Евгения Белякова - Король-Бродяга (День дурака, час шута)

Я не знал, что сказать. А если б и знал — не смог бы выдавить ни слова. Упади на меня Башня Времени, я не был бы более раздавлен.

— Я проверил не все нити, это не под силу даже десятерым таким, как я. Я проследил путь некоторых, самых ярких, и обнаружил, что ты связан с событиями, напрямую не имеющих к тебе никакого отношения. Сейчас Асурро сказал тебе только о тех, о которых ты сам знаешь, я же могу увеличить этот список в десятки раз… Торговый корабль 'Морская звезда', патрульное судно 'Бравис', шторм; два моряка, зарезанных в порту, грабители; дети из селения Шах-зи, что на краю пустыни, лев; пятеро рабочих, участвовавших в ремонте храма Матери, рухнувшие леса; восемнадцать…

— Прекратите, — прошептал я.

Пауза длилась долго, настолько долго, что я чуть не закричал. Но Ньелль заговорил:

— Я нижайше прошу прощения, что тебе пришлось выслушать это, Джоселиан… Я привел эти факты, чтобы доказать тебе — все они никак не связаны ни между собой, ни с тобой… по мнению обычного человека.

Мне показалось, что взгляд, который я отвел от своих сплетенных в приступе боли пальцев, прожжет дыру в самой ткани реальности… Я посмотрел на Асурро. Он просто кивнул, не говоря ни слова.

Мой голос можно было закопать в землю и возжечь над ним погребальный факел — он был мертв. Абсолютно и непоправимо мертв.

— Почему вы не рассказали мне раньше?

На этот раз тяжесть (или честь?) ответа досталась Асурро.

— Сначала я был не уверен. Потом мы с профессором Ньеллем не были уверены вместе; подошло время распределения по Кафедрам, и я упросил Главу отдать тебя мне. Я думал, что успею в короткий срок разобраться в тайне, окружающей тебя… Я, если уж совсем откровенно, считал, что эта… особенность не присуща тебе лично, а лишь хитроумное и очень мощное заклинание, которое я смогу обезвредить… Если ты будешь общаться только со мной, думал я, то у меня будет возможность… Я ошибался. Но тогда я думал, что небольшой риск мне не повредит, даже взбодрит.

— Риск? — тупо повторил я. Перед глазами у меня мелькали лица совершенно незнакомых мне людей, которые внезапно оказались связаны со мной самыми прочными узами на этой земле — узами смерти.

— Пара-другая переломов в месяц — не так уж и страшно, если вдуматься.

— Переломов?

— Я несколько раз падал с лестницы, у меня в руках взрывались абсолютно безвредные смеси, и в постель однажды вползла ядовитая змея. — Асурро не похвалялся выдержкой, не строил из себя героя, — я слишком хорошо его знал, чтобы думать такое. Он просто излагал факты, и наплевать ему было, как кто к этому отнесется. — Но я был предупрежден, а значит, вооружен. Ничего ужасного не произошло, лекари у нас хорошие, и никто ничего не заметил.

'Не 'никто', - чуть заметно покачал головой я, — 'А я… Я ничего не заметил'.

Асурро словно прочитал мои мысли:

— Ты ничего не заметил, а я… проверял по десятому разу, по сотому… потом ко мне пришел Глава Ньелль, и рассказал, что видел. И мы… решили, что больше нельзя скрывать от тебя правду, сколь бы чудовищна она не была.

— Мик тоже… — прошептал я, рассматривая руки.

Профессоры кивнули одновременно, как марионетки.

А я заглянул внутрь себя, в самую глубину… Мне пришлось трижды постучаться в свое сердце с просьбой открыть — как, по верованиям непросвещенных крестьян стучится трижды в дом нечистая сила; и только когда ей три раза скажут: "Да", она может войти. Я ответил себе — 'Да', и одного раза хватило с лихвой. Нахлынула жуткая усталость, и облегчение… почему? Не знаю. Я примирялся со всем миром и с собой… буднично как-то, ни тебе душераздирающих воплей, вырываний волос с головы, царапания лица…

— И… у меня… моя мать сошла с ума. — Тихо начал перечислять я. — Мой отец умер молодым, моя жена умерла, когда не прошло и трех лет со дня нашей свадьбы. Пожалуй, мне стоит броситься с самой высокой башни Дор-Надира с воплем: 'Живи спокойно, мир!'… Хотя это будет слишком мелодраматично, — я поднял голову, усмехаясь, — а меня уже тошнит от трагедий. С этим ужасом можно что-то сделать?

Повисла тишина… Потом раздалось покашливание Главы Академии Ньелля.

— Э-э-э-э… Рем, ты был прав.

— Я же говорил, Ван… — весело отозвался Асурро, легко перейдя на 'ты' с Главой Академии, будто они были старыми однокашниками-студентами. — Он бесподобен. Не уверен, что я от такой новости не сошел бы с ума. А ему хоть бы хны.

— Вы забыли, уважаемый учитель, что я уже один раз сходил с ума, — пробормотал я. — Вы, похоже, плохо читали… архивы. Время рыданий по поводу себя и несправедливостей судьбы прошло, слава Богам… Или не слава — в любом случае, я очень желаю узнать ответ на свой вопрос. Можно ли что-нибудь с этим сделать.

— Вообще-то это первый случай в истории Академии, и, полагаю, магии как таковой… — начал Асурро (кстати, Рем — уменьшительное от какого имени? или это полное имя?), но Ньелль его перебил:

— Погоди, я кое-что не успел сказать. Видишь ли, Джоселиан, — он повернулся ко мне, внимательно вглядываясь в лицо, ища там признаки безумия, может быть, — ты своими словами заставил меня вспомнить одну очень важную вещь… Ты сказал о своей матери, и отце… Я просмотрел твое прошлое вплоть до рождения, в надежде найти причину такой… странности в тебе, и обнаружил, что изменения в судьбе начались, когда ты пересек границу с Хавиром. То есть когда ты оказался здесь, может, чуть ранее… Но смерти твоей жены, отца — не имели к тебе ни малейшего отношения. Это я могу сказать абсолютно точно.

Его слова не порадовали меня, и не огорчили — я просто запомнил их, чтобы потом использовать для… чего? Излечения? Кто знает…

— Значит… — протянул я, — я был нормальным… Более или менее обычным человеком до того года, когда появился здесь, в Дор-Надире?

— Да, — кивнул Глава Академии, — и я подозреваю, что тебе было бы лучше… хм… я хочу сказать… — Ньелль снова замялся и посмотрел на Асурро.

— Тебе было бы лучше уехать из Дор-Надира. Из Хавира вообще. — Мягко произнес мой учитель.

— Лучше для меня или для вас? — не в силах удержаться, с издевкой поинтересовался я.

— Ну, как я говорил, парочка переломов и ожог не очень меня пугают, но я с трудом представляю, каково тебе будет… — не обращая внимания на мой тон, Асурро улыбнулся с одному ему присущим обаянием, только глазами, лучащимися смехом и… гордостью за меня? Мне внезапно стало стыдно. Я сижу тут и смею обвинять во лжи и манипулировании самого непредвзятого человека во всей Академии… Я изобразил бровями сожаление о сказанном, Асурро чуть поджал губы — он принял извинения.

— Я думаю, — вмешался в наш немой диалог Ньелль, — что некоторое время ты можешь побыть тут, в Академии. Пока не станет ясно, как мы можем помочь твоему другу… и, между прочим, лучшему студенту за последние несколько десятков лет…