Сборник - Городская фэнтези – 2008

Брандесьеры! Гертье словно водой окатили ‑ это соседнее семейство ругов, чьи владения вплотную примыкают к имению Лейцев ‑ и чью границу, как говорила Атталина еще в детстве, запрещено переступать. Почему? Нипочему, просто нет с ними ни дружбы, ни каких‑то других отношений. Ручей и рубеж, проходящий по лесам, пересекают только браконьеры и зверье, да еще государственные землемеры, сверяя межи господских владений с картой. Сколько детей у Брандесьеров и какого они возраста, Гертье никогда не интересовало. Сказываются восемьсот лет вражды ругов и салисков.

‑ А нож вам для чего? ‑ вырвалось у Гертье, оторопевшего от признаний Рагны.

‑ Нарезать сыру, ‑ буднично ответила Рагна, но во взгляде ее читалось иное, страшное намерение.

‑ Чушь какая‑то… Атталина жива! Она здорова, ничего с ней не случилось…

‑ Все впереди. Скоро ваша свадьба, вот тогда исполнится проклятие. Мне… я старалась причинить Лейцам как можно больше зла и боли, ‑ Рагна сжала кулачки, ‑ потому что у меня был брат! любимый! Если бы вы увидели своего родного брата с грудью, разорванной пулей?!. Я его помню живым как наяву. Мне до сих пор больно. И я сделала так, чтоб Лейцы страдали годами, а в конце пусть их ждут муки дочери, смерть и погребение. Я сказала… ‑ Рагна в жестоком упоении вскинула голову: ‑ Огеньдеш на Атталину дан Лейц! Пусть он падет на новобрачную в день ее счастья и она вспыхнет как факел! Барон Освальд, прими отмщение от Рагнхильд Брандесьер! Я своих слов обратно не возьму!

Голос ее погас в тишине комнаты. Гертье показалось, что он слышит, как оконные стекла с медленным шорохом затягивает морозный узор.

‑ Я не метила в вас, ‑ глухо выговорила Рагна после долгой паузы. ‑ Так получилось… Теперь‑то вы меня, выгоните?

‑ Холодает, ‑ невпопад сказал Гертье. Печь почти угасла…

‑ Немудрено, ‑ Рагна вздохнула. ‑ Ваша родня старается. Они лишили меня силы ‑ и теперь будут нагонять холод, пока мы не окоченеем. Впрочем… вы можете уйти. Тогда они войдут, ведь я здесь ‑ не хозяйка жилья и огня.

‑ Почему они вас преследуют?

‑ Я же все объяснила! Может, мне по‑ругски повторить, чтоб вы поняли? Они хотят, чтобы проклятие исчезло… вместе со мной.

‑ А вы ничего не можете сделать? ‑ спросил Гертье негромко. ‑ Снять его, отменить…

‑ И не могу, и не хочу. Пусть горит.

Гертье, хотя он был смятен и угнетен обрушившимися на него откровениями, машинально примечал какие‑то мелкие, но необычные перемены в комнате. С момента, когда он вернулся после беседы с Гереоном, окна сильно затянуло морозными узорами. Дыхание Рагны начало вырываться из ее ноздрей и рта полупрозрачным паром ‑ да и у губ самого Гертье пар явственно заклубился слабым тающим облачком. Понемногу становилось все холодней. Подойдя к умывальнику, Гертье обнаружил, что вода в нем покрылась ледяной каймой. Льдистые иглы вытягивались от краев посудины, обрастая хрупкими перемычками, соединяясь ими и расширяя кольцо наледи.

‑ Чертовщина, ‑ вырвалось у него. ‑ Сплю я, что ли?.. Что происходит?!.

‑ Холод стягивается к нам, ‑ Рагна, озябнув, обхватила себя руками, положив ладони на плечи. ‑ Они собирают его в шар. Мы будем в центре. Уходите, кавалер; еще не поздно. Они могут пожертвовать вами; в конце концов, найдут другого жениха для Атталины. Без проклятия, без меня она спокойно выйдет замуж.

‑ «Найдут»? Что вы этим хотели сказать? ‑ Гертье кинулся к угольным ведрам, заглянул ‑ осталось мало… и печь горит так, будто умирает.

