Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна

— Конечно, минутку, — она скрылась в подсобке.

Журналисты, смешавшиеся на секунду от резкой смены темы, пришли в себя и двинулись в мою сторону. Я нахмурилась и поинтересовалась:

— А вы тут что? Разрешение на съемку есть? Или для бандитов трудитесь?

Блондинка смешалась:

— Что?! Какие бандиты?..

— А я почем знаю, под кем вы ходите?! — я говорила нарочито громко, с интонациями базарной торговки, — ходют тут всякие, разнюхивают, а потом бандюки наезжают! Честным людям и шагу ступить нельзя!

— Вот-вот, — Ника вернулась и положила возле кассы пакет с травой, — я сейчас вообще милицию вызову!

И достала из-под прилавка телефон.

— Нет-нет, вы не так поняли!.. Я — Катаржина Серебряная!

И замолкла, вопросительно подняв брови. Не поняла, она чего-то ждет? Я просто от нее отвернулась и достала кошелек:

— Сколько за шалфей?

— Три пятьдесят пять, — Ника оставила телефон и открыла кассу, — помельче не будет? Со сдачей беда сегодня, у всех только крупные.

— Без проблем, — у меня как раз скопилось мелочи.

Мы рассчитались, я спрятала лекарство в сумку и повернулась к выходу. Но тут журналистка отмерла:

— Я — Катаржина Серебрянная, веду передачу «Необъяснимо, невероятно!» Можно задать вам несколько вопросов?

— Вероника, вызывайте ментов! — я демонстративно повернулась к продавщице.

Та кивнула и набрала номер. Оператор попытался обойти меня и слинять, но я прищурилась и заступила дорогу. Тут и журналистка суровым взглядом привела напарника в чувство. Менты, кстати, приехали быстро. А чему удивляться? Это не на бандитские разборки ехать, где и пулю словить можно. Пока я давала показания, пока Ника писала жалобу, пока прессу обыскивали и составляли протокол — домой вернулась очень поздно.

— Криста!! — бабушка очень волновалась и потому рассердилась, — половина десятого, ты где шляешься?!

Такой моветон в устах бабули означает крайнюю степень ее возмущения или беспокойства.

— Прости, я не виновата! Я к Нике ездила, за шалфеем. Но там!.. Погоди, сейчас помою руки и все-все тебе расскажу!

И убежала в ванную. Бабушка, конечно, сердится, но сейчас перестанет.

— Ба, вспомни, что Сергей рассказал, — я начала переодеваться, — помнишь?

— Про эту, свою подругу детства? — она достала из холодильника кастрюльки, — помню, конечно. А что?

— А то! — И я поведала всю эпопею.

Бабушка ахала, прижимала руки к груди, качала головой.

— …А потом эта Катя потребовала позвонить своему начальнику, но Ника дать телефон отказалась наотрез, сказав, что у нее не безлимитная оплата, так что милиция повезла задержанных в отделение, сказав, что позвонят оттуда. Ух, и скандалила эта журналистка, ух, и орала, как ей наручники одели! Форменная истерика просто.

— Ну, так ей и надо. Кстати, а что ты вообще об этом думаешь?

— Маскировка у Ники — на пять баллов, не подкопаешься. Шалфей — травка известная, можно сказать, традиционная, а про магию я сообщила жестом, никто, кроме Ники, не заметил и не понял. Опять же, эта Катя так торопилась задавать свои вопросы, что и слона бы не заметила. Она вообще… какая-то… слишком торопливая. Энергия фонтаном через край, куча эмоций… вся такая, шумная, такая энергичная… как маленькая девочка на утреннике.

Бабушка уже успокоилась, поэтому кивнула и добавила:

— Понятно. Ну что ж, нам очень повезло. Таких людей очень легко обмануть. Так как ее милиция задержала, к Нике вряд ли теперь сунется, решит, что настоящие маги милицию боятся, а значит, она точно не при делах. Это хорошо. А может, вообще успокоится и от магов отстанет.

— Ба, — я задумчиво полила кетчупом куриные палочки в панировке, — мне вот другое интересно: откуда эта Катя вообще про Нику узнала?

Ба пожала плечами:

— Кто знает?.. Хотя… Торговля — дело публичное, реклама — двигатель ее. Могли и узнать. Бывает, даже малейшего намека достаточно. Может, просто на всякий случай решили проверить, ведь многие считают, что экология и нетрадиционная медицина — сродни эзотерике.

