Ирина Сербжинская - Игры невидимок

Тирк подумал, потом снова приложился к бутылке.

— Можешь не продолжать, — сказал начальник тайной стражи, помахивая бутылкой. — Я понял. План, что и говорить, отличный! Допустим, ты проберешься туда. И что дальше? Я слышал, амулет находится внутри чудовища, суона. Собираешься погибнуть геройской смертью или уговоришь суона, чтоб он выплюнул амулет? Думаешь, твоего красноречия на это хватит? — Тирк отшвырнул пустую бутылку в кусты и подтянул к себе сумку, в которой что-то звякнуло. — С чего это тебе захотелось свести счеты с жизнью таким странным способом?

Сульг вынул зачарованный клинок и провел по нему рукой, делая видимым.

— Гляди.

— Ну? — сердито спросил Тирк, зубами вытаскивая пробку. — Меч Фиренца. Что дальше?

— Вот эти камни называются «глаза дракона». — Сульг провел пальцем по зеленым камням в серебряной рукояти, изображавшей голову дракона. — Помнишь, как появился этот меч? В Ашуре этот меч ранил меня, и если бы не Фиренц, яд сделал бы свое дело. Фиренц забрал клинок, снял с него прежние заклятия и наложил свои собственные — чары дракона. Меч может многое, но главная силa — в этих камнях. «Глаза дракона» способны остановить чудовище. Само собой, это относится только к чудовищам, наделенным магией. А суон и есть порождение древней магии!

Тирк взглянул на зеленые глаза серебряного дракона, слабо мерцающие в темноте, и покачал головой.

Сульг убрал зачарованный меч.

— Считаешь затею глупой?

Начальник тайной стражи подумал.

— Скажем так: у меня большие сомнения, — сдержанно проговорил он.

— У меня тоже.

— А как ты собираешься пройти через земли гоблинов? Забыл, как они к тебе относятся? Если они узнают, что через их земли идет норлок… я уж не говорю о том, что будет, если они догадаются, что этот норлок — ты! Путешествие за амулетом получится на редкость коротким, а?

— Обойду их стороной. — Сульг нахмурил брови. — Люди Ордена, наверное, уже несутся к границам Мглистой земли. Надо их опередить, другого выхода нет. Придумай, как объяснить мое отсутствие в Доршате. Говори, что я в Акриме или в Ратиле… это никого не удивит, все знают, что перед зимой я часто езжу в дальние гарнизоны.

Тирк взболтал остатки вина.

— Ладно. Спорить с тобой бесполезно. Надеюсь, что ты не погибнешь в пути, не попадешь в лапы гоблинов, а чудовище сдохнет само, когда узнает о твоем приближении. — Он вздохнул и допил вино. — Мне пора возвращаться. К утру мы должны быть у реки, чтоб не опоздать на паром. Айши и Тальм дожидаются возле деревни, у старого колодца. Возьмешь обоих?

Сульг кивнул.

— Я предпочел бы видеть вместо вестового кого-нибудь другого, но… ладно. — Тирк принялся быстро убирать остатки трапезы. — Со мной Решт, можешь взять и его. - Он вопросительно посмотрел на друга, тот отрицательно мотнул головой:

— Двоих вполне достаточно.

— Хорошо. В деревне я купил тебе лошадь у караванщиков. Твой жеребец остался в Брере, позже распоряжусь, чтобы его доставили в Акрим. Пусть стоит в конюшне гарнизона, потом заберешь. — Тирк вытащил из сумки сверток и бросил в траву.

— Держи. Одежда на первый случай. А это браслет демоницы и прочее барахло из твоей седельной сумки.

— Все, кроме одежды, увези назад. — Сульг быстро развернул пакет и вытащил плащ. В другом свертке обнаружила куртка и рубаха. — Браслет забери тоже, мне придется вернуть его хозяину Фелисы.

