Алла Рут - Темный день

Что-то громыхнуло, звякнуло, и доспехи отозвались металлическим голосом.

– Благоволите обождать!

Басиянда от неожиданности подскочил, а Дарин уставился на говорящие латы по все глаза.

– Благоволим, конечно, чего уж там, – поспешно сказал он.

– Подождем, – согласился Тохта. – Да все равно, зря это все, вот увидишь, – пробормотал он и снова погрузился в приятные кулинарные мечтания о соседской кошке.

Ожидание затянулось.

Кобольд уже мысленно обсудил сам с собой степень упитанности кошки, сам с собой поспорил, как лучше ее съесть – свеженькую или все-таки дать полежать тушке денек-другой, чтоб у мяса появился тот непередаваемый аромат, который так высоко ценят кобольды-гурманы, и совсем было решился побеспокоить рыцаря еще раз, как вдруг дверь возле мраморной лестницы распахнулась, и появились двое.

Первым важно выступал высокий и дородный человек. Лицо его было чистым и холеным, редеюшие каштановые кудри окаймляли розовую лысину, а над аккуратно постриженной и завитой бородой явно потрудился модный цирюльник. Бархатное одеяние винного цвета спадало почти до пола, давая, однако, возможность полюбоваться прекрасными кожаными сандалиями, украшенными мелким жемчугом, на груди лежала массивная цепь с бляхой. На бляхе был изображен морской змей – символ Гильдии магов Лутаки.

Следом за ним спешил тощий и загорелый мужчина, одетый гораздо скромнее: полинявшая от времени рубаха да штаны из парусины, «украшенные» неумело нашитыми заплатками. Деревянные башмаки громко стучали по каменному полу. К груди человек прижимал целый ворох свитков из бумаги и дешевого пергамента.

– Но послушай, Форин, – беспокойно говорил тощий, пытаясь заглянуть собеседнику в глаза. – Разве я многого прошу? Я всего лишь хочу, чтоб эти свитки – мои чертежи и описания изобретений – хранились бы в магической библиотеке! Ведь она отлично защищена и от пожаров, и от потопов, и от воров! Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что они хранятся не в моей хижине на берегу моря, а в таком надежном месте. И, кто знает, может быть, много лет спустя, когда нас с тобой уже и в живых-то не будет, чей-нибудь пытливый ум заинтересуется ими? Прочитает свитки, задумается?

Форин развел белыми пухлыми руками.

– И рад бы тебе помочь, Хиндус, да не могу!

– Не может быть, – в отчаянии воскликнул Хиндус, пытаясь удержать расползающиеся свитки. – Чтоб в такой большой библиотеке не отыскалась свободная полочка… где-нибудь в уголке… в каком-нибудь дальнем хранилище… куда бы я мог бы положить…

– Не могу, Хиндус и не проси! Сам господин Схипхол строго-настрого запретил брать на хранение твои бумаги. Скажу по секрету, – Форин понизил голос. – По старой дружбе: господин Схипхол очень тобой недоволен. Ты его ужасно раздражаешь!

Хиндус вздохнул.

– Вот как? – в голосе его послышалась ирония. – Я живу в крохотной деревушке на берегу, в Лутаке бываю раза два в год – чем же я могу раздражать главу Гильдии магов?

Форин любовался, как солнечный луч играет в камнях перстней, украшавших его пальцы, потому ответил не сразу.

– Знаешь, Хиндус, – доверительным тоном проговорил он. – Думаю, это все из-за твоих идей да изобретений, – Форин кивком указал на свитки. – Помнишь, что ты заявил на одном из собраний магов нашей Гильдии? Ты сказал, что магия тормозит… этот… как его… прогресс нашего мира! Тормозит, так ты и сказал! Задерживает развитие!

Форин неодобрительно покачал головой.

– Вот за такие слова господин Схипхол и выгнал тебя из Гильдии магов и лишил лицензии на право заниматься волшебством.

– Но ведь это так, Форин! – с жаром воскликнул Хиндус. – Мы привыкли во всем полагаться на магию, а не на самих себя, понимаешь? И не только мы, чародеи, но и люди, у которых нет никаких способностей к магии! – он поправил свитки, которые так и норовили выскользнуть. – И вместо того, чтобы думать, изобретать что-то, человек просто идет в квартал магов, и покупает нужное заклинание!

Форин воздел руки вверх.

– Но ведь так и заведено испокон веков! Люди покупают у нас заклинания, да. Так положено! И все довольны: люди – тем, что получили то, что им было нужно, а мы – тем, что заработали деньги! Кроме того, Хиндус, насчет развития ты не прав. Магия развивается! Заклиная, которые разработали наши чародеи, ни в какое сравнение не идут с теми, что использовали волшебники древности!

– Ах, Форин, я не о том…

– А я – о том, – назидательно проговорил Форин. Он потрепал собеседника по плечу. – Послушай, Хиндус. Ты же маг, мы вместе учились в школе при нашей Гильдии. Ты подавал прекрасные надежды! Сам господин Схипхол не раз отмечал тебя, как лучшего ученика. Ты был самым способным! Все другие и в подметки тебе не годились. Какое будущее тебя ждало! Карьера! Слава! Богатство! – Форин мечтательно зажмурил глаза. – А вместо этого ты вдруг увлекся какими-то изобретениями и стал твердить, что магия мешает развитию мира! Что люди должны полагаться не на магию, а на свои собственные силы!

– Так и есть, Форин, так и есть!

Форин смахнул с бархатного рукава невидимую пылинку.

– Ты не прав, дружище, и время это доказало, – вальяжным голосом проговорил он. – Взгляни на меня. В школе магов я, как говорится, звезд с неба не хватал… но посмотри, кто ты, – Форин окинул взглядом Хиндуса сверху донизу, от растрепанных поседевших волос до разбитых деревянных башмаков. – И кто – я! Я – старший хранитель библиотеки магов, в Гильдии на хорошем счету и сам господин Схипхол мною очень доволен. А ты? Тебя, между прочим, он не велел и близко к библиотеке подпускать. Но ты опять явился, да еще и свитки принес. Снова очередное нелепое изобретение? Что они тебе дали, Хиндус? Такой ли судьбы ты себе желал?

Форин умолк, с сожалением глядя на собеседника, потом сцепил пальцы на животе, снова полюбовавшись блеском драгоценных камней.

– Что там у тебя на этот раз? – снисходительно спросил он.

Хиндус оживился.

– Эй, парень! – кивнул он Дарину, стоявшему в стороне. – Иди-ка сюда! Держи!

Тот подошел и Хиндус поспешно сунул ему охапку свитков.

– Вот, посмотри, ты только посмотри, Форин! – Хиндус развернул один из пергаментов.

– Это мое последнее изобретение, – со сдержанной гордостью произнес он. – Я работал над ним почти полгода, ах, замечательное было время! Не может быть, чтоб тебе это было неинтересно!

Форин покосился на дешевый пергамент, испещренный буквами, цифрами и рисунками.

– У нашего монарха Бутфарпа четырнадцатого, имеются, как тебе известно, специальные люди, которых называют «королевскими ушами», – торопливо начал Хиндус. – Если нужно срочно передать какое-то важное сообщение… донесение или приказ… «королевские уши» забираются на вершины холмов, на сторожевые башни… в пределах слышимости друг друга, разумеется… и кричат во все горло, передают друг другу сообщения, предназначенные королю или его подданным. Ты знаешь, Форин, что именно так передают срочные сообщения из Лерема в Лутаку.