Стальные посевы. Потерянный двор - Мария Гурова

что ли. На восьмом году заключения он заболел туберкулезом. На девятом – умер. И двенадцать лет такие… – Он обессиленно махнул в сторону гор. – Как в тумане. Прям как здесь, – заметил он дымку вокруг. – Не знаю, когда уж за вами явятся и будешь ли ты звать себя пальером, но знать, что я последний из рыцарей, – не так уж плохо. Да, это не так уж плохо, – повторил он. – Я завидовал Тристану и думал, что все дело в магии – что чудеса возносят его. Но теперь понял, что нет. Дело было в самых обычных вещах, на которые имел право каждый пальер. Неважно, что там и как… – В пылу признания мысли Оркелуза совсем путались. – Я был героем, я служил королю, я не снял форму. Моя дама – эскалотская королева, и я вернулся к ней! – Оркелуз ткнул себя собранными пальцами в солнечное сплетение. – И я ни о чем не жалею. Если бы мне предложили прожить жизнь иначе, отказался бы. Если бы предложили поменяться судьбами с Тристаном, отказался бы. – Он широко распахнул руки и глаза. – Скажи я себе, шестнадцатилетнему сопляку, что станется, не поверил бы, что удостоился такой жизни. – И весь его облик выражал счастье и гордость за то, к чему он пришел, к кому он пришел. – Я ни о чем не жалею, Тристан. Спасибо тебе за дружбу.

И Оркелуз, расхлябанно развернувшись на пятках, пошел в сторону Гормова леса, по дороге прихватив с собой Ренару. Он повис на шее королевы, словно они подростки, загулявшиеся допоздна, и оттого смешливые и громкие. Их возгласы слышались до тех пор, пока они не скрылись среди деревьев. И когда прошло еще несколько минут в Трините, отмеренных снегами, цветами и травами, сменяющимися так скоро, что голова шла кругом, Тристан не сомневался, что век Оркелуза и Ренары тоже подошел к концу. Потерянный двор остался только за завесой. Меч сэра Ламеля, он же меч сэра Мерсигера, и он же меч сэра Трувера, стоял и ржавел под весенними дождями и зимней наледью у входа в Трините, как верный пес на пороге. Тристан сжалился над ним, высунул руку, ухватил за рукоять и резко дернул на себя, пробежавшись на ватных ногах назад на площадь. Кулисы опустились. Верный меч, как прежде, лег в его руку. Пусть и бесполезный как оружие в эту и, скорее всего, последующие эпохи, клинок оставался клинком. В необходимости сохранить его виделось нечто правильное, хотя Рогнева с ним бы не согласилась. Бывает и так: есть явления неправильные, но нормальные, есть и ненормальные, но закономерные, а хуже всего те, что безобразны, но правильны. Потому как нет ужаснее беспорядка, чем тот, к которому написана инструкция, как его творить. Но именно это и называлось чудом. Рыцарь прошел через двор мимо танков и Рошана, взбежал по лестнице и остановился у дверей в королевскую опочивальню. Он постучал и после заглянул внутрь. Илия спал, как и прежде, уже полностью здоровый на вид. Бона сидела на подушках у изголовья, поджав под себя ноги, наматывая нитки на маленькую рогатку для вязания шнурков и кружевных лент. Они переглянулись с Тристаном, и королева, прочитав в его лице все, что тот успел повидать за несколько часов караула у ворот, пообещала:

– Я позову тебя, когда он проснется.

Договорив, она зевнула и сползла на кровать, обронив спицу на юбку. Заметив, что и Бона уже закрывает глаза, Тристан согласно кивнул и бесшумно закрыл дверь. Он встал возле нее с мечом, упертым в пол, и опустил голову, уверенный, что устал за этот безумный день, за этот безумный век так, что должен и сам отойти ко сну. Его тело окаменело: сначала ноги стали тяжелыми, потом слабость и вместе с ней приятный покой сковали его руки, спину, грудь, плечи, шею. Его тело, замерев подобно истукану, погрузилось в сон раньше разума, и в конце эпохи Тристан, сомкнув веки, уснул.

Вместо эпилога

Для начала уместно будет выразить благодарности, которыми я переполняюсь, потому что пишу послесловие сразу после того, как закончила книгу. Даже больше – закончила Цикл о Спящем короле. Первые слова благодарности, конечно, вам, каждому из моих читателей! Я рада, что вы дошли до финала этой истории, и надеюсь, она останется в вашем сердце надолго! Важно упомянуть и тех, кто помог в начале пути, – это моя вдохновляющая подруга Вероника, вступительное слово которой вы могли прочесть в книге «Ежевика в долине. Король под горой», редактор первого тома Диляра и редактор двух последующих – Дарья. Благодаря этим трем талантливым девушкам тексты Цикла добрались до вас в самом лучше (я бы сказала – парадном!) виде.

Отдельно хочу отметить, что огромную помощь в написании «Потерянного двора» оказала гештальт-терапевт и клинический психолог Татьяна Борисовна Щеглова. Проработав несколько лет военным психологом, она создала программу по работе с военной травмой и ПТСР. Ее консультация помогла решить важную задачу, которую я ставила перед собой, когда садилась писать первую книгу. Несколько лет в аспирантуре я изучала эстетику образа войны, уверенная, что именно искусство поможет предотвратить или излечить то, что делает с травмированными людьми реальный мир. Но для практичных и действенных советов моих знаний оказалось недостаточно. Поэтому Татьяна помогла мне составить те инструкции, которыми пользовались персонажи книги. Возможно, инфантильный девиз «Если не можешь сделать что‑то в реальном мире, напиши об этом в своем авторском» приводит людей к эскапизму, но я думаю, что однажды все эти советы нам пригодятся, к сожалению. Вы можете уверенно ими пользоваться, потому как я передаю вам их от практикующего специалиста с многолетним опытом работы.

Конечно, это не ново: авторы фэнтези и фантасты часто пишут о войнах – далеких войнах прошлого и будущего. Поэтому реальность, близкая нам, еще не позабытая, о которой мир постоянно нам напоминает, остается фирменным сюжетом реалистов. И чем дальше образ войны от нас, тем она кажется менее нам знакомой, а потому будто бы «ненастоящей». Порой о конфликтах, случившихся пятьсот или тысячу лет назад, мы легко шутим, хотя тут же ощетиниваемся, когда речь заходит о тех событиях, свидетелями которых стали наши семьи. На это и был расчет, когда я создавала вселенную Спящих королей, хотя вам вовсе не стоит искать однозначные отсылки. Я всегда любила военную историю и потому копила образы скрупулезно, чтобы собрать их в этих повестях. Идея о королях-под-горой, которые спят в древних усыпальницах и ждут, когда их пробудят для новых