Сьюзан Маклеод - Холодный поцелуй смерти

После этого я повернулась к Рику, который глядел на Тавиша в полном остолбенении, насколько можно было судить по разинутому рту и поднятому гребню на голове.

— Эй ты, рыбья рожа, если не хочешь, чтобы я сделала то же самое с твоими достоинствами, — я грозно подбросила и поймала второй ватный шарик, — возвращайся-ка к своим приятелям по покеру и передай им, что если — если! — я когда-нибудь захочу с ними увидеться, причем, поверь мне, отнюдь не ради секса, то приду сама, ясно?

— Яснее ясного, милаха… — Заушные плавники прижались к черепу, лицо снова перерезала улыбка-зевок. — А на тот случай, если ты все-таки захочешь делать со мной плюх-плюх, — он ударил себя когтистым кулаком в грудь и еще раз подмигнул мне, — капни в воду капельку крови и позови Рику, договорились?

Он подпрыгнул, сделал сальто, нырнул в люк и темной торпедой умчался прочь.

Позову я его, как же, — не раньше чем Темза промерзнет до дна!

— В следующий раз, Тавиш… — Подняв зеленый шарик магии, я подула на него, и он разлетелся на волоконца, покрывшие стеклянный пол, словно железные опилки — магнит, — я разнесу этот твой аквариум. Это считается менее привлекательным доводом? — Я вопросительно подняла бровь.

Тавиш хмыкнул:

— Знатная ворожба, куколка, я и не знал, не ведал, что ты так сумеешь.

— Долго тренировалась, — отозвалась я. Все-таки крайне неприятно получать нокаут каждый раз, когда впитываешь чары. Беда в том, что пока я умела призывать только мелкие, относительно безобидные чары. Впрочем, спасибо и на том, что Финн не докладывал Тавишу о каждом моем чихе… А теперь пора объяснить кельпи, что ему хватит фонтанировать глупыми идеями.

— Давай договоримся об основных правилах игры, — произнесла я самым что ни на есть деловым тоном. — О скверных последствиях проклятия мне известно, Финн мне рассказал, а вообще-то, должен был рассказать ты, причем уже сто лет назад. — Я ткнула в Тавиша пальцем.

— Ах, куколка, — кивнул он, — может, и так, может, и так, что, когда за кем-то ухаживаешь, не хочется сразу брать быка за рога. Лучше сначала прощупать воду…

Пожалуй, заявлять девушке на первом свидании, что намерен играть с ней «в папу и маму» в самом буквальном смысле, и правда несколько прямолинейно, но когда речь идет о беременности, к тому моменту, когда прощупываются воды, обычно уже поздно.

— Насколько я понимаю, вы оба следили, чтобы запрет относительно меня не нарушался, — продолжала я все тем же деловым тоном. — Не считайте, будто я это не ценю и не благодарна вам… — И будто я не знаю, что у каждого из вас были свои причины этим заниматься. — Но чем дольше вы будете держать меня в неведении, тем, похоже, запутаннее станет мое положение. Поэтому я собираюсь увидеться с поукой, выяснить, что она разузнала о сиде-убийце… — А заодно задать ей кое-какие насущные вопросы о запрете. — После чего мы все вместе сядем и обсудим, как быть дальше. Хорошо? — Я подняла голову, увидела бледный круг неба — выходит, не все вместе, кое-кто будет спать вампирским сном.

Тавиш посмотрел на Малика, словно говорил: «Решай сам».

Малик по-прежнему глядел на меня из-под полуопущенных век, но на его лице больше не читалось ни соблазна, ни веселого интереса.

— Женевьева…

— Малик, я знаю, что встречаться с поукой опасно, — отрезала я. — Не надо меня в этом убеждать.

И не только с поукой, подумала я, переводя взгляд с Малика на Тавиша и обратно и от души надеясь, что это не станет поводом для драки… в которой мне, естественно, не победить.

— Будь осторожна.

Малик наклонил голову — я сочла за лучшее решить, что это смирение, а не что-нибудь более досадное, например согласие.

— Отлично, рада, что мы обо всем поговорили. — Я встала, потянув за собой простыню. — Есть ли у меня шанс найти какую-нибудь одежду? — Я солнечно улыбнулась обоим. — Боюсь, если я стану разгуливать по Лондону голой, то привлеку к себе излишнее внимание.

Ведь скоро солнце будет в зените, и меня ждет поука.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

На этот раз волшебная дверь, которая вела из дома Тавиша на пляж, выплюнула меня под Лондонский мост. Я шагнула за порог у самого входа в катакомбы под мостом — именно там я несколько дней назад провела малоприятную ночь за изучением призраков в компании Финна; сейчас казалось, что с тех пор прошла целая жизнь, причем рекордно долгая и насыщенная. На тротуаре горели синие и зеленые лампочки, пара музейных служащих — женщины в шерстяных балахонах по щиколотку а-ля Средние века и гриме зачумленных — развлекали ожидающих в очереди туристов. Такое можно увидеть любым воскресным утром, но особенно в Хеллоуин, когда публика жаждет страшненького.

Я миновала очередь — туристы оживленно болтали между собой, кое-кто притоптывал ногами и дышал в ладони: с Темзы тянуло ледяным ветром. Спустившись до самого низа по «Нэнсиным ступенькам», я остановилась и задрала голову, вспомнив, как вчера убегала по ним от дриадов в тюрбанах. С верхней ступени на меня, словно сфинкс, смотрела поука в обличье собаки — короткая шелковистая шерсть слегка отливала серебром. Поука слегка наклонила голову к плечу, насторожила уши — и, улыбнувшись так, что язык вывалился из пасти, помчалась мне навстречу.

— Здравствуй, Грианна, — сдержанно сказала я, пока она отряхивалась, как ни в чем не бывало обрызгивая меня с ног до головы дождевыми каплями и — так же как ни в чем не бывало — накладывая на нас заклятие невидимости.

Магия окутала нас коконом, заглушив и гомон взволнованных туристов, и гул машин на мосту.

— Как себя чувствует нынче утром моя фея-пёсная? — осведомилась я. — Вдоволь ли ты набегалась за палками вчера вечером?

— Дитя мое, прошу тебя, не называй меня этой дурацкой мирской кличкой, — огрызнулась собака; если бы нас слушал человек, он бы различил лишь глухой рык. — Я поука. После того как мы с тобой расстались, дриады больше не досаждали мне.

— Страшно рада за тебя.

Я сунула руки в карманы куртки и двинулась по улице. После напряженной дискуссии, в разгар которой Малик куда-то испарился, Тавиш все-таки расщедрился и добыл мне одежду — причем куртка, джинсы, кроссовки и футболка, к счастью, были самые настоящие, — в обмен на клятвенные заверения, что после встречи с поукой я сразу же, никуда не сворачивая, вернусь к нему; собственно, так я и планировала.

Поука нагнала меня и затрусила рядом.

— Ну как, удалось ли тебе что-нибудь узнать о сиде, решившей наведаться в Лондон? — спросила я.

— В Зачарованных Землях никто не открывал врат, все три стояли на замке. — Когти с черными концами громко цокали по мостовой. — Открывать их запретила Клиона, моя королева.