Влад Менбек - Чистилище для грешников

Петр не возмутился и не разозлился от подобного дерзкого угона: все равно завтра машина будет на месте. И стал вспоминать: оставлял ли он раньше «Жигули» в это же время у гаражей. Получалось так, что оставлял. Но он не возвращался домой и поэтому не знал, угоняли машину или нет. А когда уезжал на «Жигуле» то всегда бросал его где попало. Ему даже стало немного весело от того, что в подобном существовании невозможны преступления, практически никакие. Все украденное возвращается к хозяевам, а убитые воскресают.

Идеальная жизнь, похожая на райскую или на коммунизм. Однако для человека эта жизнь выглядела как ад. Но и середина не устраивала: когда терялось бы столько же, сколько и находилось. Человек тяготеет к адскому существованию. Значит, как сказал какой-то умный человек: конец света уже был, только мы его не заметили. В таком случае можно предположить, что человек скорее создание дьявола, нежели Бога. Ну, а что женщины от дьявола – это очень близко к истине. В этом Петр был почти уверен. Потому то они все время воюют с мужчинами, феминистки проклятые.

Мысли Петра стали слегка путаться и приобретать приятный и мягкий оттенок. Он не заметил как перешагнул порог сна, в котором не было ни ведьм, ни петель времени, ни его самого. Вокруг двигались хорошие люди, с которыми было приятно общался, не понятно только о чем. После таких снов не вскакиваешь в холодном поту, наоборот, отрываешься от чудного мира с трудом и оказавшись в действительности жалеешь, что не было второй серии…

Глава семнадцатая

Проснувшись утром Петр долго не решался встать с кровати. Он не знал куда в этот раз ему пойти и что делать. Впрочем, никуда и не хотелось. Как ни странно, но ему показалось, что видение ведьмы насколько поблекло и стало подтаивать. Быть может она и не прекраснее балерины Ольги, просто там, в ведьмином кругу у него было особое состояние, необычное настроение, взвинченность.

Петр лежал под одеялом и прокручивал в уме свои реальные и нереальные похождения. Но краем сознания он стал замечать, что в квартире было что-то не так. Когда эта информация от края сознания переместилась ближе к центру, Петр резко откинул одеяло и подбежал к окну. Ему было чему удивиться: на улице вместо солнца сыпал вчерашний мелкий дождь. Трясущимися пальцами Петр крутнул ручку динамика и дикторша бойким голосом сообщила, что сегодня четырнадцатого октября предполагается дождливая погода на весь день.

Петр шлепнулся на свою железную табуретку и ожидал, что сейчас заревет. Но слез не было. Он ни огорчился и не обрадовался. Просто сидел и сидел в неподвижности, прижимаясь боком к ребру ржавой давно не крашеной батареи, в недрах которой забулькала вода и она стала нагреваться.

Механически поставил чайник и уставился на полиэтиленовый пакет с продуктами, который Мария принесла вчера. И тут только до него дошло, что он вырвался!.. Для него наступил следующий день! Он прошел круги ада и попал в реальность, где его могут нечаянно толкнуть и этого не повторится, где его может переехать машина и он не воскреснет, где кадровик ищет старые кадры для своего поганого дела. И ему необходимо снова менять квартиру.

Автоматически напившись чаю, Петр решил сегодня никуда не ходить. Неожиданно он почувствовал счастье от того, что его нигде не ждут и он никому не обязан. С удовольствием завалился на кровать и уснул, будто провалился в бездну.

Проснулся вечером. И сразу вспомнил о сообщении дикторши. Но не поверил. Побежал на кухню, включил динамик и долго ждал, когда какой-то хрипатый мужик стал ерничать по поводу политиков, совершивших сегодня, четырнадцатого октября, скандальные проступки. Его не заинтересовали бои под ковром и на ковре в политике и за ее кулисами, его интересовала обычная жизнь. Петр вернулся в комнату и раскрыв комод стал искать свои доски с монетами. Но их не было.

«Значит все правильно! – лихорадочно подумал он: – Все сдвинулось!»

Подбежав к куртке, висевшей у двери, сунулся в карманы: пистолета не было. Вскрыл тайник – он был пуст: ни монет, ни спецприспособлений. Но его это не огорчило: по крайней мере в карманах остались деньги. Он насчитал три с половиной тысячи долларов и почти четыре тысячи рублей. Куда делись остальные, его не интересовало. Посмотрел на телефон, с мыслью позвонить Сергею Ивановичу, но отверг этот порыв: а вдруг!..

Вдруг опять Джебе! Лучше не надо. Поживем немного в нормальном мире, освоимся, а там посмотрим. Внезапно он ощутил, что провел в непонятном зависании более двух лет и сильно изменился. Но не мог понять в какую сторону. Все переплелось, он ощущал, что изменил отношение ко многим ценностям этого мира.

Посмотрел на свои руки и ничего не увидел – руки как руки. Ему совсем не показалось, что его правая собрана из атомов, прилетевших с противоположных границ Галактики. И левая была нормальной.

– Все хорошо… Все хорошо, – успокаивал он сам себя: – Если выжил и не свихнулся в таком кошмаре, то сейчас с ним не случится ничего плохого, – И неожиданно замер. Раньше он совсем не боялся за свою жизнь, даже хотел умереть. А сейчас ему очень хотелось жить, видеть людей, общаться с ними.

Он быстро оделся и бросился на улицу. Мельком глянул в сторону гаражей и в сером вечернем полумраке не увидел своего «Жигуля».

– Угнали, сволочи, – беззлобно буркнул Петр и быстро пошел к подвалу. Ему необходимо было встретиться со своими и чем-то помочь им.

На темных улицах прохожих было мало: рабочий день кончился да и водяная пыль не благоприятствовала прогулкам. Петр осторожно спустился под лестницу в подъезд и толкнул обитую железом дверь. В подвале было подозрительно тихо. Он по памяти прошел в лекционный зал и ширкнул зажигалкой.

В неверном и слабом свете крохотного огонька Петр увидел заблестевшие полотнища паутины, груду ящиков из-под бутылок, несколько сломанных стульев и два покалеченные стола в дальнем углу. Никого живого в подвале не было. А по его внутренним часам было более девяти вечера. Он обошел помещение вокруг, оставляя следы на толстом девственном слое пыли и погасил огонь. Ни одна мысль не шевельнулась в его пустой как колокол голове. Он не был обескуражен, но увиденное его не разочаровало и не обрадовало. Плотная тишина и темень обступили со всех сторон.

– Значит поезд ушел, – негромко сказал он сам себе. Но его слова, казалось прогрохотали, словно пропущенные через мегафон, в замкнутом пространстве.

Петр покивал себе головой, непонятно что подтверждая или отрицая и пошел на ощупь к выходу.

Домой вернулся опустошенный, будто потерял с канувшими в неведомое обитателями подвала все. Он так привык к коловращениям в одном и том же дне, что его сейчас пугала нормальная жизнь, которую раньше не замечал.