Богатырь и Звезда Сварога - Александр Дубоносов

Всемил достал из кармана золотой и бросил на стол перед Фосием.

При виде блеска золота маленькие глазки харчевника округлились. Раскланявшись, он убежал на кухню и через некоторое время принёс поднос с ароматной медовухой и жареной говядиной. Фосий поставил угощения на стол и, поклонившись, постарался побыстрее скрыться из виду.

Яромир хотел было наброситься на мясо, но купцы настояли наперво осушить кружки — за знакомство.

— Вы правда братья? — спросил Яромир, отрывая зубами от большого куска говядины.

— По нам что-ли не видно!? М-м? — Могута подсел к Всемилу. — Ты присмотрись — одно лицо!

Яромир засмеялся, ведь купцы были совершенно разные, без единой похожей черты. Один — высокий, красивый, манерный. Другой — низкорослый, коренастый, весь обросший, с большими приплюснутым носом.

— Сущая правда, причём, стоит отметить — единоутробные. — подхватил Всемил. — Есть у нас ещё сестрица, но с той тебе лучше не встречаться — целее будешь.

— Не то слово! — резко вмешался Могута. — Там такой норов, что дракону хвост в узел завяжет и глазом не поведёт! Стерва!

От смеха Яромир подавился куском и поскорее постарался запить его медовухой.

— А вот ты, Яромир, мне тоже кое-кого напоминаешь… Погляди, брат! — Могута подсел к Яромиру и повернул его лицом к свету.

— Твоя правда, брат! Сейчас… — Всемил вытащил из кармана чеканный золотой и сравнил выгравированный на нем профиль с лицом Яромира. — Так перед нами же сам светлый княже!

— Чтоб мне провалиться! Как будто само его великославное гузно к нам за стол пожаловало! Вот так обдувала! Провести нас хотел, да!?

Яромира передернуло.

— Какой там из меня князь!? На батрака или конюха ещё, вот, сгожусь… — пытался отвертеться Яромир, отталкивая руку Могуты, но братьев было уже не остановить.

— Ты тут не заливай, не на тех напал! Напомни-ка, брат, сколь у Ярослава Славного дитяток-то было? — Могута задорно вытянул новую самокрутку.

— Четверо, братец.

— Именно! Старший сейчас на детинце из-под юбки этой, да простит меня Игорь, прошмандовки не вылазит, девка негораздая, что Варварой нарекли — в бега подалась, третьего — Ванюшу — хворь побрала, а последний вместе с Ярославом и Ольгой сгинул. Ну же брат, вспомни, как его матушка назвала! — Могута хитро улыбнулся брату.

Всемил воскликнул от удивления и стукнул себя по лбу:

— Ну точно же, точно, пустая моя голова! Погляди на него!

— Хо-хо! А князь, дорогой ты наш Яромир, сгинул аккурат шестнадцать кругов назад!

— Считай, как почти семнадцать, брат!

Тело Яромира задрожало, дыхание участилось. Нужно было уходить. Он попытался встать, но братья усадили его на место.

— Да вы чего мужики, сидел бы я сейчас с вами в грязной харчевне, весь в рванье и без гроша в кармане, коль бы был кровей княжеских? — голос Яромира непроизвольно задрожал.

— Не бреши. Нас не проведешь. — перебил Всемил. — Ольга назвала сынишку — Яромир. И ты — Яромир, да ещё и с князем на одну физиоморду! Вот это вести, так вести!

— Экая новость! За это нужно выпить! — Могута вскочил со стула. — Эй, Фосий! Дорогой мой Фосий! Ещё медовухи, да чтоб рекой лилась!

Хозяин харчевни выглянул из-за стола и молча кивнул.

— Не боись, хлопец. — Всемил продолжал сохранять спокойствие, в отличии от брата. — Мы — могила. Никому ни слова не скажем.

Могута плюхнулся рядом и положил руку на плечо Яромира:

— Такие знакомства нам только на руку! Эх, брат, не подвела чуйка! Так ты, значится, перед Игорем челом бить приехал?

— Да как так-то? Я ни словом не обмолвился, а вы обо мне больше, чем я сам знаете?! — воскликнул пораженный Яромир.

— Так нам и говорить ничего не надо. Понимаешь, дар у нас такой — все обо всех знать, быть там, где быть должно… Было время, когда Игорь обещал золота отвесить, сколь сам весишь, тому, кто брата его домой приведет…

— Хо-хо! А тут ты сам к нам в руки свалился! — воскликнул Могута. — Экая удача!

— Так, слушай, Яромир, раз Гришка тебя тут бросил, значит к князю ходу нету…

— Зато, мы знаем! — подхватил Могута. — А раз ты славич, то ты — етить какой фартовый!

— Золото, сам понимаешь, на дороге не валяется! Было бы бессовестнейшим упущением проворонить такой шанс.

— Но ты не ссы, полученным мы с тобой, ясно дело, поделимся! Мы, хоть и торгаши, но не скаредные! Ты ж теперь для нас, можно сказать, родня…

— Это как? — напрягся Яромир, но тут же вмешался Всемил, закрывая Могуте рот.

— Не слушай моего недалекого брата. Хмель в голову ударил, вот и несёт всякую околесицу… Фосий, Фосий родной, лети скорее!

Фосий чуть-ли не бегом принёс новую партию медовухи и, получив золотой, снова быстро скрылся с глаз.

— Ну, за фарт! Будем! — Могута поднял кружку, за ним последовали остальные.

Осушив одну, следом пошла еще одна и еще… а дальше Яромир уже сбился со счету.

Могута, уже изрядно захмелев, не отводил взгляд от угла, в котором до сих пор толпился народ.

— Кстати, про удачу… Вы, славичи, её каким-то необъяснимым образом притягиваете. Брат, может и нашего испытаем?

— От чего бы не попробовать, пройдём! — Всемил улыбнулся и, с трудом опираясь на стол, встал. — Яромир, нас ждут в игорном углу. Скажи мне, знаком ты с зернью?

Яромир коротко помотал головой.

— Проще пареной репы, гляди. — Могута взял его за руку и поволок к столу каталы.

За столом сидели несколько человек и бросали кости, поровну разделенные на черные и белые грани.

— Все просто. Ставишь кон, загадываешь цвет и бросаешь. Выпал твой цвет, а у противника нет — ты красавчик и выигрыш твой. Только катала половину от половины себе оставит — то его доля.

— Понятно, но не понятно… — Яромир едва мог связать слова.

— В одном медяке — двадцать грошей. — уточнил Всемил. — Если ты поставил медяк и выиграл, то катала себе пять грошей возьмёт. Со всем остальным так же.

— Теперь понятно, а ваш какой интерес? — спросил с недоверием Яромир.

— Мы, Яромир, звон монет в кармане больно любим, а ты выходит — наш прямой путь к богатству. — Всемил похлопал его по груди. — Главное не волнуйся, если что, то мы с братом выручим.

— А ну, разойдись, свинопасы! — Могута протиснулся к освободившемуся месту за игровым столом, из-за которого как раз вышел расстроенный парень в заплатанном походном платье. — Давай, малец, сюда садись.

Яромир опустился на скамью.

Во главе стола стоял катала, высокий мужчина с крючковатым носом и длинными патлатыми волосами, собранными железным обручем, принимавший от всех желающих ставки.

— Чего-то я твоей рожи тут не видывал, пацан. Но назад дороги