Ярослав Бабкин - Восхождение короля

— Да, я слышал, что вы сражались на стороне покойного принца Лизандия. Удача не сопутствовала ему.

— Он был моим сюзереном. Это был мой долг.

— Я понимаю… Вы были с ним до конца?

— Да. До самого сражения у замка Бычий Лоб и предательства князя Сигибера, когда всё закончилось… Честно говоря мне не очень бы хотелось лишний раз об этом вспоминать, ваше сиятельство.

— Я вас понимаю, молодой человек. Тем не менее, ваша верность сюзерену похвальна. Весьма похвальна. Но почему вы лишились земель? Вы ведь лишь исполняли свои обязательства?

— У родственников моего отца были особые взгляды на судьбу его наследства и то, что именно является исполнением обязательств…

— Что ж. Бывает и так.

Архонт немного помолчал, наблюдая за происходящим на арене. Потом заговорил снова.

— У меня будет к вам небольшое, но ответственное поручение. Надеюсь на вашу честность и вашу верность городу предков…

— Я всегда рад оказать услугу моему городу.

— Что вы знаете про ашикари?

— А? М-м-м… ну в общем-то немного… иноверцы, фанатики… с которыми мы воюем последние семьсот лет с небольшими перерывами. Ещё, говорят, у них очень… м-м-м… экзотичные танцовщицы…

Архонт чуть усмехнулся.

— Действительно немного… Вы в курсе, что у нас в порту есть их небольшой анклав?

— Конечно. Но я как-то не слишком обращал на него внимание.

— Это именно то, что мне и надо…

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но я не очень хорошо вас понимаю.

— Это неудивительно… Дело в том, что, несмотря на скромный размер, эта община играет достаточную роль в городской политике. И мне крайне необходимо переслать её лидеру — Ашхак’бару — некое послание. При этом чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. Поэтому я не могу доставить его лично, или направить официального гонца. Мне нужен человек, которого мало кому придёт в голову сопоставить со мной.

— И вы рассчитываете на меня?

— Вы поразительно догадливы, юноша.

— Я полагаю, что вполне в состоянии оказать городу подобную услугу, ваше сиятельство.

— Ничуть в этом не сомневался.

— Вы передадите мне это послание прямо сейчас?

Архонт скрипуче рассмеялся.

— Прямо на виду у всей арены? Нет. Вам придётся спуститься вниз, и там вас будут ждать мои люди. Они же дадут вам спутника…

— Спутника?

— Ну не думаете же вы, что я доверю столь важное послание одному человеку и без охраны?

— Вы очень предусмотрительны, ваше сиятельство…

По пути из ложи архонта Ранальд заметил кира Тарму — смуглолицего молодого аристократа с серыми глазами и серебряным обручем на рано поседевших волосах. Если верить Ольфиле, он был один из участников заговора. Видимо в подтверждение этого Тарма чуть заметно подмигнул Ранальду и сразу же отвернулся.

Затем Ранальда провели в подвальные помещения Арены Правосудия, частично вырубленные в скалах, на которых стоял город. Человек в кольчуге и гербовой накидке с вышитыми на чёрном сукне жёлтыми цепями встретил его на входе.

— Вот послание, — лаконично сообщил он, вручая запечатанный свиток, — спрячьте его понадёжнее. А вот ваша спутница…

— Спутница? — Ранальд ошарашенно обернулся.

На табурете у каменной стены сидела гвардейского роста девица в полотняной рубахе и зелёной шерстяной юбке. Правый рукав был закатан и обнажил внушительный бицепс, порез на котором его будущая спутница протирала смоченной в уксусе тряпицей. Ранальд узнал поединщицу Барсину.

— Т-ты… Вы?

— Я.

Барсина отложила тряпицу и раскатала рукав обратно.

Ранальд теперь смог приглядеться к ней поближе. У неё было крупное скуластое лицо с довольно тяжёлой для женщины челюстью и небольшими, близко посаженными светло-карими глазами. На смуглой коже виднелись многочисленные шрамы, а и от природы некрупный нос был ещё и явно когда-то сломан.

— Так… э-э-э…

— Я пойду с тобой. Тебе ведь сказали?

— Д-да…

— Тогда чего ты уже битый час стоишь здесь с отвисшей челюстью?

— Честно говоря, я не ожидал… э-э-э… что это будешь… будете…

— Буду я? Ну вот так это я. Теперь ожидаешь?

Она встала, сгребла рукой распущенные теперь жёсткие чёрные волосы и отбросила их за спину.

— Так мы идём или ты и дальше планируешь стоять и на меня пялиться? Я рассчитываю вернуться до того, как ужин остынет.

— Мне казалось вы… ты… ранены.

— Ерунда. Тарлу досталось больше.

— Это тот несчастный, которого ты выпотрошила на арене?

— Эй, полегче, — донеслось с койки в тёмном углу, — сглазишь ещё. Все мои потроха пока ещё на месте…

Ранальд не без удивления опознал в лежавшем кучерявого противника Барсины. Его живот был перевязан окровавленными льняными бинтами, но в остальном он выглядел вполне бодро.

— Там было столько крови…

— Необходимость красиво падать, и исходить кровищей, как резаная свинья, входит в мою работу, — жизнерадостно сообщил Тарл.

— Так это был договорной бой? — Ранальду отчего-то вспомнился раздосадованный вид дядюшки Гиерона.

— Ну не то чтобы совсем, — ревниво уточнила Барсина, надевая поверх рубахи кожаную безрукавку, — дрался он достаточно серьёзно, но на меня были поставлены слишком большие деньги.

— Угу… — только и ответил Ранальд.

Квартал ашикари располагался в порту, и идти пришлось далеко. Было чуть за полдень и солнце жгло без малейшего сострадания, заставив всех, кто имел такую возможность, забиться в тень. Ранальд и Барсина возможности не имели.

— Ты когда-нибудь имела дела с ашикари? — спросил Ранальд, вытирая лоб уже насквозь вымокшим платком.

— Да…

— Ты ведь шагарка?

— Для вас все кочевники шагары. Если смотреть так, то да.

— Я слышал ашикари ваши враги тоже.

— С тех пор как был создан мир, мы с ними воюем…

— Возможно, со стороны архонта было не слишком разумно посылать именно тебя?

— Это не важно. Все иноверцы для них на одно лицо…

— Понятно…

— Погоди.

Они остановились в полусотне саженей от массивных ворот, закрывавших огороженный похожей на крепостную стеной, анклав.

— На всякий случай, — уточнила Барсина, — они считают огонь священным. Не вздумай в него что-то бросить или хуже того — плюнуть. Убьют на месте и не посмотрят, что ты вроде как посол… Вообще не делай ничего лишнего. Они любят убивать по пустякам.

Ранальд кивнул, и они подошли к воротам.

Часовой был на несколько пальцев выше Барсины и, судя по ширине плеч, раза в два её тяжелее. У него была тускло-оливковая, казавшаяся даже сероватой, кожа и длинные чёрные волосы. Гладко выбритое лицо украшал нанесённый хной геометрический орнамент, переходивший на шею, а над переносицей виднелось несколько шрамов также образовывавших узор.