Кэрол Берг - Сплетающий души

Паоло подергал меня за руку, когда Страж торопливо окунул ладони в воду и плеснул ею на голову, так что разлетающиеся капли засияли россыпью бриллиантов.

— Конечно, Исток Силы. Как скажешь. Это не мое место… не мое…

Его челюсти скрежетали, пока он выговаривал это, а руки, столь трепетно касавшиеся воды, сжались в дрожащие от ярости кулаки.

Пора уходить. В пещере негде было спрятаться. Мы выскользнули наружу и нырнули в лавровые заросли, едва заслышали топот шагов Стража по каменному полу пещеры.

— …Но и ему оно не достанется, — бормотал на бегу Страж. — «Юн». Да уж, слишком юн. Он никогда не сможет править одиноками. И все вновь обратится в хаос. Они просто не знают… не помнят. Я больше не стану ненастоящим. Никогда.

Торопливые шаги захрустели по гравиевой дорожке мимо нас. Паоло потянул меня следом, едва Страж скрылся из виду. Медлить было опасно — проход мог закрыться прежде, чем мы вернемся обратно.

Тем не менее я замешкался.

— Мне нужно задать Истоку несколько вопросов. Возможно, это моя единственная возможность.

— Я боялся, что ты так и скажешь. Этот голос… это место… Здесь что-то не так. Думал, может, и ты это почувствуешь и обдумаешь все как следует, прежде чем туда лезть.

Наши ощущения, как правило, совпадали, но сейчас мне не мерещилось ничего подобного. Голос Истока глубоко отзывался во всем моем существе, теплый и уютный, правильный. Как ни странно, все в этом саду и пещере — и вообще все в Пределье — казалось совершенно естественным, словно я листал страницы любимой книги, которую давно не перечитывал. Возможно, я не мог припомнить, что случится дальше, но ничто происходящее словно не нарушало моих ожиданий. Я не задумывался, как подобный сад может процветать в мире без солнца. Мне казалось правильным и разумным, что Край мира отодвигался, что оплоты одинокое росли и менялись. И, хотя и не понимая, что ее вызвало, я знал, как можно остановить огненную бурю. С того самого мига, когда я встал над ветреной бездной и догадался, что это место каким-то образом существует в Пропасти между мирами, я лишь дивился и восхищался его чудесами. Но я не думал, что в Пределье может найтись что-то действительно неожиданное для меня — что, разумеется, и поражало меня больше всего.

— Я возвращаюсь внутрь, — решил я.

Паоло вздохнул.

— Тогда я посторожу. Лучше не задерживайся.

Я кивнул и выбрался из лавровых зарослей — лишь затем, чтобы в следующий миг что-то тяжелое и быстрое с силой обрушилось на мою голову. И когда меня поглотила тьма, я успел заметить мелькнувшую в смутной дали шишковатую скулу и желтые зубы, ощерившиеся в усмешке.

Глава 14

Одного бережного прикосновения к пульсирующей шишке на виске хватило, чтобы напомнить мне о толстой дубинке, обрушившейся на лицо, когда я выбрался из лавровой гущи. Кандалы я почувствовал позже, как и пылающую рану на шее, словно кто-то начал было отрезать мне голову, но передумал на полпути. Глаза, похоже, отказали совсем. Я надеялся, что виной тому — вязкая жижа, залепившая их, скорее всего, кровь, струившаяся из разбитой головы. Несмотря на мучившую меня жажду, тревога помогла мне накопить достаточно слюны, чтобы смыть жижу и убедиться, что я все еще способен видеть.

Я находился не в аметистовой пещере и не в саду Истока. Скорее, я назвал бы это место темницей. В Комигорской крепости было два этажа подземелий, давно заброшенных к тому времени, как я исследовал их, пробираясь по гнилой соломе и лужицам бурой грязи, чтобы играть там в рыцарей и осады. Эта темница выглядела и пахла угрожающе востребованной.

Камера была маленькой, ее каменные стены прерывались только железной дверью с зарешеченным окошком. Где-то снаружи горел факел, отбрасывавший сквозь прутья пляшущие тени. Каменный пол был покрыт соломой, грязной, но по крайней мере сухой. Мои запястья и лодыжки были прикованы к дальней стене камеры, достаточно свободно, чтобы я мог сесть, лечь или встать, если захочу.

Цепи глухо звякнули, когда я поднялся на ноги. Встав, я мог заглянуть в зарешеченное окошко, но вскоре я понял, что лучше было остаться сидеть. Голова у меня кружилась, словно водоворот. Кроме того, увиденное мне не понравилось: через проход еще камеры, похожие на мою, два покрытых темными пятнами столба для порки посередине и деревянная подставка с разнообразнейшими кнутами, ремнями, крючьями и прочими металлическими приспособлениями. Я осел на солому, едва ли не радуясь ограниченности обзора. В Зев'На я пользовался подобными вещами и в напоминаниях не нуждался. Все это место провоняло несвоевременной смертью.

— Эй, — крикнул я, настолько властно, насколько позволила моя пересохшая глотка, — есть тут кто? Я требую объяснений!

— Это вряд ли, — донесся слабый голос откуда-то из-за двери.

Тревожный узел внутри меня несколько ослаб, и я прислонился затылком к стене.

— Как ты там?

— Бывало и лучше. Полагаю, не стоило распускать язык. Так я и знал.

С трудом сумев встать снова, я натянул цепи до предела и выглянул между прутьев. Он сидел у основания второго столба спиной ко мне. Руки были скованы позади столба цепью, свисавшей с перекладины над его головой, так что они оказались неловко вздернуты и заставляли Паоло нагнуться вперед, лицом едва не утыкаясь в колени.

— Как мы тут оказались?

— Старик оказался довольно шустрым… следует отдать ему должное. — Паоло говорил с трудом, прерывисто, задыхаясь — видимо, от боли. — Оглушил тебя и накинул петлю на шею, прежде чем я выдрался из кустов. Сказал, что веревка оторвет тебе голову, если я понесу тебя через портал недостаточно осторожно. Прости. Я сперва ему не поверил.

— Я в порядке. Значит, мы вернулись в Голубую башню?

— Я дотащил тебя до лестницы. Потом пришли охранители… тебя уволокли. После этого я мало что помню. Пришел в себя здесь и тут же пожалел об этом. Он тебя страшно боится.

— Он верит, что я — король.

— Ты же слышал… там, в пещере. Довольно трудно перепутать.

— Это не имеет смысла.

— Тогда его стоит найти, этот смысл. И лучше бы побыстрее. Они даже не спрашивали меня ни о чем… проклятье…

Его отчаянно затошнило.

— Держись. Я нас отсюда вытащу.

Вскоре я перестал его слышать. Даже ни единого стона.

— Эй, как ты там, Паоло?

Ни вопли, ни грохот цепей не заставили его очнуться. Я едва не сломал себе запястья, дергаясь в проклятых оковах.

Страж презирал Паоло. Я вспомнил, как он спрашивал Исток о наглых чужаках. Паоло нужно было убраться отсюда прежде, чем этот ублюдок убьет его. Но я не мог ничего сделать. Камера была совершенно пуста. Ни ложки, ни камня, ничего, что можно было бы использовать. Ни слабого звена в цепях. Запястья я ободрал уже до крови.