Ольга Ильина - Особенные. Элька-3

— Надо же, вы совсем не похожи на того жуткого мага, которым вас описывает история, — некстати ляпнула я.

— Да? — хмыкнул мужчина и сверкнул в мою сторону опасным, жестоким огнем. — А так?

Я впечатлилась, отступила поближе к Алене.

— Давай, давай, еще пару таких трюков и девочка сама побежит к свету.

— И не мечтай, дорогая. Свой выбор она сделала, когда приняла зов.

— Чего? Какой еще зов? — встрепенулась я.

Но предки только переглянулись и промолчали. А меня другое заинтересовало.

— А почему вы не вместе?

— Потому что не судьба, — поспешно ответила Алена, а мужчина закатил глаза и фыркнул.

— Да при чем тут судьба. Просто одна злобная светлая отказалась принять мой…

— Замолчите, милорд.

— А разве это не правда? Я пришел к тебе, жестокая женщина, со всей душой, а ты… ты… ты.

— Я была беременна, идиот. Ты слишком долго шел.

— Какое слишком, всего двенадцать лет, — возмутился мужчина.

А я уставилась на этого… на моего чокнутого предка, не в силах вымолвить ни слова. Зато у Алены слова нашлись.

— Вот, вот. И я на него также посмотрела, когда явился, гость заморский, с рукой и сердцем в этой самой руке. А я его ждала, много лет ждала, каждый день, каждый час, минуту, изводила себя напрасными, горькими мыслями, а потом поняла, хватит. Так и жизнь пройти может, а я все одна и одна. Вот и встретила светлого мага. Он таким щепетильным не был, весь мир к ногам не выстилал, он просто любил меня, такой, какая есть, со всеми моими безумствами и недостатками.

От этих слов мужчина потемнел лицом, осунулся, и глаза его заволокло печалью, беспросветной и черной, как сама тьма.

— Если бы раньше пришел, хоть на месяц, не раздумывала бы ни минуты, а так… никакой мужчина не может быть важнее маленького сердечка, бьющегося внутри тебя.

— Этот Данилевич сволочь еще та.

— А я и не спорю, — ответила Алена.

— Данилевич?

— Еще один твой предок, лицемер. Муж этой жестокой женщины. Ох, что-то я совсем запуталась, и предки это заметили.

— И что теперь? Я сделаю выбор, а вы разойдетесь в разные стороны и больше никогда не встретитесь?

— А ты спроси, дорогая, кто это все устроил, — хмыкнула Алена. — Откуда пошло это жуткое разделение на тьму и свет? Вот не было бы этого, глядишь, я бы и пригласила вас, граф, в свой скромный дом.

И тут его глаза вспыхнули огнем, настоящим, живым огнем.

— Ловлю на слове.

— Ловите, конечно, — жеманно ответила девушка, — но что с того? Ведь никогда больше свет и тьма не соединятся.

— Ха, это мы еще посмотрим, — заметно повеселел Бьюэрман и подмигнул мне. — У меня есть план.

А светлая вдруг резко обернулась и озоном запахло.

— Не смейте покушаться на основы мира. Он слишком хрупок.

— А разве не создатель должен все исправить?

— Ценой равновесия?

— Любой ценой.

— Даже ценой жизни единственного потомка?

Бальтазар стушевался под опасным взглядом светлой. Да, мне ли не знать, как они могут смотреть, самому могилку вырыть захочется и в ней же прикопаться.

— Жестокая, — констатировал Бальтазар.

— Узурпатор, — парировала женщина.

— Бессердечная.

— Манипулятор.

— Любимая, — вдруг ухмыльнулся он, а она аж задохнулась, не в силах придумать достойный ответ.

Я тоже не сдержалась от улыбки. Они такие забавные. Родственники. Но одна вещь меня все-таки беспокоила.

— Значит, если я выберу свет, то после смерти не смогу быть с тем, кого люблю?

— Нет.

— Да.

Одновременно произнесли предки, запутав меня окончательно.

— Бальтазар! — воскликнула Алена. — Никакого обмана, забыл?

— Но я и не думал, — возмутился темный. — Просто немного не договорил.

— Так что там со стороной? — решила уточнить я.

— Ты, сможешь быть с ним, какую бы сторону не выбрала.

— Если только как эта жестокая не отвергнешь.

— Бальтазар! — снова воскликнула женщина.

— Что-то вы темните, — резюмировала я их переглядывания.

— Просто выбирай сердцем, — улыбнулась Алена.

— И вы примите любой мой выбор?

— Конечно, милая, ведь ты наше общее продолжение.

— Но, я надеюсь на тьму, — подмигнул мне мой предок, заслужив еще один грозный взгляд от Алены.

Так что я вздохнула, закрыла глаза и попыталась выбрать этим самым сердцем. А оно звало меня только в одну сторону.

Я повернулась к своей прародительнице и сказала:

— Прости.

И тут свет и тьма вернулись в наше подпространство, или это мы вернулись к ним?

— Ура!!! Там-да-да-да-дам та-да-дам… выпала в осадок, когда мой грозный, злобный, и жуткий предок, который ел на завтрак младенцев и запивал их кровью девственниц (я об этом в одной книжке вычитала), начал приплясывать, а потом вконец разошелся и закружил меня по этому странному месту, совершенно счастливый. Остановился также стремительно, как и все в нем и посмотрел на Алену, немного грустную Алену, совершенно серьезным, полным надежды и силы взглядом.

— Мы еще встретимся, и тогда все будет по-другому.

— Я давно перестала верить обещаниям темных, — поджала губы она, а он вдруг кинулся к ней и поцеловал.

— До встречи, моя любимая светлая леди, — проговорил он, облизывая обожженные губы.

— Прощайте, мой обожаемый темный лорд, — ответила она и облизнула свои, такие же обожженные.

— Вы не можете коснуться друг друга.

— Увы. Тьма и свет несовместимы.

— Пока, — поправил Алену Черный маг. — Ну что, пойдем?

— Пойдем, пра… прапрапрадедушка.

— Еще пару раз пра и будет самое то, внученька, — хохотнул Черный маг, посмотрел с тоской на удаляющуюся изящную фигурку светлой и улыбнулся мне. — Спасибо тебе, малышка.

— За что?

— За то, что дважды подарила тьме свою силу. Осталось отдать ее в третий раз.

— Что?

— Ничего. Когда-нибудь поймешь. Но, Альона не права, ты уже защищена, хотя дополнительная защита не помешает, так что слушай и запоминай, малышка, ищи четырехлистник. С ним и зовом у смерти не будет ни единого шанса.

— Вы не в первый раз про этот зов говорите. Но я не понимаю, что такое зов?

— Зов это.

Бальтазар не успел ничего рассказать, потому что именно в этот момент мы полностью вошли в тьму. Я оказалась в тумане, а когда повернулась к предку, его уже не было. Была только тьма, и она улыбалась мне.

Я улыбнулась в ответ, протянула руку, и темная дымка приобрела человеческие очертания, повторяя мой жест. И когда я ее коснулась, дымка вошла в меня, наполняя силой, заполняя сознание, достигая самых глубин моего естества.