Элизабет Вон - Военный трофей

Городские стены и замок мерцали на солнце. Редкая растительность на горе впитывала первые слабые следы желтизны. Скоро придут снега, водопады замёрзнут, и впервые в жизни я этого не увижу. Эта мысль одновременно будоражила и пугала.

Ветер разметал мои волосы, хлеща ими в глаза. Бросив прощальный взгляд, я вернулась к работе.

— Я уж не жду, что вы вспомните об обеде. — Я подняла голову и увидела, что Маркус вошёл в палатку с едой и питьём.

— Прости, Маркус. Я потеряла счёт времени.

— Прости, прости, одним словом сыт не будешь. — Он снял плащ и стал освобождать место для подноса. — И что это за ужасный запах?

— Микстура для… — Я нахмурилась, не зная правильного слова. — Для болезни кишечника.

Он сморщил нос в отвращении.

— Поешьте. Если сможете.

Я набросилась на еду и улыбнулась Маркусу. Его лицо осталось непроницаемым, но глаз заблестел.

— Вы в лучшем настроении, а?

— Вы тоже.

В его взгляде промелькнула насмешка.

— Я хорошо поспал, премного благодарен.

— Кир вернулся?

Маркус покачал головой.

— Скорее всего, Вашество доводит всех до отчаяния, вороша улей и выбивая из людей ответы. Не волнуйтесь за него. — Он направился к выходу из палатки. — И не забудьте вечером вернуться с тарелками.

Я продолжила работать: охлаждать лекарство и расставлять на хранение. Жидкая мазь потребовала больше действий, чем что-либо ещё, и я наделала множество бутылочек, включая одну для себя. Я натёрла ею горло, чувствуя тепло, когда она впиталась в нежную кожу.

Я довольствовалась небольшими задачами, пока Гил не вернулся. Атира с радостью приняла ванную, и мы устроили настоящий беспорядок, пока мыли и пропаривали кожу. К концу мы с Гилом устали, и я послала его принести немного каваджа из палатки повара. Очередной громоподобный грохот возвестил о возвращении всадников.

— Военачальник вернулся, — сообщил Гил, разнося кружки. — Выглядит ужасно злым.

Кто-то принёс Атире связку кинжалов на заточку, чтобы занять её делом. Она и Гил принялись за работу, а я читала им «Эпопею», стараясь передать при переводе всю полноту текста. Атира и Гил были очарованы как историей, так и причудливым слогом поэмы. Мы читали о планировании экспедиции, и хоть мне до смерти надоело описание числа тюков и вьючных мулов, мои слушатели внимали каждому слову. Я только дошла до части, где Ксайсон изгнал злых тварей из Кси, когда нас прервал топот приближающегося всадника. Кто-то подошёл к палатке и переговорил со стражниками.

Я захлопнула книгу.

— Достаточно на один день.

Атира кивнула.

— Возможно, завтра мы сможем начать читать? — Она использовала слово ксиан.

Я кивнула, встала и потянулась. В палатку заглянул Жоден.

— Трофей, я могу с тобой поговорить?

— Нужно сменить повязку, трофей, — возразил Гил.

Я опустилась на стул.

— Я во власти своего целителя, Жоден. — Он улыбнулся, но лицо осталось непроницаемым. Я указала на один из пней, пока Гил помогал мне с туникой.

Но Жоден покачал головой.

— Я подожду в другой палатке.

Я удивлённо смотрела ему вслед, пока Гил перевязал руку.

— Есть какие-либо известия? — спросила я, войдя в кладовую.

Жоден вздохнул.

— Дерст идёт на поправку. Ксиманд отрицает любую осведомлённость о действиях Арнита. Он утверждает, что в городе образовалась фракция, недовольная миром. Уоррен не нашёл ни намёка на заговор. Кир расспросил множество людей, но мы не смогли найти следа… — он остановился с несчастным видом.

— Ни следа причастности Ксиманда, — спокойно закончила я.

Жоден кивнул, тяжело опустившись на табурет.

— Симус отвёл его на поле для практики, чтобы выпустить пар. — Жоден вскинул руку, чтобы я не смела бежать. — Симус просил передать тебе, что он будет только сидеть в сторонке и выкрикивать оскорбления. — Он вздохнул. — Им обоим пойдёт на пользу.

Я подошла к одному из столов стала перебирать вещи.

— Жоден, насколько я знаю, все хотят мира между нашими народами. — Я пожала плечами. — Возможно, некоторые члены стражи были недовольны таким положением. — Я бросила на него косой взгляд. — Возможно, воины в армии обижены из-за того, что Кир заставляет их быть на страже ни одну ночь, без веской причины.

Жоден озадаченно посмотрел на меня.

— Это не так, трофей. Ты сокровище.

Сокровище. Я сжала пробку на бутылке… и приняла решение. Каким бы ни был ответ, каким бы ни был мой статус, я должна знать.

— Жоден, — Я не спускала глаз с бутылки, вертя её в руках. — Кир когда-нибудь продавал трофей?

Я услышала, как Жоден поперхнулся за спиной, но не смогла набраться храбрости, чтобы обернуться.

— Я хочу сказать, думаю, я смогу научиться делить его с другими трофеями. — Я проглотила ком в горле. — Но никогда не увидеть его вновь.… Не думаю, что смогу пережить разлуку. То есть, я знаю, что я его рабыня, но я … — Я закрыла рот прежде, чем перешла на несвязный лепет. Тишина позади, казалось, подтвердила все мои страхи. Мои плечи резко поникли, боль легла на них тяжёлым грузом. Богиня.

— Лара?

Я не смела вздохнуть, услышав вот так своё имя. Как будто я была человеком, а не рабыней, вещью или призом военачальника. Жоден произнёс моё имя, как будто я была человеком, которого он очень ценил. Уважал. Я не понимала, как важно мне собственное имя, пока не услышала его вновь, произнесённое с огромной заботой. Слезы застлали мои глаза. Я повернулась и увидела, что Жоден похлопывает по ящику, стоящему рядом с ним. Я споткнулась и села, вытирая глаза. Я не смогла заставить себя посмотреть Жодену в глаза.

— Позволь нам просто побыть Ларой и Жоденом на короткий миг, в одиночестве этой палатки, — сочувственно произнёс он. — Ты использовала слово… «рабыня»… что оно означает?

Я залилась румянцем от смущения. Жоден положил руку на моё плечо.

— Пожалуйста, окажи мне любезность. Скажи, что оно означает.

— Оно означает человека, который является чьей-то собственностью, как можно владеть лошадью или ножом. Раб полностью во власти воли его или её владельца.

Жоден склонился ко мне, и я знала, что он очень внимательно выслушал мои слова.

— Раб не имеет никаких прав? — спросил он. — Никакого статуса?

Я кивнула, тупя взор.

Он расслабился и глубоко вздохнул.

— Никакого голоса в своей жизни?

Я снова кивнула, стараясь унять слезы.

— Лара, ты считаешь себя рабыней Кира, да? Кто тебе это сказал?

И тут я подняла голову. В глазах Жодена читалась только забота и участие.

— Ксиманд. Перед церемонией.