Абрахам Меррит - Лесные женщины (сборник)

– Значит, Двайану боится карликов?

Я повторил:

– Я устал от кровопролития.

– Боже мой! – вздохнула она. – А не единожды слышала, как Двайану хвастает, что всегда выполняет обещания – и поэтому он получил плату авансом. Боже мой, как изменился Двайану!

Она ужалила меня, но я сумел сдержать гнев; я сказал:

– Если ты не согласна, Люр, я сам отдам приказ. Но тогда наш город будет осажден и станет легкой добычей врага.

Она обдумала мои слова.

– Значит, ты не хочешь войны с маленькими желтыми псами? И считаешь, что если мы вернем им девушку, войны не будет? Тогда зачем ждать? Почему не отправить обратно всех пленников? Отведи их на Нансур, начни переговоры с карликами. Барабанный разговор быстро решит дело – если ты прав. И тогда в эту ночь барабаны не будут нарушать твой сон.

Верно. Но я ощутил в ее словах угрозу. Правда заключалась в том, что я не хотел отправлять Эвали назад. Если она уйдет, я знал, что у меня никогда не будет шанса оправдаться в ее глазах, сломать ее недоверие, вернуть веру в то, что я Лейф, которого она любит. Если выиграю время, смогу добиться этого. И ведьма тоже знает это.

– Не следует торопиться, Люр, – вежливо сказал я. – Они подумают, что мы их боимся; ведь ты тоже так решила. Для заключения такого договора нужно что-то большее, чем торопливые сообщения барабанов. Нет, задержим девушку как заложника, пока не договоримся об условиях.

Она склонила голову, думая, потом посмотрела на меня ясными глазами и улыбнулась.

– Ты прав, Двайану. Я пошлю за пленниками, как только смою с себя грязь Сирка. Их приведут к тебе. Тем временем я сделаю больше. Я пошлю сообщение карликам на Нансуре, что скоро их товарищи прибудут туда с посланием. Это по крайней мере даст нам время. А время нам необходимо – нам обоим.

Я пристально взглянул на нее. Она рассмеялась и пришпорила свою лошадь. Я проехал за ней через ворота на большую огражденную площадь. Она была заполнена солдатами и пленниками. Здесь барабаны звучали громче. Казалось, барабаны, невидимые, бьют в самом городе. Солдаты были явно обеспокоены, пленники возбуждены и вели себя вызывающе.

Пройдя в крепость, я собрал офицеров, не принимавших участия в нападении на Сирк, и приказал усилить охрану стен, выходящих на мост Нансур. Приказал отдать сигнал тревоги, который приведет к нам солдат с внешних постов и окружающих ферм. Приказал усилить охрану городских ворот и передать всем желающим укрыться в городе, что они могут это сделать, но только до наступления сумерек. Оставался час до наступления ночи. Так что они успеют. Все это я сделал на случай, если наше предложение будет отвергнуто. Если его отвергнут, я не желаю участвовать в кровопролитии в Караке, которое будет сопровождать осаду, пока мне не удастся убедить малый народ в своей доброй воле. Или убедить Эвали, что я стремлюсь к миру.

Сделав все это, я отвел Эвали в свои комнаты – не в помещения верховного жреца с черным осьминогом на стене, а в анфиладу удобных комнат в другой части крепости. Меня сопровождал небольшой отряд, с которым я был в Сирке. Здесь я передал Эвали Даре. Вымылся, переоделся, мои раны промыли и перевязали. Окна мои выходили на реку, и в них раздражающе звучали барабаны. Я приказал принести еды и вина и привести Эвали. Дара привела ее. О ней позаботились, но она отказалась поесть со мной. Она сказала мне:

– Боюсь, мои люди не поверят твоим посланиям, Двайану.

– Поговорим об этом позже, Эвали. А что касается того первого послания, я не посылал его. И Тсантаву, умирая у меня на руках, верил, что я не посылал его.

– Я слышала, как ты сказал Люр, что пообещал ей взять Сирк. Ты не солгал ей, Двайану: Сирк уничтожен. Как я могу тебе поверить?

Я ответил:

– Ты получишь доказательство, что я говорю правду. А теперь, поскольку не хочешь есть со мной, иди с Дарой.

С Дарой ей не будет плохо. Дара солдат, а не лживый предатель, и сражение в Сирке, как и любое другое сражение, часть ее профессии. Эвали ушла с Дарой.

Ел я мало, а выпил много. Вино придало мне бодрости, усталость покинула меня. Я решительно отставил на время печаль о Джиме, думая о том, что предстоит сделать и как сделать это лучше. Послышался стук в дверь, и вошла ведьма.

Ее рыжие волосы были причесаны в форме короны, в них сверкали сапфиры. Ни следа сегодняшнего сражения, ни следа усталости. Глаза чистые и ясные, красные губы улыбаются. Голос негромкий и сладкий. Прикосновение к руке вызвало у меня воспоминания, которые я считал ушедшими с Двайану.

Она позвала, и за ней вошло несколько солдат и два десятка пигмеев, не связанных; при виде меня в их глазах вспыхнула ненависть, но и любопытство тоже. Я спокойно заговорил с ними. Послал за Эвали. Она вошла, и золотые пигмеи бросились к ней, окружили, как толпа детей, щебеча и напевая, гладя ее волосы, касаясь ее рук и ног.

Она рассмеялась, одного за другим назвала их по имени, потом быстро заговорила. Я мало понял из сказанного ею; по потемневшему лицу Люр я догадался, что она вообще ничего не поняла. Я повторил Эвали точно то же, что сказал Люр и что, хотя бы отчасти, она уже знала: она выдала себя, что знает язык уйгуров или, вернее, айжиров лучше, чем признавала это. Потом перевел то, что понял, с языка карликов для Люр.

Договор был заключен быстро. Половина пигмеев должна была немедленно отправиться через Нанбу в гарнизон на том конце моста. При помощи барабанов оттуда наше послание перешлют в крепость малого народа. Если условия будут приняты, боевые барабаны немедленно замолчат. Я сказал Эвали:

– Когда они будут передавать сообщение, пусть добавят, что от них не потребуется ничего, кроме того, что было в прежнем договоре. И что смерть больше не будет ожидать тех, кто пересечет реку.

Ведьма сказала:

– Что это значит, Двайану?

– Сирка теперь нет и нет необходимости в наказании, Люр. Пусть собирают травы и металлы, где хотят; вот и все.

– Ты задумал что-то еще… – Глаза ее сузились.

– Они меня понимают, Эвали, но повтори им это сама.

Пигмеи защебетали друг с другом; затем десять выступили вперед: они понесут сообщение. Когда они уже собрались уходить, я остановил их.

– Если Шри бежал, пусть придет с посольством. Еще лучше – пусть придет раньше. Пошлите при помощи барабанов сообщение, чтобы он приходил как можно скорее. Я даю ему охранную грамоту. Он останется с Эвали, пока не договоримся обо всем.

Они обсудили мои слова, согласились. Ведьма ничего не сказала. Впервые я заметил, как смягчился обращенный ко мне взгляд Эвали.

Когда пигмеи ушли, Люр позвала кого-то из коридора. Вошла Овадра.