Макс Мах - Хозяйка Судьба

Что бы, на самом деле, ни произошло с ним в Зеркале Ночи — был ли это всего лишь сон, так страшно похожий на жизнь, или все-таки это была настоящая жизнь, пусть и иная, извращенная, похожая на страшный сон — но чем бы это ни было, ничто из того, что довелось Карлу там пережить, узнать и прочувствовать, он не забыл. К сожалению, помнил он и то, о чем хотелось бы как можно скорее забыть, и то, о чем, будучи человеком чести, забыть следовало, хотя забывать и не хотелось. Однако среди множества оставшихся у Карла воспоминаний — впечатлений, ощущений и знаний — имелось не мало и такого, о чем забывать было никак нельзя. Там в мрачном «отражении» Зеркала Ночи ему довелось узнать многое о многом и, среди прочего, открылась ему там правда и об истинной природе магических зеркал. Впрочем, оставалась вероятность того, что знание это было таким же ложным, как и исковерканная жизнь Карла Ругера, прожитая им по ту сторону Ночи. Однако, положа руку на сердце, Карл в такую возможность не верил и, как выяснилось, оказался прав.

3

Последняя пещера, узкая трещина в каменной стене, через которую льется солнечный свет, и вот они стоят уже на неровной каменной площадке, по краям которой растут искривленные ветрами сосенки и жалкие пучки вереска, а перед ними открывается великолепный вид на долину реки и темный, почти черный город, стоящий на берегу длинного и узкого морского залива.

Линд… Карл покинул его восемьдесят три года назад, и никогда больше сюда не возвращался. Что же привело его сюда теперь?

«Прошлое?»

Но мало ли других городов в Ойкумене? Тех, в которых бывал он когда-то и порою не раз, как, например, в Цейре? И сколько других мест хранили память о его прошлом?

«Начало…»

Возможно, что именно это и имел он в виду, отправляясь теперь в Линд, ведь первый шаг запечатлевается в памяти лучше, чем многие из следующих за ним, и означает, обычно, для идущего много больше, чем это может показаться. Однако если верить Петру, Карл родился вовсе не здесь, в стенах древнего торгового города, а в предгорьях Высоких гор. Имело ли особое значение место его рождения? Как знать. Может быть, и имело, однако, верно и то, что Петр Ругер тогда направлялся именно в Линд. Возможно ли, найти теперь, через сто лет, место случайного ночлега безногого ветерана? Ответ был, разумеется, отрицательным. Однако город — это такое место, которое совсем не просто стереть с карты Ойкумены, и Линд — «город под черными крышами», как и прежде, как сто лет назад, и как пятьсот, стоит все там же, где и воздвигли его когда-то люди, на берегу Узкой бухты. Стоял, стоит, и будет стоять, даже если обратится в руины. И скалистая сопка в трех лигах к югу от города все так же будет хранить в своей груди глубокую рану длинной извилистой пещеры, куда открывается дверь из зала Врат. Случайно это или закономерно? Ведь и в Орш, где сто лет назад увидел свет незнакомый Карлу его близнец, ведет точно такая же тропа.

«Близнец», — у него не в первый раз мелькнула мысль о природе такого совпадения, но для того, чтобы рисунок сложился и приобрел завершенность, Карлу требовалось выяснить кое-что еще, и он даже знал теперь — или, во всяком случае, предполагал, что знает — как это можно сделать. Однако и то верно, что дело это было не спешное, в том смысле, что торопиться пока было некуда и незачем, да и обстановка к такого рода разысканиям не располагала. Солнце уже успело пройти две линии после перелома, и если они предполагали попасть в город засветло, то с этим стоило поспешить. Поэтому, отложив пока славную своей простотой идею на потом, Карл обернулся к своим спутникам и, указав рукой на далекий город, сказал с улыбкой, предназначавшейся всем семерым, но прежде всего Деборе:

— Добро пожаловать в Линд, дамы и кавалеры, — сказал он, делая плавный жест рукой в сторону города. Отсюда, с высоты, он был виден едва ли не целиком, хотя это и являлось иллюзией. Линд был слишком большим городом, чтобы увидеть его весь, с гаванью и портом, с северной, приморской, стороной, да и многих других частей города сложный рельеф местности увидеть с этой точки не позволял. Зато они могли видеть Лабу в ее просторной долине, и длинную череду водяных мельниц и жавшихся к ним убогих бараков прядильных и ткацких фабрик. Линд, как и многие другие города, стоял на реке. Однако река через город не протекала, огибая его стороной, вдоль южной и западной, казавшихся сейчас совершенно черными, крепостных стен. С запада же к городу примыкала и темная громада обрывистой скалы, на вершине которой стояла мощная крепость с высоким круглым донжоном, бывшая когда-то резиденцией Линдских князей. Но власть князей над городом и примыкающими к нему землями давно миновала, и в крепости размещался теперь наемный гарнизон, которым командовал кондотьер, служивший за деньги нынешним хозяевам Линда — господам городским советникам.

Черные стены и черные крыши домов, крытых пластинами сланца, узкие извилистые улицы, похожие издали на черные трещины, и клочья серого тумана, наползающие на город со стороны шхер[43]… Линд.

— Добро пожаловать в Линд, дамы и кавалеры, — сказал Карл.

— Благодарю вас, Карл, — усмехнулся в ответ Конрад Трир. — Мне приходилось уже здесь бывать, но, может быть, вы объясните теперь, что мы тут ищем?

— Трудно сказать, Конрад, — Карл перехватил понимающий взгляд Деборы и чуть заметно кивнул, подтверждая ее догадку. — Возможно, я ищу самого себя, но, видят боги, пока не знаю, зачем.

— Чутье, — кажется, Конрад такому ответу совершенно не удивился.

— Интуиция, — улыбнулась Дебора.

— Вы что-то почувствовали, Карл? — спросила Анна.

— Всего понемногу, — снова улыбнулся он. — А кстати, у кого-нибудь из вас есть деньги?

— Не волнуйтесь, герцог, — Дебора тронула тонкими пальцами, затянутыми в бежевую лайку, коричневый, затейливо расшитый золотом кошель. — Я никогда не отправляюсь в путь без денег.

«Никогда…» — у девушки, встреченной Карлом на Чумном тракте и вскоре ставшей, благодаря причудам случая, его рабыней, в маленьком потертом кошеле лежало всего три золотых и семь серебряных монет.

«А сколько золотых теснится теперь в кошеле на твоем поясе?»

Впрочем, ему даже в голову не пришло, что, на самом деле, это его золото. И то верно, разве у мужа и жены есть что-нибудь, что не принадлежит им обоим?

Впрочем, деньги, как выяснилось, имелись почти у всех его спутников. Не было их почему-то только у самого Карла и Августа, который — вот случай! — забыл в лагере свой кошель, с которым действительно никогда не расставался.

«Интересное совпадение, — решил Карл, на ходу обдумывая случившее. — И опять-таки, возможно, совсем не случайное».