Эшли Энн Дьюал - Обратимость (ЛП)

- Условия были другими.

- Они изменились.

- Где отец Ани?

- Где блокнот?

Рувер собирается достать из внутреннего кармана книжку, как вдруг рядом с Видалиной появляется Никка. Она держит перед собой ежедневник.

- У него подделка. Вот настоящий.

Мой мир рушится. Вижу, как замирает уличенный во лжи Рувер, вижу, как стискивает зубы моя сумасшедшая крестная, и подаюсь вперед:

- Это была моя идея. Отпустите его. Он ничего не сделал.

- Молчи, - рычит Рувер, однако я не обращаю внимания.

- Прошу вас.

Видалина удивленно вскидывает брови. Подходит ко мне и вдруг спрашивает:

- Хочешь увидеть отца?

- Хочу.

- Приведите, - говорит она двум широкоплечим охранникам. Они уходят всего на несколько минут, а когда возвращаются, тащат под руки моего отца: измученного, слабого, неузнаваемого. Я срываюсь с места, закричав его имя, натыкаюсь на преграды, врезаюсь в чьи-то руки, но все равно встречаюсь с ним взглядом. Боже мой. В груди что-то ревет. Отец такой худой, такой бледный. Он не может стоять на ногах. Опирается о венаторов и шепчет что-то. Я не слышу. Не хочу слышать. Тяну к нему руки и чувствую на щеках слезы. Он здесь. Я нашла его, нашла! Только спустя пару секунд я разбираю его шепот. Папа говорит: прости.

- Ты рисковала жизнью, - Видалина вдруг оказывается рядом. Грубо хватает меня за шею и толкает вниз. Земля неприятно обжигает кожу на ладонях. – Ты рисковала ради него всем, а что в итоге? - Поднимаю взгляд, и вдруг понимаю, что крестная сидит совсем рядом. На корточках. Испепеляет меня карими глазами. – Этот человек лгал тебе больше остальных, слышишь? Слышишь меня? Он лгал.

- Не понимаю.

Смотрю на отца. Тот опускает голубые глаза вниз, едва удерживая на весу голову. Но мне плевать, о чем идет речь. Сейчас я хочу помочь ему. Хочу вылечить его. Почему он такой бледный? Тянусь вперед и тут же отпружиниваю назад. Видалина ударяет меня по лицу. Боль пожаром проносится по коже и сходится где-то на щеке в одну, большую ноющую гематому, и мне приходится зажмуриться, чтобы хоть как-то совладать со стоном.

Слышу удары. Открываю глаза и вижу, как Рувер раскидывает венаторов в стороны, будто это не представляет собой никакой сложности. Он подлетает ко мне, подхватывает за талию и замирает перед маленьким ножом в руках Видалины.

Она злится.

- Ты обманул меня. Теперь мой черед. Ты просил привести этого человека. Я привела его. Но ты не уточнял, в каком он должен быть состоянии.

- Нет. – Только и успеваю вымолвить я.

Видалина выпускает из своей руки нож. Он летит так медленно, что мне удается просканировать каждое его движение, каждый его маленький круг. Я знаю, Рувер успеет, Рувер спасет отца, ведь он быстрый, сильный. Он перехватит орудие в воздухе, остановит лезвие прямо перед папиным носом. Однако этого не происходит. Едва он двигается в нужную сторону, как нас хватают за руки десятки человек и тянут куда-то назад. К лесу.

Приходится отбиваться. Я кричу и бью мужчин локтями, бедрами. А их так много, что даже дышать становится трудно. И когда я вновь поднимаю глаза, отца я уже не вижу. Осматриваюсь. Где он.

- Чаще всего в наш клан попадают по наследственно идентичности, - вдруг говорит Видалина. Она останавливается прямо перед моим носом и деловито вскидывает квадратный подбородок. – Однако иногда мы принимает людей извне.

