Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга1.

Высунув руку, я зажмурила глаза и отпустила. Досчитала до десяти и осторожно приоткрыла один глаз. Блинчик висел в воздухе, колтыхаясь на невидимых волнах. Я быстренько схватила его, пока внизу кто-нибудь мимо проходящий не поднял голову и не обратил внимание на неопознанный объект, висящий под институтской крышей.

Непродолжительные раздумья дали наиболее подходящее объяснение. Вис-потоки, обтекающие институт, искривлялись особым образом и позволяли зданию исполнять роль огромного магнита, притягивавшего любую вещь, которая принадлежала ему по праву. Магнит распознавал выбрасываемые предметы, разделяя их на личные и казенные

Взяв холодный пирожок с капустой, я быстренько обкусала и бросила вниз. Он улетел и утонул в снегу. Давясь, набила полный рот столовской плюшкой и выкинула объедок. Через мгновение тот влетел в окно, будто за окном стоял некто и отбивал ракеткой, возвращая обратно.

Ах, так! Я раскрошила остатки плюшки и высыпала за окошко. Они повисли пылевым облачком напротив чердака. Батюшки, прямые улики для гуляющих внизу! Высунувшись наполовину, я лихорадочно собрала плавающие в воздухе крошки.

Парадокс! Если проглочу кусочки столовской булочки, они уйдут в желудок по назначению и автоматически спишутся, а пока же, хоть в пыль их растирай, а клеймо институтской собственности будет кружиться надо мной роем.

Ну, что за институт? Другие ВУЗы как ВУЗы, а этот - столичный. Соответственно, и изюминки особенные, доставляющие кучу неудобств.

В течение дальнейшего часа я пыталась выбросить из окна: ножку от сломанного стула, уголок от рулона с анатомическими схемами, самолетик из тетрадного листа, взятого в нижнем ящике стола, поролоновый клоунский нос на разорванной резинке и колбу с отколотым краем, найденную на дне коробки с театральным реквизитом.

Из всех подвергнутых испытанию объектов лишь самолетик, спланировав в воздушных потоках, покружился над снегом, после чего исчез, залихватски завернув за угол здания, и назад не вернулся.

Остальные предметы не решались падать и выбрасываться, предпочтя рассыпаться в столетний прах на институтском чердаке, нежели гордо воспарить над просторами и геройски погибнуть, утонув в глубоком снегу. Вывод: со своей собственностью институт не расставался до ее смерти.

Нос начал подмерзать, пальцы на ногах - подстывать. Я грызла ногти, а мозг лихорадочно работал.

Таким образом, все пути вели к Монтеморту, бдящему на посту. Каким-то образом пес сортировал личные и институтские вещи и давал указания магниту, окружающему здание, пропускать избранно.

Мысль о том, что лохматый страж позволил выйти через парадные двери со столовскими расстегаями и библиотечным блокнотиком, казалась фантастической. Но ведь факт налицо? Налицо. Вопрос: зачем? Вдруг Монтеморт решил дальновидно заманить наглую студентку в ловушку? Я расслаблюсь, попрусь двухтомником Блюхермахера под обеими мышками, а меня хвать! - и растерзают не хуже плюшки.

Эх, выяснить бы поподробнее у Стопятнадцатого о ментальной связи Моньки с институтским магнитом, но декан сразу заподозрит неслучайный интерес.

Размышляя, я спустилась с чердака и, сдав куртку в раздевалку, переждала звонок в женском туалете. Со мной дожидались две расписные куколки с другого факультета. Они подкрасили губы, подрумянили щеки и принялись шептаться в уголке, поглядывая на меня.

Желающих стереть надпись с кабинки про наши отношения с Мэлом не нашлось. Наоборот, рисунок стал ярче и жирнее, а под ним появились многочисленные комментарии в столбик.

Прогорнил звонок, и следом пронеслась воздушная волна, сотрясши дверь туалета. Радуйтесь и трепещите, уважаемые учащиеся! Вас ждет гроза завравшихся крысок - великий и ужасный Альрик Вулфу с теорией символистики, которую начинаю тихо ненавидеть.

Я пришла в аудиторию одной из первых и заняла место под солнцем, вернее, перед Мелёшиным. Вскоре нахлынул поток студентов, а вместе с ними и Мэл поднялся ленивой походкой по ступенькам, уткнувшись в телефон. Ясно, обменивался сообщениями со своей белокурой красавицей, она ведь учится не с нами. Ах, какая трогательная привязанность! Не могут жить ни секунды друг без друга.

Альрик принес рулоны под мышкой и попросил одного из парней повесить у доски на струне, но вместо него, сшибая друг друга, на помощь бросилось с десяток студенток.

Парни на рядах захихикали и принялись обсуждать вид сзади, открывавшийся, когда девчонки тянули руки вверх, пришпиливая плакаты, и их юбки, соответственно, поднимались выше обычного. Даже Мэл хмыкнул рядом с моим ухом. Я оглянулась. Оказывается, он улегся на столе и, подперев подбородок кулаком, с интересом следил за приготовлениями к лекции. Его взгляд перетек на мое лицо и замер, не мигая. Меня обдало горячей волной, прокатившейся с головы до ног.

Смешавшись, я отвернулась. Может, Мелёшин опять отрабатывал свои иллюзии или, экспериментируя, распылил аэрозольные феромоны, приготовленные на лабораторке у Ромашевичевского? Все же отодвинуться от спинки не хватило сил. И хотя я была уверена, что Мэл не пристегивал меня к ней заклинанием, легкое дуновение от его дыхания, овевавшее шею, заставляло трепетать нервные окончания и отдаваться новому ощущению с поистине мазохистским удовольствием.

Звонок прогорнил, лекция началась. Альрик выглядел бесподобно в темно-зеленой жилетке и с легкой небритостью. Сколько же у него жилеток? Наверное, по одной на каждый день недели. Или по две. Если к рубашке добавить рюшки на груди и на манжетах, он станет похожим на романтичного принца.

Сегодня, водя указкой по схемам и плакатам, Альрик рассказывал об аналогах блюдечка и наливного яблочка, переведенных на язык символистики.

- Не секрет, что во многих сказках упоминается так называемое пространственное окно, показывающее изображение при задании следующих первоначальных условий. Первое: яблочко должно катиться по блюдечку в определенном направлении. Второе: необходимо произносить набор определенных слов. Совокупность двух действий и дает желаемый результат. Благодаря искривлению волн в центре блюдца появляется изображение. Логично предположить, что яблоко, бегающее по кругу, определенным образом закручивает волны в воронку, создавая пространственное искажение. Набор слов привязывает созданную деформацию к объекту, образ которого нужно увидеть. Существенным недостатком данного метода являются, во-первых, скоротечность и размытость изображения, во-вторых, значительное отставание по времени или отсроченность. Событие, отображаемое блюдцем, происходит не в момент наложения заклинания, а гораздо раньше. В-третьих, ограниченность словесной формы позволяет наблюдать один и тот же объект. Девица Аленушка увидит Иванушку и никого более. Иванушка на коне, Иванушка на берегу озера, Иванушка в объятиях бабы Яги и так далее, потому что привязкой словесного заклинания является именно непутевый Иванушка.