Ольга Ильина - Особенные. Элька

Меня пробила дрожь. Еще чуть-чуть и я просто сойду с ума от напряжения и страха. Вот теперь я не просто сожалела, я безумно корила себя за то, что ввязалась, что не послушала никого. Что глупо и слепо шла туда, где возможно, скоро умру. И как же в этот ужасный момент хочется увидеть Егора.

— Отойди от нее.

Мне показалось, что от перенапряжения у меня начались галлюцинации. Но нет, это был действительно Егор. В темной коже, с двумя мечами за спиной. Как какой-то воин из японского аниме. И как же жаль, что он один. И как же жаль, что я его во все это втянула.

— Ты собираешься тягаться со мной мальчик?

— Я сказал, отойди от нее.

— Даниил Егоров, если не ошибаюсь. Хм. А ведь я хотел тебя убить, я и сейчас хочу. На ней твой запах, а ты в сердце. Она не отдаст мне все, пока ты будешь дышать.

— Нет, — я закричала и рванула к Егору, но меня схватили, а Феликс махнул рукой и семеро, семеро из его шайки бросились на моего любимого. Я зажмурилась так сильно, как только могла. Слышала шум, крики, свист рассекаемого воздуха, хрипы… и обливалась слезами. Какая же я дура, господи. Какая же я глупая дура.

Внезапно все стихло, а я все еще боялась открыть глаза. Потому что, если Егор умер, то и мне жить не за чем.

— Боже, — выдохнула Катя и тогда я распахнула глаза. Мой Егор, весь в крови, раненый, истекающий кровью, но живой. Живой. Он смотрел прямо на меня и говорил одними глазами:

«Ты в порядке?»

«Да, только домой хочу».

«Не волнуйся, все будет хорошо».

И как всегда, я ему поверила.

— Видимо, мы тебя недооценили. Но что ты сделаешь против меня? Один? — ухмыльнулся инкуб.

— А кто сказал, что я пришел один?

Как только он это сказал, началось настоящее светопреставление. Все заблокированные двери внезапно открылись и в клуб ворвались вампиры, инкубы, оборотни и бог знает, кто еще. Всех окружили, Феликса арестовали. Он кричал, бился в конвульсиях и пытался достать меня, пока Егор не подошел и не врезал ему прямо в рожу рукояткой своего меча или катаны. Где-то в толпе показался папа Кати, и она бросилась к нему. Я также заметила совершенно целых и невредимых Ромку и Аню, Сергея Эдуардовича Козара рядом с ними, моего доктора-ангела, и много кого еще.

— Прости меня, — прошептала я, стирая с лица Егора кровь бумажным платком.

— Об этом мы еще поговорим, — ответил он совсем без улыбки, но то, что обнял и поцеловал, было хорошим знаком.

Его позвали, и он с неохотой поднялся.

— Красивое платье. Не надевай его больше.

— Это не мое, — попыталась оправдаться я, а он улыбнулся одними глазами и протянул руку.

— Ничего не бойся. Все уже хорошо. Я скоро вернусь.

Я кивнула, проводила его взглядом, так и стояла, наблюдая за тем, как он объясняется с Козаром, пока кто-то за плечо не тронул. Я резко обернулась, все еще опасаясь подвоха, но это был всего лишь Вик.

— Привет, красавица. Как всегда в самой гуще событий. И снова в этом клубе.

— Ты опоздал. Нас тут чуть не убили.

— Но не убили же, — хмыкнул он и щелкнул меня по носу, — Но я рад, что с тобой все в порядке.

— А я рада, что ты все же успел, — несмело улыбнулась я в ответ.

— Береги себя, принцесса. И звони, если влезешь еще в какую-нибудь заварушку. Давненько я так не веселился.

Я усмехнулась, слабо осознавая, что этот неприятный тип начинает мне нравится. Или я просто схожу с ума. Впрочем, моя жизнь уже давно сумасшедший дом напоминает.

Я подошла к своему ангелу-доктору, который сейчас осматривал Женьку. Очень сильно этот подонок ее порезал. Доктор все никак не мог остановить кровь.

— Как она?

— Не очень. Возможно, придется в больницу ехать. Если в ближайшие минуты кровь не остановится, я заберу ее в больницу. Эля, ты знаешь, какая у твоей сестры группа крови?

— Да, четвертая отрицательная.

— Вот как? Впрочем, чему я удивляюсь, вы же сестры.

— Не настоящие, — поправила я.

— Это не так, — не согласилась Женька и взяла меня за руку, — Прости меня, Эль. Я вела себя как чокнутая психопатка.

— Ты вела себя, как подросток, — улыбнулась я, — А переходный возраст еще никто не отменял.

— Ты моя сестра, самая настоящая, даже если мы не родные. И я рада… что ты есть.

— Мммм. Это так мило, — промяукала я.

— Заткнись, — смутилась Женька.

— Так что там с кровью, доктор? Понадобиться? Я готова стать донором.

— Это излишне. Твоей сестре для переливания подходит любая. Но, надеюсь, нам удастся обойтись без таких крайностей.

— А я думала, она редкая и все такое.

— Ты, права. Четвертая группа крови есть всего у семи процентов населения планеты, а с отрицательным резус фактором не более двух.

— Хм, значит, нам повезло. Мы ведь с Женькой точно не родные по крови.

— А ты уверена? Я бы поспорил, — задумчиво проговорил доктор, чем озаботил нас обоих.

— Кажется, кровотечение останавливается.

— Это значит, мы не поедем в больницу?

— Похоже, что нет.

— Фух, хорошо. Родители сойдут с ума.

— И не говори, — согласилась сестра.

Через полчаса всех, включая Женьку попросили пройти на второй этаж, для дачи показаний. А вот меня попридержали. Суровый мужчина, из светлых, кажется, провел в небольшую комнату за баром. Пригласил войти, а вот сам за мной не последовал.

В комнате, больше походящей на кабинет сидел мужчина. Я сразу узнала его, как и он меня.

— Здравствуйте, Эля.

— Здравствуйте. Это вы приходили к нам домой и стерли память моим родителям?

— Да. Это был я. И, боюсь, что тебе стирать память бесполезно. А вот сестре придется.

— Я понимаю. Секретность превыше всего. Вы ведь из особого отдела.

— Да. Я его возглавляю.

— И вы знаете, кто я?

— Я знаю о тебе достаточно, Эля. Все, что мне нужно знать. Сейчас мы выйдем, и ты будешь вести себя так, словно стала очевидцем драки, в которой пострадали несколько человек. Они напились, разгромили бар, твоя сестра порезалась стеклом, и кто-то вызвал полицию.

Он говорил четко, размеренно, без единой эмоции, но мне хотелось понять, получить ответы на оставшиеся вопросы.

— Почему вы это делаете? Почему скрываете, кто я?

Мне показалось на секунду, что он не такой уж непробиваемый. Что-то промелькнуло в глазах. Даже не в них самих, во взгляде.

— Когда-то я знал одну девушку. Очень похожую на тебя. Такую же добрую и светлую, наивную немного, немного подозрительную.

— И что стало с этой девочкой? — спросила я и снова увидела этот взгляд, грусть и вина. Не знаю, но мне так показалось.

— Я должен был помочь ей, но не успел. И больше подобной ошибки не совершу.