Мария Версон - Огни Ринеля

Предмет не перестал вращаться. Он дрожал, жужжал, вибрировал и уперто сопротивлялся цепким пальцам мага. Розовая жидкость заливала руки, и так и не стало ясно, откуда она берется. Затем камень начал раскаляться, а когда он стал горячим настолько, что Дримену стало тяжело держать его в руках, ладонь, выглядывающая из земли, сжалась в кулак, а потом резко разжалась, после чего маг услышал шорох, грохот и прочие звуки, сопутствующие самовыкапыванию останков тел из земли.

Никогда в жизни Дримен бы не подумал, что может так быстро бегать на большие дистанции по дороге, напичканной внезапно выскакивающими из-под земли препятствиями. Земля резко всосала всю розовую жидкость, и из неё стали выбираться самые что ни на есть настоящие неупокоенные, против которых Дримен ничегошеньки сделать не мог.

Он не стал наблюдать за тем, как нечто недоделанное и бесформенное вылезает из-под земли где прежде парил неопознанный предмет, до крови обжегший руку, а рванул вперед, точнее - назад, откуда пришел.

Воздушная сфера, из-за сбившегося дыхания мага и легкого шока, что привело к потере связи с заклинанием, начала трескаться, когда Дримен добежал до зоны вакуума, отчего дышать ему стало ещё труднее - грудь сковала жуткая боль, спита согнулась пополам, но наступающие на пятки очень шустрые неупокоенные перепугали мага так сильно, что он и скрюченный, и больной, но все же быстро бежал.

Завидев ауры живых людей, Дримен засунул руку в карман и достал последний из кристаллов. Он вгрызся зубами в большой палец, честнее будет сказать, что он спотыкнулся, когда хотел сделать тонкий укус, обмазал своей кровью поверхность кристалла, и когда один особо буйный неупокоенный почти схватил Дримена за волосы, швырнул камень куда-то вправо, и все семь кристаллов мигнули белым цветом.

У Марко по-прежнему дрожали руки, хотя теперь он чувствовал себя куда более уверенно, ведь перед ним в несколько рядов выстроились видавшие виды мужчины и женщины. Пятьдесят человек, из которых двадцать - отличные лучники. Вот уже несколько минут они терпеливо ждали хоть какого-то сигнала к бою, волновались, но не подавали виду, держа руку каждый на своем оружии, будь то рукоять меча или курок ружья. Минут через десять они уже начали с подозрением поглядывать на Марко, обнимавшего здоровенную черную книгу, с черной мантией мага на ней:

- Умер. - Сказала высокая светловолосая женщина с крепкими сильными руками, вертя в руках стрелу - она была чуть ли не единственным лучником в городе. - Как пить дать - умер. Будь он хоть трижды магом - там ему не выжить.

- Точно-точно. - Раздался встревоженный голос ещё одного человека - мужчины, невысокого, чье лицо обросло волосами целиком и полностью. - Говорил я вам - проклятие это на наш город послано.

- Чушь. - Сказал кто-то ещё. - С чего это на наш город насылать проклятие? Мы никому никогда плохо не делали.

- Действительно, живем себе здесь как можем, ни с кем не враждуем, а проклятие это мудреная вещь, нелегко наслать.

- А как же шахта, которую наши предки подорвали и засыпали? - Все тревожился невысокий мужчина. - И легенда о несметных богатствах? Никакие слухи не появляются на пустом месте!

- Ну тогда весь наш город будет погребен под серым туманом, если уж даже оранский маг не справился. - Усмехнулась лучница.

- Да он ребенок ещё! Ему и двадцати-то наверное нет! Что он умеет? Тут церковь зваться надо, чтобы Храм Сияния разобрался, а тут прислали какого-то!..

- Да-да, я видел его сегодня утром - худенький такой, напялил что-то на глаза, сам бледный, угрюмый, и мчится вперед, словно на лодку опаздывает!

- Ну может он талантливый очень? - Прозвучал новый голос - спокойный, женский. - Не стали бы присылать к нам кого попало, дело-то серьезное, в столице должны об этом знать.

- Эта столица... Им плевать на прочие города! Хан-Морта не приносит много денег в казну, а сенату только это и нужно, они бы не стали рисковать жизнью хорошего мага ради бесполезного городишки вроде нашего! - Прорычал бородач.

- Помер, точно говорю... - Снова сказала лучница и прищурилась. - Стойте. Я... Я вижу огни! Семь яркий белых огней!

- Да, я тоже вижу!

- Готовься!

Когда Дримен выбежал из стены тумана, от его воздушной сферы не осталось ничего: он задыхался, а его голова, готовая взорваться в прямом смысле, налилась свинцом, и маг упал на землю в паре метром от серой дымки. Марко бросил на пол вещи, занимавшие руки, и подбежал к магу:

- Господин, господин!

- Стреляйте! - Заорал Дримен. - Стреляйте вперед! Все, кто пройдет белую линию, должны быть убиты, стреляйте... А-А-А!!!

Мага охватила неописуемая, чудовищная боль, в которую вложились и нехватка воздуха, и проклятый предмет, обугливший ладонь до кости, и то, как несколько тысяч мертвецов, гнавшихся за ним сквозь туман, проходили сквозь невидимый магический барьер, снимавший с них оберег негатива и делающий их уязвимыми для простой стали и огня.

Каждое тело, полное негативной силы, проходя сквозь барьер не чувствовало ничего - они мертвы, откуда им, мертвецам, знать боль, но Дримен чувствовал их всех. Когда каждый неупокоенный проходил сквозь барьер, магу казалось, будто его сердце раз за разом останавливается: конечности, да и все тело тысячами игл пронзали судороги. На глазах у Марко, взявшего Дримена под руки и поволокшего за собой, у мага изо рта полилась кровь, волосы с устрашающей скоростью начали терять цвет, но к счастью, он очень скоро потерял сознание и более ничего не чувствовал.

Полуночный город, усыпанный мелкими песчинками толи сажи, толи пепла, толи это снег шел посреди лета. Но Разве может летом выпасть снег? А что это за место? Красивенькие невысокие домики с парадными подъездами, чистыми ступенями, люди в красивых одеждах - не нищий район, раз в нем даже просящих милостыню нет.

Несмотря на иллюзию падающего снега (или что это такое?) не было холодно, даже наоборот: когда дул легкий приятный ветер и песчинки мчались в какую-то сторону, а не просто падали вниз, становилось очень жарко.

Дримен стоял посреди полупустой улицы и почти сразу понял, что все, что он видит - это сон. Ведь только во сне он мог открыть глаза и видеть город.

Сны вещь интересная. Как писатель рассказывает читателю о любимом герое, так и некая неведомая сила концентрирует все краски и звуки на чем-то, наиболее важном, с её точки зрения. Все вокруг виделось Дримену черно-белым, мертвым, бесчувственным, лишенным жизни и души, однообразным, скучным, и лишь одна особа на всей улицу несла в себе цвет.

Это был достаточно высокий мужчина с темными локонами, тянущимися до самого пояса, одетый в черные одежды, сливающиеся друг с другом, и казалось, что этот человек - это рисунок, а одежда на нем - широкие жирные мазки широкой кисти.