Надежда Попова - И аз воздам

— Неподалеку от города есть небольшой пихтовый лесок, — неуверенно сказал Ульмер. — Она может быть оттуда…

— Принесена неведомой силой? Или кто-то из горожан пытался прибить ею этот огонь?

— Она свежая, — тихо произнесла Нессель, осторожно коснувшись хвои кончиками пальцев, и с нажимом добавила: — Живая еще. Она не могла тут лежать, пока был пожар.

— Может, — неуверенно предположил Лукас, — это кто-то из горожан положил? Ну… не знаю… как выражение соболезнования или вроде того…

— И для этого сбегал в «лесок недалеко от города»?

— Не томи, Молот Ведьм, — нервно поторопил Ван Ален-старший, — говори, я тебя знаю: у тебя бывает такая рожа, когда ты уже знаешь, в чем дело. В чем дело? Откуда эта ветка и почему вообще она тебя так интересует?

— Это пихта, — повторил Курт, подняв глаза и медленно обведя взглядом поредевших зевак вокруг. — Пихта[46]. Таннендорф.

— Деревня, в которой вы… — начал Ульмер и осекся, глядя на ветку почти со страхом; он кивнул:

— … в которой я едва не сгорел заживо.

— Это когда ты… — многозначительно уточнил Ван Ален, кивнув на его руки. — Да?

— Да, — ровно отозвался Курт. — Когда человек по имени Каспар оставил меня истекающим кровью на полу коридора горящего замка.

— И ты думаешь, — неуверенно предположил Лукас, — что это… что — Каспар этот ее положил сюда? Он здесь?

— Не думаю, — мельком переглянувшись с Нессель, возразил он. — Каспар сейчас должен быть… далеко отсюда. Хотя от него всего можно ожидать. Но по всей Империи у него множество последователей, соратников и преданных сторонников, в том числе — действующих по его приказу… Петер, что говорят магистратские о произошедшем?

— Что было ограбление, — неуверенно произнес Ульмер. — Магистратские дознаватели сказали, что нашли хозяйку дома мертвой, а рядом — чье-то тело с ножом… Все, по их мнению, указывает на то, что это была попытка проникнуть в дом, но госпожа фон Рихтхофен сумела достойно встретить грабителя, и, видимо, светильник, с которым она спустилась, разбился…

Ван Ален поджал губы, сухо кашлянув, и Курт, мельком бросив взгляд на пожарище, вздохнул:

— Простого грабителя Адельхайда нашинковала бы прежде, чем он успел бы удивиться. И она не успела выяснить ничего такого, из-за чего ее могли бы захотеть убрать с пути.

Ульмер неловко переступил с ноги на ногу, переводя взгляд со сгоревшего дома на майстера инквизитора; Лукас нахмурился, мельком скосившись на брата и притихшую Нессель, и медленно, осторожно уточнил:

— Я правильно понял, что эта женщина… была не просто свидетельницей, с которой у тебя когда-то внезапно закрутилась любовь, а кем-то более серьезным?

— Адельхайда работала на Императора, — тихо произнес Курт. — Следила за чистотой его ближайшего окружения и in universum[47] — за настроениями среди знати. Здесь она была потому, что до Императора тоже дошли слухи о странностях в Бамберге. Накануне этого пожара я виделся с ней, и она сетовала, что не может отыскать никаких нитей, не имеет никаких предположений… Это совершенно точно не случайно забредший в дом преступник и не попытка оборвать ее расследование. — Курт вновь опустил взгляд на ветку в своей руке и, помедлив, пояснил: — Ее убили для меня. Чтобы нанести удар мне — мне лично. Убили так же, как когда-то едва не убили меня.

— То есть, выходит, и впрямь что-то нечисто с Официумом? — упавшим голосом вымолвил Ульмер. — И кто-то из нас… замешан в чем-то недостойном? И виновен в смерти майстера Штаудта?

— Не обязательно, — качнул головой Курт. — Каспар просто мог выбрать этот момент как самый подходящий; мы встретились с ней спустя несколько лет, он дал нам увидеться, чтобы я освежил в памяти подзабытые чувства, и нанес удар. В том, что однажды он это сделает, ни Адельхайда, ни я не сомневались, это было лишь вопросом времени.

— Положим, это не было просто ограблением, — кивнул Лукас. — Положим, эту женщину убили преднамеренно… Но почему ты решил, что это сделал именно тот, о ком ты думаешь? Из-за ветки?

— Он поджег дом, — коротко отозвался Курт. — Скрыть следы преступления — такого преступления — огонь бы не помог, а случайность я не рассматриваю; стало быть, это не просто пожар, это поджог. И Адельхайду он не убил — лишь ранил ее, оставив умирать в огне. Как меня когда-то. Ветка — лишь контрольный удар, чтобы я понял наверняка. Он хотел, чтобы я понял.

— То есть, — договорил Лукас, — он хотел не просто уничтожить дорогого тебе человека, но еще и ударил по старой ране, зная, каково тебе будет… Да и ей самой тоже. Сраный шутник этот твой Каспар. За такое чувство юмора яйца рвать надо.

— В каком смысле? — хмуро уточнил охотник, и Лукас пояснил со злостью:

— Какой тут смысл, Ян? Он — инквизитор. Она — работала на Императора и сотрудничала с инквизитором. Вдвоем они отправляли на костер еретиков и малефиков. И вот теперь «на костре» оказалась она сама. Думаю, сукин сын, который это сделал, ну, ежели все эти догадки верны, видел в таком раскладе иронию, которую, по его мнению, перед смертью должна была оценить эта женщина, а после ее смерти — Молот Ведьм.

— И? — угрюмо уточнил Ван Ален. — Чего теперь от него ждать?

— Это же Каспар, — отозвался Курт. — И ждать от него можно, чего угодно. Он может стоять за тем, что творится в Бамберге, может попытаться завалить мое расследование. Он может не стоять за тем, что творится в Бамберге, а быть здесь только из-за меня или проездом, или не быть вовсе, и здесь лишь кто-то из его людей с вполне определенным приказом: убить Адельхайду, после чего просто покинуть город. Он даже может вмешаться — и попытаться помочь мне…

— Помочь? — нахмурился Ульмер. — С чего бы?

— У него серьезная беда с головой. У Каспара на мне пунктик: по его глубокому убеждению, никому, кроме него самого, убивать меня не позволено. С нашей встречи в Таннендорфе он грезит идеей устроить мне пафосный поединок, в котором, по его мнению, решится судьба человечества и богов.

— Ух ты, — отметил Ван Ален угрюмо. — А самомнение у мужика то ещё… И что ты намерен с этим делать?

— То, что и делал прежде: завершу расследование смерти inspector’а. А после — либо Каспар решил, наконец, что время для нашей встречи пришло, и сам вылезет на свет, либо — я найду его.

— Как? — тихо спросила Нессель, и он отозвался с кривой усмешкой, от которой ведьму передернуло, точно от холода:

— Поверь, я найду.

— А это еще что за хрыч? — тихо спросил Ван Ален, исподволь указав на человека в отдалении; горожанин в добротном, ладно сидящем платье медленно бродил вдоль редеющей толпы зевак, время от времени останавливаясь перед кем-то из собравшихся и что-то тихо спрашивая. — Вьется тут уж незнамо сколько времени. Не он ли подкинул тебе эту чертову ветку?