— Такие магазины по всему городу есть. Почему именно к Нике? Может, кто-то что-то заметил и ей сообщил? Это нам слава ни к чему, а другие, ради известности, на что угодно пойдут.

— Ну, как вариант. Ладно, пусть все идет, как идет. Я с кафедры позвонила и заказала нам машину строительных отходов. Оказывается, это строительно-мебельная фабрика. Отходов у них масса, избавляться законным путем дорого, вот и крутятся. Запросили и в самом деле дешево, так что утром до обеда, в субботу, должны привезти. А там мы с тобой перетаскаем. В пятницу подготовим место за воротами.

— Отличная новость. Я потаскаю, чтобы соседи увидели, да и Найс обещал помочь, с Семеном вместе. Вопросов не возникнет, а нам всяко легче.

23. Хлопоты и заморочки

На этот раз на шашлыки взяли мяса побольше. Кроме того, я прихватила пакет полуфабрикатов: крылышек и ножек. Оставлю его на даче в холодильнике, чтоб потом меньше возить. Заодно подготовила небольшой набор специй и приправ. Буду готовить — пригодятся. Мы старались с каждой поездкой захватить что-то дополнительное на дачу, кроме необходимого на выходные: то лишний пакет макарон, то картошки, то что-то хозяйственное. Везти тяжелее, но зато постепенно на даче скапливается нужный скарб.

Доехали замечательно, зашли на участок. Духи нас встретили, отчитались, что чужаков не появлялось, кроме Евиных котов. Но коты — это как раз хорошо.

— Ух, — ба повела плечами, — холодно!

— Надо протопить печку, — я отставила вещи, взяла ключ и направилась в дровник, — сейчас дров принесу. Ты же поставишь ужин греться?

— Конечно, сейчас только вещи разложу.

Набрала растопки, поленьев и вернулась в дом. Печку растопила, как в прошлый раз мангал: газета, щепочки, палочки, потом полешки потоньше. А когда все разгорелось — добавила нормальные дрова. Пламя загудело, когда я плотно закрыла дверцу и отряхнула руки. Из-за дивана вылез Пуша и устроился поближе к теплу.

— Замерз? Молоко будешь?

Домовой согласно зашуршал и побежал к блюдечку. Бабушка засунула в шкаф последнюю вещь и занялась ужином. Мы поели, а потом я устроилась с книжкой поближе к теплу. Ба заняла свое любимое кресло и достала папку с записями по последней лекции:

— Дом прогреется, и будет тепло. А еще можно взять чистую сковородку, раскалить ее на печке и согреть постели, чтобы выгнать из белья стылую сырость.

— Ой, точно!

Я так и поступила: взяла сковородку почище и водрузила наверх топки, возле трубы. Подождала, пока она раскалится, и прогладила обе наших постели — и простыни с матрасами, и одеяла, и подушки.

Наевшийся Пуша заинтересовался моими действиями, взобравшись на кровать и следуя за сковородкой. Я засмеялась, двигая посудину быстрее. Домовой фыркнул и начал догонять. Я еще ускорилась:

— Пуша, осторожно, она горячая! Обожжешься!..

Домовой надменно фыркнул и одним прыжком догнал сковородку, приземлившись точно в центре. Я испуганно замерла, ожидая вопля, но Пуша только довольно покряхтел, устраиваясь. Подождал, а потом требовательно зафырчал: «мол, давай дальше двигайся, катай, чего уставилась?» Так что дальше грела постели я уже в компании пушистика. Бабушка на это только посмеялась, не отвлекаясь от вычитки.

Утром к нам приехали обещанные дрова: большой «КамАЗ» развернулся и осторожно сдал задом прямо в распахнутые ворота. Ба проследила, чтобы он заехал достаточно далеко, и дала отмашку разгружать. Получилась огроменная куча досок, бревнышек, каких-то деревянных деталей, кусков мебели, рам и дверей…

Она отдала оговоренную плату водителю — ушлому мужику с бегающими глазками и закрыла за ним ворота. Я обошла груду вокруг:

— Мдя… таскать и таскать. Найс!

Рядом материализовался дворовой:

— Чего изволите, хозяюшки?

— Что думаешь, Найс, хорошие дрова?

Он поковырялся, подумал, решительно кивнул:

— Отменные, хоть сразу в топку кидай! Сухие и без гнили. Сейчас Сенку позову, примемся.