Джордж Мартин - Танец с драконами

Ознакомительный фрагмент

Дени вернулась в покои на вершине пирамиды и обнаружила на лежанке заплаканную Миссандею, пытающуюся изо всех сил приглушить звуки рыданий.

— Идем, поспишь со мной, — сказала она маленькой переводчице. — До рассвета ещё много часов.

— Ваше величество добры к вашей служанке, — Миссандея скользнула под простыни. — Он был хорошим братом.

Дени обняла девочку.

— Расскажи мне о нем.

— Когда мы были маленькими, он учил меня лазать по деревьям. Он мог поймать рыбу голыми руками. Однажды я увидела, как он спал в саду, а над ним порхала сотня бабочек. Он был так красив в то утро. Ваша служанка… я хотела сказать, я любила его.

— Как и он тебя, — Дени пригладила волосы девочки. — Только скажи, моя милая, и я отошлю тебя из этого ужасного места. Я найду где-нибудь корабль и отправлю тебя домой. В Наат.

— Лучше я останусь с вами. В Наате мне будет страшно. Вдруг опять придут работорговцы? С вами я чувствую себя в безопасности.

«Безопасность». От этого слова глаза Дени наполнились слезами.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Миссандея была всего лишь маленькой девочкой, но рядом с ней Дейенерис чувствовала себя такой же маленькой.

— Ни с кем я не чувствовала себя в безопасности. Разве что с сиром Виллемом, но он умер, и Визерис… Я хочу уберечь тебя, но… так тяжело… быть сильной. Мне не всегда ясно, что делать. Но я должна знать. Я — всё, что у них есть. Я их королева… я их… я их…

— …Мать, — шепнула Миссандея.

— Мать драконов. — Дени задрожала.

— Нет. Мать всем нам, — Миссандея обняла её крепче. — Вашему величеству надо поспать. Скоро придёт рассвет, и соберется ваш двор.

— Мы обе будем спать, и нам приснятся сны о лучших временах. Закрой глаза, — когда девочка послушалась, Дени поцеловала её в веки. Миссандея хихикнула.

Целовать Миссандею, однако же, было проще, чем заснуть. Дени закрыла глаза и попыталась думать о доме — о Драконьем Камне, Королевской Гавани и всех других местах, о которых ей рассказывал Визерис — местах в другой, более доброй, стране… но мысли её точно корабли, подхваченные встречным ветром, постоянно возвращались к Заливу Работорговцев. Когда Миссандея сонно засопела, Дени выбралась из её объятий и вышла на предрассветный воздух — опереться на холодный кирпичный парапет и поглядеть на город. Перед ней рассыпались тысячи крыш, и луна расцветила их оттенками слоновой кости и серебра.

Где-то внизу под этими крышами собирались Дети Гарпии и плели заговоры, чтобы убить её саму и всех, кто её любит, и снова заковать её детей в цепи. Где-то внизу голодный ребенок просил молока. Где-то в постели умирала старуха. Где-то обнимались мужчина и женщина, страстно срывая друг с друга одежду. Но здесь наверху лишь лунный свет блестел на стенах пирамид и арен, ничем выдавая, что происходит внизу. Наверху была только Дейенерис — одна.

Она была от крови дракона. Она могла убить Детей Гарпии, и детей этих Детей, и детей их детей. Но дракон не может накормить голодного ребенка или облегчить боль умирающей.

«И кто осмелится полюбить дракона?»

Дени поняла, что снова думает о Даарио — с его золотым зубом и трёхзубой бородой, с сильными руками, покоящимися на рукоятях парных аракха и стилета — рукоятях чеканного золота в виде обнажённых женщин. В день его отъезда, прощаясь, он легко поглаживал их подушечками пальцев.

«Я ревную к рукоятке меча, — осознала она, — к женщинам из золота».

Она поступила мудро, отправив его к ягнячьим людям: она была королевой, а Даарио Нахарис не годился в короли.

— Прошло уже много времени, — сказала она только вчера сиру Барристану. — Что если Даарио предал меня и переметнулся к моим врагам?

«Три измены должна ты испытать».

— Что если он встретил другую женщину, какую-нибудь лхазарянскую принцессу?

Она знала, что старый рыцарь не любит Даарио и не доверяет ему. Несмотря на это, он всё равно галантно ответил:

— Нет на свете женщины прекраснее вашего величества. Только слепой может в этом сомневаться, а Даарио Нахарис не слеп.

«Нет, — подумала она, — у него глаза тёмно-синие, почти фиолетовые, и золотой зуб блестит, когда он улыбается».

Впрочем, сир Барристан был уверен, что Даарио вернется, и Дени могла только молиться, чтобы он оказался прав.

«Ванна поможет мне успокоиться».

Она прошлёпала босиком по траве к своему бассейну на террасе. Вода холодила кожу, заставив ее покрыться мурашками. Подплыла стайка мелких рыбешек и принялась пощипывать руки и ноги Дейенерис. Она закрыла глаза и отдалась воде.

Тихий шелест заставил её открыть глаза. Дени с легким всплеском села в бассейне.

— Миссандея? — позвала она. — Ирри? Чхику?

— Они спят, — прозвучал ответ.

Под деревом хурмы стояла женщина в плаще с капюшоном, касаясь травы длинными полами. Под капюшоном виднелось твердое блестящее лицо.

«Она носит маску, — вспомнила Дени, — деревянную маску, покрытую тёмно-красным лаком».

— Куэйта? Это сон? — она щипнула себя за ухо и поморщилась от боли. — Ты снилась мне на «Балерионе», когда мы впервые попали в Астапор.

— Это был не сон. Ни тогда, ни сейчас.

— Что ты здесь делаешь? Как прошла мимо моей стражи?

— Я пришла другим путем. Твои стражники меня не видели.

— Стоит мне позвать, и они убьют тебя.

— Они будут клясться тебе, что меня здесь нет.

— Так ты здесь?

— Нет. Послушай меня, Дейенерис Таргариен. Стеклянные свечи горят. Скоро придет бледная кобылица, а за ней и другие. Кракен и темное пламя, лев и грифон, сын солнца и скомороший дракон. Не верь никому из них. Помни Бессмертных. Берегись надушенного сенешаля.

— Резнак? Отчего мне его бояться? — Дени встала в бассейне. По её ногам стекала вода, и от ночного холода руки покрылись мурашками. — Если ты хочешь меня о чём-то предупредить, говори ясно. Чего ты хочешь, Куэйта?

В глазах заклинательницы теней блеснул лунный свет.

— Показать тебе путь.

— Я помню путь. На север через юг, на запад через восток, назад, чтобы продвинуться вперед. И чтобы обрести свет, я должна пройти через тень, — она выжала воду из серебряных волос. — Мне надоели загадки. В Кварте я была нищей попрошайкой, здесь я королева. Я приказываю тебе…

— Дейенерис. Помни Бессмертных. Помни, кто ты.

— Я от крови дракона. — «Но мои драконы рычат во тьме». — Я помню Бессмертных. «Дитя троих» — так они назвали меня. Трёх коней они обещали мне, три огня и три измены. Одну из-за крови, одну из-за золота, одну из-за…