Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов

не пытался. Блок, шаг в сторону, скольжение, откат. Он не искал возможность удара, лишь выдерживал натиск.

Вильбуа не играл с ним, как дядя Михаил. Бил с расчетом не убить, но обезоружить и сломать конечности. Он менял темп, нажимал, потом отступал, заманивая. Его удары били по суставам, прицельно, расчетливо. Один – в плечо, второй – по колену, третий – хлест сбоку. Корсаков защищался и скользил вдоль полок, пока не уперся в тупик.

Вильбуа развернулся вокруг своей оси, ударил снизу по предплечью. Трость вырвалась из рук Корсакова, но тот нырнул вниз, под следующий удар, и поднял ее снова, мимолетом заметив, как ладонь чиркнула по книжной пыли. Следующий удар цербера рассек воздух рядом с виском. Корсаков перекатился, вскочил и отбил новую атаку. Вильбуа понял, что Владимир слишком концентрируется на трости, потому финтом увел ее в сторону и пнул противника ногой, целя в солнечное сплетение. Корсаков отпрянул в последний момент и ткнул француза набалдашником в грудь. Вильбуа потерял равновесие и опрокинулся назад, но превратил падение в кувырок и вновь оказался на ногах, замерев рядом с хлипким стеллажом.

– Что такое, Корсаков? – прорычал он. – У вас же есть револьвер и шпага!

– Я не враг вам и не хочу убивать… – ответил Владимир.

Цербер не стал его дослушивать и вновь атаковал, но у Корсакова уже был план. Он отбил удар, заставив француза прижаться еще ближе к шкафу, а затем дернул полку свободной рукой. Та упала, осыпав Вильбуа градом книг.

– …но всегда готов просветить в вопросах литературы! – закончил мысль Владимир и, ловко обогнув противника, бросился к выходу. Вильбуа, пошатываясь, ринулся следом.

В этот момент дверь лавки отворилась и на пороге замерла тонкая девичья фигура в черном платье. Сквозь полог вуали Корсаков успел разглядеть удивленно распахнутые глаза Франчески.

Времени на раздумья не было, и Владимир воспользовался первой идеей, пришедшей в голову. Он перекинул трость в левую руку, обхватил ею девушку и резко развернул, выставив между собой и Вильбуа. Правая ладонь скользнула к кобуре и выхватила револьвер.

– Ни шагу больше, иначе кто-то умрет! – крикнул Корсаков.

– Что вы… – возмущенно начала Франческа.

– Молчать! – рявкнул Владимир и перевел дуло револьвера на застывшего посреди лавки Вильбуа.

– И что дальше? – саркастично поинтересовался цербер. – Минуту назад вы не хотели стрелять в меня, а теперь угрожаете убить и меня, и невинную мадемуазель?

Корсаков лихорадочно искал выход. К своему ужасу, он понял, что, несмотря на полную неуместность, мысли его постоянно возвращаются к прижавшейся к нему Франческе. Она, к счастью, успела оценить ситуацию и перестала сопротивляться, ожидая дальнейшего развития. Владимир не сомневался, что у нее-то в голове как раз хватило бы идей, как выбраться из этого положения. Ему же оставалось импровизировать.

– Бросьте револьвер и отпустите девушку, Корсаков, – спокойно приказал Вильбуа.

Вместо ответа Владимир вскинул револьвер и выстрелил в цепь, удерживающую под потолком массивную чугунную люстру с погашенными по случаю солнечного дня свечами. Раздался треск. Разматывая за собой железные звенья, люстра устремилась вниз, прямо на Вильбуа. Тот успел вовремя отпрыгнуть в сторону, но Корсаков не дал ему опомниться, толкнув ему навстречу Франческу. Та исполнила свою роль идеально – будто бы оступившись, девушка налетела на цербера и, крепко обхватив руками, повалила на пол с жалобным криком.

– Scusatemi, signorina! – озорно вскричал Корсаков и вылетел на площадь. Зеваки, привлеченные шумом из лавки, испуганно бросились врассыпную при виде человека с револьвером. Владимир на бегу спрятал оружие в кобуру. Он не стал пересекать площадь, а свернул сразу за угол. Вокруг сомкнулись стены узкого переулка. Широкими шагами Владимир бежал на свет, но в последний момент вынужден был резко затормозить. Переулок обрывался прямо в широкий канал с зеленой водой. Корсаков заозирался в поисках выхода, когда от стены отделилась незамеченная ранее фигура. Он потянулся за револьвером, но ему на голову обрушился мощный удар, от которого он рухнул назад, в воду, чувствуя, как сознание покидает его.

VIII

1881 год, октябрь, Венеция, площадь Сан-Марко, ранний вечер

Говорят, что прибывать в Венецию нужно с моря. Обязательно ближе к закату, в «золотой час», когда теплые лучи солнца ложатся на старый город, освещая колонны на пьяццетте Сан-Марко, купола одноименной базилики, высоченную иглу кампаниллы и расположенную на другом берегу канала церковь Санта-Мария-делла-Салюте. В такие моменты La Serenissima влюбляет в себя и навечно поселяется в сердце человека, узревшего ее красоты.

Теперь Корсаков понял, что говорившие были правы. Правы тысячу раз, черт бы их побрал. Все опасения по поводу ветра и волн теряли свое значение пред этим видом. Владимир стоял на носу лодки, подплывающей к мокрым каменным ступеням площади, и впитывал неземную красоту всем собой, на минуту позабыв о встрече, которая его ждала.

В отключке Корсаков пробыл недолго, но достаточно, чтобы очнуться в темной и довольно холодной комнате, напоминающей монастырскую келью. Грубые каменные стены, распятие на стене, узенькое окошко под потолком, жесткая кровать, на которой он сейчас лежал, и стоящий рядом стул с одеждой. Сходство только подчеркивал неприметного вида седовласый мужчина в сутане.

– Синьор Корсаков, я рад, что вы пришли в себя, – поприветствовал Владимира незнакомец. – Прошу вас, не волнуйтесь. Вы в полной безопасности, и никто здесь не собирается удерживать вас против воли.

– Это… гм… радует, – пробормотал Владимир, бегло ощупывая себя. Как ни странно, он остался абсолютно сухим, несмотря на то что падал вроде бы в канал. О произошедшем напоминала лишь шишка на голове.

– Вы упали в нашу лодку, – правильно истолковал его замешательство священник. – Мои братья успели поймать вас.

– А по голове-то зачем было бить?

– Ситуация не располагала к промедлению, – смущенно потупился священник. – Боюсь, я бы не смог убедить вас довериться мне за те несколько секунд, что были нам отпущены, а посему выбрал наиболее быстрый способ… убеждения. Увы, не самый безболезненный. Но можете мне поверить, никаких последствий для вашего здоровья мой удар не нанес…

– Это вы к тому, что проворачиваете такое не впервые и накопили определенный опыт? – сварливо уточнил Корсаков. Священник лишь слегка улыбнулся. – Я благодарен вам за спасение, но все же вынужден спросить: а зачем я вам понадобился и что я здесь делаю?

– С вами хочет встретиться один человек, – уклончиво ответил собеседник. – В его силах помочь вашим поискам.

– Неужели? Из чистого альтруизма?

– Христианской добродетели, – поправил его священник, на этот раз без тени улыбки.

– Ну, что ж… Зовите! – милостиво разрешил Корсаков.

– Нет-нет, что вы! Не здесь. Если вы готовы, то я доставлю вас на встречу.

– Я-то