Не слушаю ее. И даже сдерживающие мои плечи венаторы, отвлечь теперь меня не способны. Когда я, наконец, нахожу своего отца, все становится бессмысленным. Он лежит на земле, он не двигается, и я обмякаю в чьих-то руках, пораженная автоматной очередью из невидимых, горячих пуль. Зажмуриваюсь, вырываю правую руку из силков и прижимаю ее к своему лицу. Кричу. Боль пронзает все мое тело, все, из чего я состою, из чего я сделана. И вся моя жизнь взрывается в мгновение ока. Ледяная трава царапает колени. Я смотрю на очертания отца где-то в нескольких десятках метров от своих ног, и понимаю, что потеряла все, что у меня было. Мне теперь не к чему стремиться. Мне теперь незачем жить.

Я потеряла Риту. Я потеряла отца.

Уже не сдерживаю слез, поворачиваю голову в поисках хотя бы одного, родного взгляда. И, наконец, нахожу его. Рувер рычит, извивается. Пытается извлечь руки из толстых, тканевых перчаток, и одновременно с этим не отводит от меня глаз. Он терпеть не может моей слабости, но, наверно, сегодня иной случай.

- Тебя обескровят и убьют. – Видалина говорит это спокойным, ровным голосом и кивает мне, будто я осознанно подписалась под этим исходом. – Но ты не должна бояться. Я увидела в тебе то, чего не видела раньше. И ты напомнила мне моего брата.

- Я ни капли на вас не похожа, - пронзаю женщину свирепым взглядом и резко подаюсь вперед. Руки венаторов напрягаются, сильнее стискивают мое тело, но это не мешает мне приблизиться к самому ее лицу и прошипеть, - убей меня и беги, потому что иначе я испепелю один за другим каждый твой орган, и я буду восстанавливать их, и вновь разрушать, и мучать тебя так долго, как тянется время. А в моем случае – еще и дольше этого.

Впервые на лице Видалины отражается ужас. Я вижу его, чувствую его. Он охватывает все ее тело, впитывается под ее кожу, переносится вместе с кровью. И я улыбаюсь. И пугаю ее еще больше. Женщина размахивается, ударяет меня по щеке, но я не перестаю улыбаться. Просто смотрю на нее и не отвожу взгляда в сторону, припечатывая все ее существо к ледяной земле. Если у Видалины и есть страхи, наверняка, они скрыты где-то в прошлом. И что-то мне подсказывает, что я напомнила ей один из них.

Мелли Флер.

Может, я все-таки чем-то похожа на свою мать.

Двое венаторов толкают меня вперед. Приказывают упасть на колени, но я отказываюсь, и вместо слов рассекаю одному из них локтем бровь. Тут же он отвечает мне, шибанув прикладом ружья мой висок.

- Аня, - говорит Рувер. Оборачиваюсь и вижу, как с десяток мужчин пытается оттащить его в сторону леса. Но он борется. Рвется ко мне и вновь выглядит беспомощным, пусть отнюдь таким и не является. Я шевелю одними губами, говорю: беги, а он резко покачивает головой. Кричит, - нет. Нет! – И продолжает отбиваться от напористых рук противников. Не знаю, на что он еще рассчитывает.

Перевожу взгляд на тело Риты. Наверняка, оно уже окаменело, превратилось в ледяной кусок из плоти. Лучше бы на ее месте была я. Хотя и так скоро буду.

Вижу, как один из венаторов вытягивает пистолет и нацеливает мне его на плечо. Убить не хочет, ведь знает, что тогда время повернется вспять. Иначе смело наставил бы дуло прямо на лоб.

Замираю. Смотрю на свои руки и вдруг вижу эту ситуацию совсем по-другому. Рита умерла, и никто уже не сможешь вернуть нас в прошлое. Никто, кроме меня. Неожиданно все становится таким простым. Я должна умереть, ведь тогда настоящее исчезнет, и я вернусь в то время, когда и Рита, и отец были живы! И плевать на то, что я все забуду. Это ведь выход. Это, действительно, выход!