Софья Ролдугина - Жертвы обстоятельств

Но он продолжал твердить, как зачарованный:

— … если бы я смог… если бы настоял… если бы был сильнее… — внезапно взгляд его прояснился, а голос окреп: — Если бы я был старейшиной, то смог бы следить за тобой постоянно, Найта.

Я чуть не поперхнулась, выслушав этот дичайший вывод. И кто говорит о женской логике? Да та же Люси — несчастная девушка, похоже, она испугалась даже больше меня — и то мыслит связанней!

Князь усмехнулся — знакомо и самоуверенно, словно принял решение:

— Да уж, хватит мне ломаться, как барышне… Я приму предложение Акери, малыш.

— Что?!

У меня аж дыхание перехватило.

— Я соглашусь на его условия, чтобы стать сильнее и больше не подвергать вас с Дэйром опасности, — повторил Ксиль. И вдруг улыбнулся: — Пожалуй, это самая разумная вещь, которую я могу сделать для вас.

Впервые я была с ним категорически не согласна.

Глава 10. Дела семейные

Я чувствовала себя виноватой.

Конечно, это была отменная глупость. По крайней мере, так говорил Ксиль. На его взгляд, все произошедшее являлось цепью случайностей: и столкновение с Люси, и то, что оно переросла в скандал с участием Рэма, и мое падение с лестницы…

Но что бы там ни думал князь, началось это безумие с того, что я по глупости отправилась навестить Мэйсона. Одна и на ночь глядя. Учитывая его напряженные отношения с Люси — не самый разумный поступок. А в итоге — Рэмерт сейчас фактически переехал в собственную лабораторию, оставив преподавательские комнаты невесте.

«Хочу все обдумать. Женитьба — дело серьезное. Как у саперов. Один неправильный шаг — и вся жизнь по ветру», — нервно шутил он. И в голосе его диссонансом звучала тоска.

У меня перед глазами стояло заплаканное, отчаянное и злое лицо Люси. С того самого вечера я больше не встречала ее. Когда Ксиль забирал меня, она нагнала нас в коридоре, дернула меня за рукав и глухо извинилась.

Я ничего не смогла сказать ей и только растерянно кивнула в ответ. А в голову почему-то настойчиво толкалась мысль, что бывают ситуации, когда виноватых нет… А с другой стороны, виноваты все.

Люси просто слишком сильно ревновала.

Рэм просто сорвался.

Я просто оказалась не в то время и не в том месте.

Почему же тогда на душе кошки скребут, а противный голосок хохочет во сне: «Если бы не ты… если бы не ты… если бы! Вдруг все было бы по-другому?»

Ответы на такие вопросы, к сожалению, знали только пророки.

Но больше всего меня мучило не то, что невольно я оказалась причиной — или поводом? — для размолвки между Рэмертом и Люси. В конце концов, к этому все и шло… Стоит только вспомнить усталый взгляд Рэма и дрожащие пальцы, ломающие об коробок хрупкие спички.

Эта парочка разберется и без меня.

Но… получилось так, что я отдала Максимилиана Акери. Вынудила князя принять унизительное предложение. Почти предательство получилось. Невольное — и потому еще более неприятное.

Конечно, Ксиль, глядя на мои терзания, только фыркал насмешливо и заявлял, что еще никому и никогда не удавалось заставить его сделать что-то против воли. И тут же приводил кучу доводов в пользу обучения у Акери.

«Малыш, это единственный старейшина, который гарантированно не воспользуется властью надо мною для удовлетворения своих прихотей».

«Найта, милая, Акери — очень сильный старейшина, одно общение с ним может принести много пользы, уже не говоря о совместных тренировках».

«Ну, послушай, у меня будет шанс прекратить обучение в любое время, если занятия окажутся слишком тяжелыми».

«Не глупи, малыш. Конечно, это пойдет на пользу. Ведь я перестану зависеть от Акери… Воспользуется шансом? В каком смысле? Эй, маленькая, ты же не думаешь, что он станет грубо меня домогаться? Смеешься? То-то же…»

Ксиль повторял это вновь и вновь. И с каждым разом я все больше укреплялась в мысли, что он просто сам себя убеждал… и на самом деле очень боялся.

Если задуматься, для князя, своевольного и гордого шакаи-ар, довериться кому-то было нелегко. Настолько, что Максимилиан, даже приняв решение, оттягивал разговор с Акери. А тот, казалось, понимал все без слов. Иногда мы сталкивались с хозяином Крыла Льда около лаборатории или в коридорах Академии. Он только кивал нам, улыбался напряженному Ксилю загадочно, будто сфинкс, и исчезал.

Глядя на мучения Северного князя, даже всерьез обидевшийся Дэриэлл совестился припоминать ему категорический приказ оставаться в комнате и не сметь мчаться мне на помощь.

Из-за иррационального чувства вины я ощущала рядом с Ксилем неловкость и стала использовать любую возможность, чтобы сбежать от него. Для князя, эмпата и телепата, мои мысли были как на ладони — и он не настаивал на своей компании.

Встречать Айне я пошла в одиночестве.

Пророчица связалась со мной на следующий же день и сообщила, что прибудет назавтра, а остальные «лучики» — в течение недели. Я еле дождалась положенного срока, а потом получила у Рэма ключи от комнат в общежитии и отправилась вниз по дороге, к порталу.

Угрюмый некромант проводил меня до ворот, махнул на прощание и, сгорбившись, поплелся к замку. А я начала спуск по обледенелой дороге.

К счастью, метелей не было с тех пор, как я разогнала тучи над Академией. Кланники Крыла Льда расчистили путь. По обочинам дороги высились белые, как молоко, сугробы в человеческий рост — таких в городе не увидишь. Даже в относительно чистом Зеленом снег был серым, рыхлым, сырым и отдавал бензином и машинным маслом. А здесь я могла набрать ведро рассыпчатой «крупы» из любого сугроба, растопить — и получить питьевую воду.

К порталу я вышла задолго до назначенного часа. Сначала бездумно бродила вокруг постамента, поглядывая на ровное голубоватое свечение арки. А когда устала — опустилась в сугроб, как на перину. Савальский шелк не пропускал холод, и я ощущала спиной только рассыпчатую мягкость снега. Продавливаясь под тяжестью тела, он поскрипывал, как пружины старого дивана.

Я застыла в неподвижности.

В горах пахло не просто свежестью, а чем-то запредельно-волшебным. Озоном, льдом и хвойниками из долин… Тишина стояла совершенная, звенящая — ни птичьих криков, ни человеческих голосов. Небо постепенно темнело, наливаясь густой синевой. На западе контур гор проступал в золотисто-голубом сиянии четко, как мазки плотной черной гуаши по прозрачной, нежной акварели. На востоке снежные шапки вершин светились белым фосфором в синих сумерках.

Таинственных. Глубоких. Древних…