Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

– Таис спросила о преимуществах французских штуцеров. Костя подробно рассказал, а дальше…

Дальше она попросила лист бумаги и карандаш. Взглянув на фрейлину немного странно, Ольга тотчас же предоставила все требуемое. И та стала чертить, задавая иногда уточняющие вопросы. Вот тогда и загорелись глаза у Шкурятина – словно у волка, вышедшего на охоту. Он даже пересел ближе... он рта никому открыть не давал, перетянув все внимание Таис на себя. Они спорили, с трудом сдерживаясь, чтобы не разругаться – глаза в глаза! Это были эмоции. Улавливая суть разговора и будучи в теме, тем не менее Костя был захвачен иным…

Ревность вызвала неконтролируемое возбуждение. Присутствие Таис и ранее было его источником, особенно тогда в парке, но сейчас было иначе.

Пах ломило от прилившей к органу крови и никогда еще это не было настолько болезненно. Смотреть на любимую было... больно. Он пытался отвлечься на чертежи, которые строили уже эти двое – бурно обсуждая их и даже прорвав однажды бумагу.

Шкурятин замер, глядя на нее виновато… с лица Таис исчезло непримиримое выражение, она даже улыбнулась. Костя прикрыл глаза, с трудом справляясь с собой. Нет, она не игнорировала его, обращалась к нему, но четкие конкретные ответы каплея устраивали ее больше. А Костя просто не мог… полностью дезориентированный и вырванный из действительности своими чувствами и ощущениями.

Ольга наблюдала. Куда-то отошла, позвав потом:

- На минуту всего, Владислав Семенович! Помогите мне здесь.

За эту минуту произошло много чего... Костя попросил шепотом:

- Не улыбайся ему больше… я завтра уезжаю.

Испуганный, а потом больной взгляд Таис ничего не объяснил ему. Но просьбу она выполнила – дальше разговор шел предельно серьезно. Просидели долго – до темноты, пока все это не прекратила Ольга:

- Достаточно! Таис пора, я позабочусь о ней. Покойной ночи, господа, - мягко взмахнула сестра рукой в сторону двери. Выпроводила.

Уже у двери отведенной Косте комнаты, Шкурятин вдруг схватил его за руку.

- Константин Николаевич! На колени встану, как в церкви… дайте только мне лично заниматься этим пулеметом.

- Простите... не сейчас, - прикрыл за собой дверь Костя. Быстро раздевшись, прошел и стал в ванну. Окатил себя холодной водой – раз и два, и три…

*** Пулемет "Максим"

Глава 28

- Да что с вами, барышня? Мечетесь и мечетесь… присядьте да мятки вам заварю, – закончилось видно терпение у Даши.

- Нормально… - получилось отстраненно и даже холодно, - Дашенька, прости, что-то я и правда… человека одного встретила, - вырвалось само собой, нечаянно.

Замерла, глядя на женщину виновато, но будто и с ожиданием. Не получилось сдержать в себе – рвалось наружу словами, разрывало эмоциями. Хотелось сочувствия, понимания. А Даша пожевала губами…

- Мушшыну или женшыну, барышня? Коли мушшыну, то побойтесь Бога. Венчанная жена вы, хоть до серьезного-то у вас покамест и не дошло. Так то - пока. Вон каков хозяин из себя – обходительный да красавец весь. Носится с вами, как с писаной торбой!

- Даш, а не слишком я воли тебе дала? – растерянно поинтересовалась я.

- А я и маменьке вашей правду-матку завсегда резала.

- И как она на это?

- Злилась… как и вы, барышня. Все мы злимся, когда неправы. Забудьте кого там встретили – приглядитесь к супругу венчанному.

Напившись мятки и подуспокоившись, я стала ждать Фредерика. То ли эмоциональный посыл пожившей и абсолютно уверенной в своих словах женщины нашел во мне отклик, то ли стравила немного эмоции в этом разговоре, но уже получалось сидеть на месте. Думать. Вспоминать.

Я многое поняла сегодня. И то, что не любовь была раньше к Косте, а влюбленность – очарованность его сдержанными манерами и юностью, красивой формой... влиял и романтический флер этой эпохи. Приподняло голову приглаженное его рукой израненное самолюбие и потянулось к нему.

Но не уехал бы тогда Сережа Загорянский… он ведь вначале нравился мне больше, еще и потому, что с ним могло получиться что-то реальное. Но он уехал, а Костя был рядом. Я еще по той жизни знала какой он, уважала его и жалела… И наш первый поцелуй случился так красиво – без суеты и пошлости, как и мечталось всегда. Случилась красивая сказка без счастливого конца. Мечта, чтобы было о чем мечтать.

Но так было раньше, до этого дня. Сейчас все уже иначе. Теперь я еще и восхищалась Константином Николаевичем, я преклонялась перед этим человеком! Наверное, для меня это важно… такая особенность – не могла бы любить без уважения. А Костя не оставил мне сегодня и шанса. Сколько всего я чувствовала сейчас! От этого и мятеж внутренний против всего нам мешающего и сразу подъем душевный, ощущение полета, счастья! И нежность – остро, навылет, когда я бормотала что-то о гражданской одежде, а он смущенно улыбнулся в ответ…

Я легко пошла бы за ним на фронт, на войну - радовать собой, облегчать быт, подавать патроны - как шла в свое время Маргарита за Тучковым-четвертым. Я всегда понимала ее в этом, а сейчас и сама готова была за Костей в огонь и воду. Да только кто меня пустит? А еще у меня ребенок…

И Фредерик… венчанная жена? Сейчас еще все возможно, только теперь понадобится гораздо больше времени. Я трезво смотрела на годы вместе и рядом с ним. Еще и потому, что знала - Костя просто не сможет, не получится у него всю жизнь сохнуть по мне - он мужчина. Такого и я не хотела бы для него, беспокоясь о здоровье. Так может вот прямо сейчас и перестать терзать несбыточным себя и его? Один день и все усложнилось в разы, а второй тогда что - полная зависимость? – мучительно размышляла я.

Это будет опасно для психики, больно – этот день уже показал. Завязывать с этим надо, завязывать… я же