— Еда в сумке у Айши, деньги у Тальма. Имей в виду, тебе придется поторопиться: «золотая» Бретта горит желанием с тобой встретиться, а ждать она, похоже, не любит, — не удержался Тирк. — Того и гляди, возьмет Серый Замок штурмом!

…Через минуту на холме уже никого не было.

В стеклянной колбе песочных часов текла струйка белого мелкого песка. В комнате царила такая тишина, что старому шагриту казалось, будто он слышит тихое шуршание, с которым безвозвратно уходит время, превращаясь в песок.

Что ж, он прожил долгую жизнь, и если остаток ее придется провести в темницах Драконьих скал, значит, так тому и быть.

За дверью, в пустом гулком коридоре послышались быстрые шаги. Закиф поднял голову и с беспокойством приглушался: кто-то направлялся к его покоям. Скрипнула лверь, сердце старого шагрита замерло — он узнал эти шаги.

За всю свою жизнь Закифу ни разу не доводилось ви-деть брата в таком состоянии.

— Так вот как ты используешь мою откровенность? — произнес Хевден. Голос его подрагивал, чувствовалось — брат с трудом сдерживается. Хевден стоял перед креслом, в котором сидел шагрит, и тот видел, что он вне себя от ярости. — Пытаешься передать норлокам наш разговор? Сведения, которыми я делюсь с тобой? Это предательство, брат, вот что это такое. Ты предаешь не Белый Дворец, ты предаешь меня. — Хевден умолк на мгновение, но тут же заговорил снова: — Я не ожидал, что ты так подставишь этого мальчишку… Рутиса. Впредь будь осторожен, любой обман рано или поздно раскрывается. В следующий раз я не смогу помочь тебе.

По спине старого шагрита пробежал холодок.

— Что с Рутисом?

Хевден бросил на стол шагрита скомканную тряпку, покрытую бурыми пятнами.

Закиф поднял взгляд на брата: прозрачные глаза главы Ордена Невидимых были холодны как лед.

— Пусть его смерть останется на твоей совести… брат. — Помолчав мгновение, Хевден добавил: — Подумай над этим.

Он кивнул на стол, где валялась куртка Рутиса, испачканная в крови, повернулся и вышел.

Шагрит бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Глава одиннадцатая

«ПОВЕЛИТЕЛИ СТРАХА»

Белые мерцающие глаза, похожие на лунные камни, уставились на путников.

— Это еще что за твари? — вполголоса спросил Тальм.

— Баргесты, — так же негромко ответил Сульг, без особого успеха пытаясь успокоить испуганного коня. — Колдовские псы вир. Они нам вреда не причинят.

Айши напрягся, точно струна, обшаривая напряженным взглядом унылую заброшенную деревню.

— Ты их не увидишь. — Сульг не отрывал взгляда от большого белого зверя. — Люди не видят баргестов, ведь псы — всего лишь призраки. У каждого вира есть собственный баргест. Он возникает в тот момент, когда вир появляется на свет, и служит ему до самой смерти.

Тальм усмехнулся, глаза Айши блеснули досадой.

— Я слышал, что баргесты никогда не расстаются с хозяевами, — сказал Тальм, пренебрежительно поглядывая на раздосадованного телохранителя. — Почему же эти остались в деревне?

Сульг пожал плечами:

— Я слышал, они потеряли связь с хозяевами… ведь виры находятся под заклятьем.

Деревню, через которую тянулась заросшая травой дорога, оборотни покинули давным-давно: дома непривычной круглой формы обветшали, крыши провалились, в высоком бурьяне догнивали повалившиеся изгороди. Чуть поскрипывали распахнутые настежь двери: казалось, хозяева покидали жилища в спешке и не собирались возвращаться обратно. Дворы поросли белоусом и конским щавелем, кустарник подступил вплотную к покосившимся заборам. Возле полуразвалившегося колодезного сруба виднелись три грубо вытесанные из дерева фигуры: взрослый вир и два маленьких детеныша. Лица их, едва-едва намеченные, были обращены к востоку. Как ни странно, своим божествам виры придали почти человеческие черты.