Виталий Бодров - Охотник

– В следующий раз тебя с собой возьмем, – говорю.

– Вас, – укоризненно поправляет принц.

– И вас тоже. Мы идем или еще за чем сбегать надо?

Ничего больше господам магам не нужно, все у них есть. Возвращаемся в башню Мудрости, вверх по лестнице – куда лучше, чем вниз, желудок к горлу не прилипает. Всего-то пятьдесят шесть этажей – и мы на месте.

На подоконнике по-прежнему сидит Феникс. И спит. Эльф с отвращением рассматривает свой реллар.

– Пальцы устали, – жалуется он. – Надо было сразу ему колыбельную спеть, не догадался…

Понимающе киваю. Под эльфийскую колыбельную кто угодно заснет. Если не я ее исполнять буду.

В центре зала, на оплавленном полу, нарисовано нечто, посередине – круг. Сравнить не с чем, в природе таких зверей не существует, мне так точно не попадались. Отдаленно напоминает рукохвата, если у него половину хваталок отрезать.

– Это что? – спрашиваю ошеломленно.

– Нелинейная магическая фигура, – отвечает Релли. Умеет доступно объяснять, сразу видно – не кто-нибудь, ректор Академии. – Принесли?

– Да. – Принц с поклоном подает холстину.

– Отлично, символ смерти у нас есть. Теперь надо решать с символом жизни… господа, требуется палец, фаланга пальца. Есть добровольцы или бросим жребий?

Медвежонок смотрит на вновь обретенные пальцы и решительно прячет их за спину. Может, он порой соображает и медленно, но не дурак, не дурак…

– Я, – выступает вперед господин Иилкут. – Идея была моя, так что…

Страшно ему, и палец жалко, сразу видно, но все же вызвался. Уважаю, хоть и герр поганый, а парень неплохой. Только охотник из него не получится, куда ж ему, без пальца…

– Больно не будет, – улыбается ему Релли. – Не бойся.

– Я и не боюсь, – храбро отвечает господин маг, подставляя руку.

Поспешно отворачиваюсь, чтобы не видеть то, что потом в кошмарных снах являться будет. Самолично палец отдать, надо же!

– Все, – объявляет Релли. – Теперь самое трудное – Феникса надо поместить в круг, символы расположить по углам…

Где тут углы, для меня загадка. Но маги умные, небось разберутся…

– Надеюсь, сработает, – вполголоса говорит господин Излон. – Не пришлось бы повторять…

– Не беда, – успокаиваю его. – У господина Иилкута еще девять пальцев осталось…

Геррского мага передергивает, лицо бледнеет. Видать, лишних пальцев у него нет больше, а жаль. Вдруг и впрямь наперекосяк пойдет…

Маги спорят, как перенести Феникса в круг. Спрашивают эльфа, тот говорит, что помочь ничем не может, это ведь не совсем птица, а оживший огонь. Все взгляды устремляются на огнемагов (у герров их двое), те прячутся друг за друга.

– Зерна покрошить, – предлагает наивный Медвежонок.

Его просят помолчать, если сказать нечего, но Релли неожиданно интересуется:

– А в самом деле, чем Фениксы питаются?

– Чистой энергией, – отвечает господин Иилкут.

– Тогда нам ему предложить нечего, – подводит итог госпожа ректорша. – Еще предложения?

Предложения выдвигаются одно за другим. От заключения в силовую клетку до вызова нашей птичке подружки в круг (Медвежонок, просили же помолчать! Только второго Феникса нам сейчас и не хватает! Тут с одним что делать, никак не придумаем! И с чего это ты, шляпа, решил, что это самец?)

– А сколько он весит? – интересуется господин Излон.

Оказывается, он вообще не весит. Он ведь из пламени.

Смотрю я на все это, и нехорошо мне становится. Вот проснется сейчас птичка, что делать будем? Говорят, как о кукле деревянной, а ведь это то, что Потоп устроило! Как подумаю, в дрожь бросает, а им хоть бы что!

Релли делает жест рукой, споры разом смолкают.

– В общем, перенести Феникса мы не можем, – объявляет она. – В таком случае остается одно – нарисовать нелинейную фигуру вокруг него самого.

Ошеломленное молчание. Усилием воли удерживаю челюсть на положенном ей от природы месте, чтобы на геррского мага не походить.

– А как? – озвучивает общую нехватку мыслей господин Иилкут.

– Строим вокруг Феникса плоскость, – охотно объясняет Релли. – Овеществляем ее, после чего рисуем все заново. Жалко, конечно, столько труда затрачено, но что делать…

– А рисовать как? – Герры впадают в панику, господин Излон иронически улыбается. Вот оно, превосходство отечественной магии над подлым геррским колдовством!

– Левитировать кто-нибудь может? – интересуется Релли.

Герры дружно трясут головами, как собака после купания. Улыбка господина Излона становится еще шире. Простых вещей не умеют, молокососы, а туда же, маги первой ступени!

– Тогда телекинезом, – предлагает Релли.

Герры втоптаны в грязь, растоптаны и оплеваны сверху. По рожам видно, что этим, как его, телекинезом владеют, но страшно не хотят, потому как либо сложно, либо тяжело.

– Или есть другие предложения? – ласково так интересуется госпожа ректорша.

Единственное предложение было у меня, но высказывать его вслух я поостерегся. Вряд ли господа маги одобрят идею послать все к Звелу и разойтись из Руины по домам.

– Тогда за дело! – командует Релли, и работа начинается заново.

Это надо видеть. Команда геррских магов старательно выводит в воздухе контуры чего-то невидимого, Релли и господин Излон будто бы это невидимое подхватывают и распрямляют. За окном. На высоте пятьдесят шестого этажа.

Случись что – падать высоко, а уж долго как!

Сразу вспоминается сказка о портных-геррах, тех, что волшебное платье пошить решили для короля. Да, то самое, невидимое, в которое их в конце концов и обрядили. Так вот, очень похоже, что наши маги из тех самых портных и будут, я это дело примерно так и представлял. Движения – будто ковер невидимый взбивают да натягивают, только нет никакого ковра, точно говорю.

– Овеществляем, – командует Релли, и невидимый ковер все-таки проявляется.

Ну не ковер, это я для красного словца, не тряпочка даже. Потому как у этой штуки, чем бы она ни была, даже толщины нет. Я даже потрогать суюсь, не бывает же так, чтоб вообще без толщины, но меня отгоняют.

Дальше вообще что-то несусветное начинается. Релли и господин Излон висят в воздухе (опять же за окном) и что-то рисуют на волшебном коврике, остальные маги водят по воздуху руками, делая вид, что тем же самым занимаются, вот же бездельники! За них рисуют сами собой тоненькие кисточки, болтающиеся в воздухе.

– Вот это я понимаю! – говорю Медвежонку.

Мог бы и промолчать, спит парнишка, умаялся. Ну и пусть его, а я посмотрю.

– Прервемся, – говорит господин Излон, весь мокрый и красный. – Не могу больше.

Релли согласно кивает, летание это над ковриком и ей нелегко дается. Садятся на полу рядышком, дышат тяжело, к флягам приложились. Герры, глядя на них, тоже работу бросили и за фляги, как нюх подсказывает, с вином. Им-то летать не надо, стало быть, дальше пола не упадут, а нашим только хлебни лишку – костей не соберешь.