Джим Батчер - Фурии Кальдерона

Женщина помогла ей, невозмутимо оттащив в самый центр круга.

— Тише, тише, — произнесла женщина. — Осторожнее, а то сгоришь. — Она уселась перед Исаной, склонив голову набок и глядя на нее. — Меня зовут Одиана, — сказала она наконец. — И мы с тобой обе пленницы.

— Пленницы? — прошептала Исана. Голос ее звучал как хриплое карканье, и она снова закашлялась. — Где? И что случилось с моими ногами?

— В Кордгольде — так, кажется, называется это место, — ответила Одиана. — У тебя дурнота после исцеления. Корд нашел тебя после потопа на берегу с пробитой головой. Они заставили меня заживить ее.

— Тебя? — удивилась Исана. — Но разве не ты пыталась покалечить Тави?

— Этого, хорошенького? — спросила Одиана. — Я его не калечила. Я его убивала. Это не одно и то же. — Она фыркнула. — Ничего личного.

— Тави. — Исана снова закашлялась. — С Тави все в порядке?

— Откуда мне знать? — раздраженно отозвалась Одиана. — Ты же вырвала мне глаза, подруга. Первое, что я увидела после этого, — уродливого придурка Корда.

— Значит, ты не… — Исана тряхнула головой. — Корд держит тебя в плену?

Та кивнула.

— Он нашел меня, когда паводок сошел. Я только-только успела привести глаза в порядок. — Одиана улыбнулась. — У меня никогда еще не было таких ногтей. Ты должна показать мне, как это делается.

Некоторое время Исана молча смотрела на женщину.

— Нам надо выбраться отсюда, — сказала она наконец.

— Да, — согласилась Одиана, косясь на дверь. — Но пока это представляется маловероятным. Он ведь работорговец, этот Корд, — так ведь?

— Так.

Темные глаза женщины вспыхнули.

— Вот и мне так показалось.

Жжение в горле сделалось вдруг совсем уже невыносимым.

— Рилл, — пробормотала она. — Мне нужна вода.

Одиана раздраженно вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Не будь дурой. Он окружил нас огнем. Высушил нас. Твоя фурия тебя не слышит — а если бы и слышала, ты бы и тряпочки не намочила.

Исана вздрогнула, и в первый раз с тех пор, как повстречала Рилл, она не ощутила никакого отклика на призыв, никакой реакции от водяной фурии. В состоянии, близком к панике, она лихорадочно оглядывалась по сторонам. На крюках по стенам висело мясо, воздух пропах дымом. Значит, это коптильня стедгольда Корда.

Она пленница в Кордгольде.

При мысли об этом ее бросило в холод.

Одиана молча смотрела на нее, потом медленно кивнула.

— Ты же понимаешь, он не собирается отпускать нас отсюда. Никогда — это я в его глазах увидела еще прежде, чем он притащил нас сюда.

— Я хочу пить, — сказала Исана. — Этот жар может нас убить. Мне нужно напиться.

— Они оставили здесь две маленькие чашки воды, — сообщила Одиана, кивнув в дальнюю сторону круга.

Исана глянула туда, увидела пару деревянных чашек и с усилием доползла до них. Первая, до которой она дотянулась, оказалась легкой, пустой. Она уронила ее — жжение в горле все усиливалось — и потянулась за второй.

Та тоже была пуста.

— Ты лежала в беспамятстве, — невозмутимо пояснила Одиана. — Вот я ее и выпила.

Исана смотрела на нее, не веря своим глазам.

— Но этот жар может нас убить, — повторила она, стараясь не сорваться.

Женщина ответила ей ленивой, томной улыбкой.

— Ну меня он вряд ли убьет. Я выпила достаточно — за двоих.

Исана стиснула зубы.

— Что ж, это тоже хорошо. Так воспользуйся этим. Позови свою фурию и пошли ее за помощью.

— Не будет нам помощи, маленькая гольдерша.

Исана сжала губы, размышляя.

— Тогда дождемся, пока кто-нибудь из них не войдет, и…

Одиана покачала головой.

— Ты что, — произнесла она спокойным, бесстрастным, рассудительным тоном, — думаешь, они никогда прежде не проделывали этого? Так поступают все работорговцы. Они оставляют нам ровно столько воздуха и воды, чтобы мы не умерли прежде времени. Но меньше, чем нужно, чтобы хотя бы одна из нас смогла использовать свою фурию. Если я попробую, это ничего не даст, а накажут нас обеих.

— Так значит, — спросила Исана, — даже не попытаемся?

На мгновение Одиана закрыла глаза и опустила голову. Потом произнесла очень тихо:

— У нас есть только один шанс, маленькая гольдерша.

— Я не де…

— Ты дитя, — прошипела Одиана. — Знаешь ли ты, сколько рабынь насилуется в первый же день неволи?

При одной мысли об этом Исане снова сделалось зябко.

— Нет.

— А знаешь, что бывает с теми, кто сопротивляется?

Исана покачала головой.

Одиана улыбнулась.

— Так я тебя просвещу. Тебе достаточно упереться всего раз. А после этого они уж сделают так, чтобы это не повторялось.

Долгую минуту Исана молча смотрела на нее.

— Ты долго пробыла рабыней? — спросила она наконец.

Одиана небрежно отбросила волосы с лица.

— Когда мне было одиннадцать, наш стедгольдер продал долг моего отца работорговцам. Они забрали нас всех. Отца, старшего брата и маленького братика они убили сразу. А мать, сестер и меня увели с собой. И третьего брата. Он был красивый. — Взгляд ее блуждал где-то вдалеке, потом она уставилась в противоположную стену. В глазах ее трепетали отражения огня. — Я была совсем еще маленькая. У меня ни менструаций еще не было, ни фурии своей. Но появилась — той же ночью. Когда они меня взяли. Когда передавали по кругу как фляжку вина. Она проснулась, и я слышала все их ощущения, слышишь, маленькая гольдерша? Всю их похоть, и всю их ненависть, и весь их страх, и весь их голод. Это окатывало меня с головой. Вливалось в меня. — Она принялась медленно раскачиваться взад-вперед, стоя на коленях. — Я не знаю, как ты обрела свою фурию, заклинательница воды. Как ты впервые начала слышать других людей. Но скажи спасибо всем фуриям Карны, что это было не как у меня. — На губах ее снова заиграла улыбка. — Ибо этого достаточно, чтобы свести человека с ума.

— Мне очень жаль, — сказала Исана. — Но, Одиана, если бы мы попробовали действовать заодно…

— Нас бы убили обеих, — перебила ее Одиана, и в голосе ее снова зазвучало раздражение. — Слушай меня, маленькая гольдерша, и я скажу тебе, что будет. Я уже проделывала это.

— Хорошо, — тихо произнесла Исана.

— Работорговцы бывают двух видов, — сказала Одиана. — Одни занимаются этим для прибыли, а другие просто по складу характера. Профессионалы работают на Консорциум. Они не позволяют никому портить или использовать свой товар, если только это не требуется в воспитательных целях. Если ты им понравилась, они позовут тебя в свой шатер, и дадут тебе всяких вкусностей, и будут говорить с тобой, и всячески очаровывать. Это тоже изнасилование, только времени занимает больше, и тебя накормят и положат спать на мягком.