Травоядный. Том III - Лев Белин

Геруно, где обитало племя Тамас. Я уже жалел, что взялся за задание Гильдии Алхимиков, но деньги они платили баснословные, такие, что могли бы купить мне несколько месяцев свободы. А деньги мне были нужны. Отец наращивал мощь, его клан ширился, влияние росло, почти неподвластное никому, и я чувствовал, как его тень нависает надо мной.

— Ура! — крикнула Санрея и чмокнула меня в щёку. Я едва почувствовал её губы через ткань маски, скрывающей моё лицо.

Ей приходилось прятать лицо: местные ценили белокожих женщин, и шрамы, что покрывали её кожу, их не смущали. Какая разница, есть ли шрамы на жертве их бога? Их алтари и так были пропитаны кровью.

«Грозовой Цветок… С тех пор как Лортс Майгель стал главой Гильдии Алхимиков, они требуют всё более изощрённые ингредиенты. А новых зелий на рынке нет. Неужели он работает на Императора Веста Мийского? — размышлял я, шагая по пыльной улице. — В тавернах, за стаканом крепчаги, ходят слухи. Вест спятил, одержимый жаждой мощи и завоеваний. Он всё больше напоминает отца, только в большем масштабе. Никто не знает, чем пичкают его воинов, но я бы не хотел встретиться с ними в честном бою».

Мы вошли в паб, где толпились служащие и торгаши, их голоса сливались в гул, пропитанный запахом пота и дешёвого пойла. Другие не могли позволить себе такое. Место было приличным: не воняло горелым жиром или блевотиной, а половицы лишь слегка поскрипывали под ногами. Мы заняли столик в углу, с которого просматривалось всё помещение, от входа до стойки, где бармен протирал кружки.

— Марк, я хотела показать… — прошептала Санрея с радостью, выкладывая на столик маленькую бутылочку, поблёскивающую в свете масляной лампы. Ещё один её эксперимент. — Назвала его «Зелье Чистой Воли». Тут корень Золотосиха, роса Тарфинной травы, стебель кинзы… — начала она перечислять, её голос дрожал от возбуждения, но я остановил её жестом.

— Интересно, правда. Но я ничего не смыслю в этом, ты знаешь. И даже зная ингредиенты, без Земного искусства не повторю, — пожал я плечами, чувствуя лёгкое раздражение.

— Попробуй! Ну, пожалуйста! — взмолилась она, её глаза блестели, как у ребёнка, ждущего похвалы.

— Ха… — выдохнул я, подавляя усталость. Я давно стал её подопытной крысой, но она снабжала меня отличными зельями, которые не купишь даже за золото. Гильдия даже не подозревала, какого гения я припрятал. — Ладно, давай. Это зелье для снятия состояний? Надо подготовиться? — спросил я, вглядываясь в её лицо.

— Не беспокойся! Я всё подготовила! — Она выудила склянку с мутной тёмной жидкостью, её пальцы дрожали от предвкушения. — Экстракт Кландийской жабы… — прошептала она, понизив голос.

Я схватил её за руку, сжав запястье сильнее, чем хотел.

— С ума сошла? Нас повесят, если узнают! Оно запрещено в Империи! И к тому же… — Я вспомнил годы зависимости от пилюль, когда разум тонул в тумане, а тело дрожало от голода. Дрожь страха и предвкушения пробежала по спине, как холодный пот.

— Не волнуйся. Это всё, что у меня есть. Надо использовать. Зелье быстро снимет эффект, обещаю, — сказала она, глядя невинными глазами. Но я знал её истинную натуру, знал, что за этой маской скрывается безумие.

«Зелье может быть полезным. В моём арсенале и правда пробел со снятием эффектов», — подумал я, взвешивая риск.

— Хорошо, — кивнул я, скрытно забрав склянку, пока никто не смотрел.

К столику подошла молоденькая официантка. Она поправила рыжую копну волос, улыбнулась, сверкнув здоровыми зубами, и посмотрела мне в глаза. Лёгкий вздох выдал её интерес, её взгляд задержался на мне чуть дольше, чем нужно. Похоже, ночь не будет одинокой. Тут же я почувствовал гневный взгляд Санреи, колючий, как шипы, но, как всегда, проигнорировал его. Она полезна, но стоит дать ей больше, и она начнёт наглеть. Я держал её близко, но на расстоянии, как острый клинок, который нельзя выпускать из ножен.

— Чего желаете? — спросила рыжая, наклоняясь к столику и демонстрируя декольте, едва прикрытое лёгкой тканью. — У нас хвалят… хлопковые булки, — прошептала она, не отводя взгляда, её голос был мягким, с лёгкой хрипотцой.

— Булки, говорите… Интересно, — улыбнулся я, подыгрывая, чувствуя, как её взгляд ласкает моё эго.

— Кхе-кхе! — вмешалась Санрея, её кашель был резким, как удар хлыста. — Кувшин разбавленного вина и еды! Побыстрее! — скомандовала она, её тон резал воздух.

Официантка бросила на неё косой взгляд, полный холодного презрения, и удалилась, покачивая бёдрами, будто нарочно дразня.

— Кабель… — буркнула Санрея, её голос сочился ядом.

— Я мужчина. У меня потребности, — отмахнулся я, вскрывая склянку с лёгким щелчком.

— А разве я не женщина? — тихо добавила она, её слова повисли в воздухе, как тень обиды.

Я не ответил, вместо этого сказал, глядя ей в глаза:

— Начнём?

Она кивнула, её губы сжались в тонкую линию. Я залпом выпил жижу, чувствуя, как горький вкус обжигает горло. Через секунду всё закрутилось, сознание помутилось, словно мир завертелся в безумном танце. Яд действовал быстро: доза не смертельная, но галлюцинации обещали быть яркими, как лихорадочный сон.

— Давай… зелье, — пробормотал я заплетающимся языком, чувствуя, как язык тяжелеет.

Её ревнивый взгляд, полный тёмной одержимости, не предвещал ничего хорошего. Но выбора не было. Она протянула зелье, и я взял его дрожащей рукой. Многие сочли бы моё доверие ошибкой, но я доверял. Нерушимый контракт связывал нас: её жизнь зависела от моей, но не наоборот. Я недооценил силу её безумной любви. Сильно недооценил.

Я выпил зелье большими глотками, вытер губы тыльной стороной ладони. Подумал: «Странно, кинзы не чувствую».

Мир растворился. Всё стало смазанной картиной, будто художник растёр краски по холсту, не заботясь о форме. С каждым движением кисти красного становилось больше — кровь, огонь, боль. Она нарастала, пока не заполнила всё, поглощая разум.

— Ааа! — заорал я, и зрение начало проясняться, как после долгого кошмара.

Голова раскалывалась, словно по ней били молотом. Кровь пульсировала в висках, вены горели, как раскалённые нити. Эфир бурлил внутри, как после жестокой битвы, выжигая остатки яда. Я взглянул на руки: они сжимали окровавленные клинки, кровь залила меня до локтей, липкая, тёплая. Вонь железа ударила в нос, смешавшись с запахом смерти. Зал был усеян трупами, их тела лежали в неестественных позах, словно сломанные куклы. У ног лежала официантка,