‑ А вы не знали?.. Ну конечно, вам знать не обязательно. Они сводят вас и женят, чтобы их порода не угасла. Сохраняют кровь. Радетели!

«Обычай жениться на троюродных кузинах, ‑ блеснуло у Гертье новое открытие. ‑ Будто племенное скотоводство!.. Бедняжка Атталина ‑ и бедняга я, куда влип!»

Он ссыпал весь уголь в одно ведро и переставил к печке.

‑ Ничего, согреемся. Пиронафтом оболью ‑ разгорится как в аду!

‑ Бесполезно, ‑ голос Рагны слабел то ли от холода, то ли от предсмертного уныния. ‑ Они крадут тепло, оно уходит к ним.

‑ Если вы можете управляться с огнем, ‑ свирепо выпрямился Гертье, ‑ то пусть от вас будет хоть какая‑то польза. Насылайте, если жить охота! Сюда, ‑ показал он пальцем на печку.

Теперь он целиком и полностью поверил в сказки о ругинках, заклинающих огонь, воду, раны, дождь и волков. К тому же и фамилия! Не надо ни догадок, ни заумных толкований ‑ истина лежала на поверхности, на виду у всех. Люди ленились напрячься, чтобы понять: Брандесьер ‑ Пожар‑Господин. Ну и достались Лейцам соседи!..

‑ Зачем вы стараетесь? ‑ с упреком в голосе спросила Рагна. ‑ Все напрасно! Вам с ними не сладить. Вы ‑ полукровка, а они ‑ чистокровные…

‑ Ничего, потягаемся и с чистокровными. А насчет полукровок ‑ выражайтесь осторожней, милая, это звучит оскорбительно. Разжигайте.

‑ У вас нет угля! Это последний!

‑ Что‑нибудь придумаем.

‑ Прекратите издеваться надо мной! Или выставьте меня ‑ или уходите!

‑ Не дождетесь. Я вас не выпущу, даже если вы захотите уйти.

‑ Да вы… с ума сошли от вашей феодальной гордости!

‑ Благодарю за комплимент. Я постараюсь сохранить этот предрассудок. Так вы будете разжигать?

‑ Я вас ненавижу! И вы должны ненавидеть меня!

‑ Мало ли как я к вам отношусь. Есть понятия выше личной неприязни. Короче, договоримся так: вы не совершаете никаких глупостей и поддерживаете огонь в печи до моего возвращения.

‑ Куда вы?! ‑ всполошилась Рагна.

‑ Ах да… забыл кое‑что. Позвольте‑ка надеть на вас ольстер. Так теплее.

‑ Нет, вы ответьте мне ‑ куда вы собрались? ‑ Рагна лихорадочно застегивала пуговицы, поскольку служанки тут не было. ‑ Вы обязаны сказать!

‑ Почему ‑ обязан? ‑ Гертье засунул револьвер за пояс.

‑ Потому что я так хочу! ‑ она негодующе топнула каблучком.

‑ Хорошо ‑ я иду за дровами. Довольны?

‑ Да, да. Только…

‑ Что?

‑ …поскорее, ‑ прошептала она, но затем гневно блеснула глазами: ‑ И не вздумайте хитрить! Иначе я разобью бутылку с пиронафтом об пол и подожгу.

‑ Себя вы не жалеете, так вспомните о тех, которые спят в доме; их‑то за что? Не беснуйтесь и ограничьтесь пока печкой.

На площадке первого этажа Гертье снял со щита пожарный топор с крюком на прочном топорище. Ларь с углем оказался закрыт на замок и весь заиндевел. Попытки сбить замок топором ни к чему не привели ‑ ларь будто окаменел или весь был сделан из железа. Оглядевшись, Гертье убедился, что инеем покрываются и стены подъезда, и перила, и ступени ‑ седой налет стелился белой накипью, снежным пухом, нарастал рыхлыми свисающими прядями. Топор и револьвер показались Гертье ненужным железом ‑ куда стрелять, кого рубить, если враг разлит в воздухе и поступь его видна лишь на термометре как понижение красного спиртового столбика?.. Наскоро проверив, хорошо ли заперты двери дома, он побежал наверх, боясь, что замок и щеколда ‑ не преграда и жемчужно‑серые уже входят в квартиру, невидимо обогнув его с потоком холода.