Мое сердце между строк - Джоди Линн Пиколт

class="p">Это заставляет меня плакать еще больше, так как понимаю, что моя мама, наверное, сходит с ума от переживаний. Во время автомобильной поездки, я прослушивала сообщения на мобильном, но на двадцать третьем прекратила.

Жасмин ведет меня к дивану. — Я беру себе стакан воды, — говорит она. — И тогда мы придумаем, что нам теперь делать.

Она покидает комнату, а я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться настолько, чтобы открыть книгу и сказать Оливеру, что все закончилось.

Я слышу шаги и поднимаю глаза, но это не Жасмин, которая вернулась с кухни. Вместо этого в дверях стоит Оливер.

Затем я думаю, что это галлюцинация.

Но затем он смотрит на меня. Эти глаза я узнала бы везде. — Привет, — говорит он.

Я подпрыгиваю и обнимаю его.

— Оливер! Как ты попал сюда?

Глядя на меня так, как будто никогда раньше меня не встречал, он отталкивает меня. — По лестнице, — отвечает он. — И меня зовут Эдгард.

Моя челюсть падает вниз. Именно в этот момент в комнату входит Жасмин с большим стаканом воды. Она переводит взгляд с Оливера на меня.

— Делайла, — говорит она. — Ты уже познакомилась с моим сыном.

И в это мгновение все вокруг меня становится черным.

Я не просто падаю без сознания. От вида крови мое тело холодеет, и я нахожусь в фильме ужасов, даже не моргнув глазом. Вероятно, вчера я сильно ударилась головой во время падения, и кроме того я съела только небольшое количество супа и несколько несколько ореховых чипсов пока мы проехали триста семьдесят километров.

Все же мне кажется, довольно неловким лежать на диване с холодной, мокрой тряпкой на лбу, пока мальчик, который выглядит так же как Оливер,

но он — не Оливер, с отвращением протирает мой лоб. — Ты бредишь, — говорит он.

Пристыжено я провожу рукой у рта.

— Она пришла в себя, — говорит Оливер. — Могу я теперь идти?

Он говорит с Жасмин, которая принесла тарелку супа из кухни. Почему же все кормят меня супом?

— Спасибо, что присмотрел за ней, Эдгар, — говорит Жасмин.

— Все ок, — отвечает Эдгар. Он закатывает глаза и выходит их комнаты.

— Итак, — Жасмин садится на край дивана.

— Теперь время рассказать мне всю правду.

У тебя проблемы, Делайла? Ты сбежала из дома?

— Нет, — отвечаю я. — Я имею в виду, я не совсем сбежала, просто на время. Чтобы найти вас, — я принимаю миску, которую она подает мне. Сырный суп с брокколи. Пахнет превосходно.

— И твоя мать не имеет никакого понятия о том, где ты?

В моей сумке вибрирует телефон — снова сообщение. — Хм…— говорю я. — Да.

Жасмин протягивает мне телефон. — Позвони ей.

Неохотно я набираю номер. Уже на первом гудке моя мама берет трубку. — Привет, Мам! — говорю я так весело, как могу.

Мне приходится отвести телефон от уха, так как она очень громко кричит. С опущенной головой я жду, до тех пор, пока я не могу прервать поток слов.

— Мне очень жаль…

— Делайла Ив, ты хоть понимаешь, как ты заставила меня понервничать? Где ты торчишь? Что ты вообще выдумала?

— Мне нужно было кое-что решить, и я знала, что ты не разрешила бы, если бы я спросила.

— Скажи мне, где ты, я заберу тебя. И ты получишь пожизненный домашний арест.

— Я на мысе Код.

Снова на меня обрушивается поток яростных слов. Я снова отстраняю мобильный от уха.

— Вероятно, я могу помочь, — вмешивается Жасмин и хватает телефон. — Алло? Вы мама Делайлы? Я — Жасмин Якобс, — она медлит. — Да, верно, раньше я была, во всяком случае, писательницей. О, очень любезно с вашей стороны. Я рада, что вы получили удовольствие от прочтения моих книг, — снова пауза. — Поверьте мне, для меня это тоже была большая неожиданность… нет, нет, сейчас очень поздно, если вы поедете сегодня. Лучше пусть Делайла останется здесь на ночь, а вы приедете, завтра утром и заберете ее. Она может переночевать в гостиной.

Я слышу взволнованный голос Мамы, затем Жасмин диктует ей адрес. Когда заканчивает, она снова протягивает мне телефон. — Она хочет поговорить с тобой.

— Надеюсь, мы с тобой поняли друг друга, тебя ждет домашний арест, до тех пор пока не состаришься, повторяет мама. — Ну, по крайней мере, я знаю, что ты не проведешь ночь на улице.

Ты доставила очень много неудобств этой женщине, поэтому будь образцовой гостьей, поняла?

— Да, мам, — бормочу я. — До завтра.

— Делайла!

— Да?

— Я люблю тебя, помни.

Я опускаю голову. Я очень сильно расстроила мою мать и Жасмин Якобс, в надежде сделать все возможное, чтобы сделать выдуманного персонажа реальным. Внезапно мне становится стыдно за мой эгоизм.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.

Затем кладу трубку и отдаю телефон Жасмин. — Спасибо, что могу остаться здесь.

— Не проблема. Для Эдгара хорошо, если кто-нибудь побудет здесь его возраста. Он не так быстро находит друзей.

Я сажусь. — Можно вас кое о чем спросить?

Почему ваш сын выглядит также как Оливер?

— Потому что он мой сын, — Жасмин смотрит на меня.

— После того как его отец умер, Эдгар боялся всего. Я хотела создать образец для него,

кого-то, кто, возможно, тоже не является самым смелым и самым сильным мальчиком в королевстве, который умудрился, однако, всегда побеждать, используя при этом только свою голову. Тогда Эдгар был еще малышом, мне нужно было представить себе, как он будет выглядеть в будущем, и таким образом я нарисовала Оливера.

— Итак, они совершенно одинаковые.

— Не совсем, — говорит Жасмин. — Эдгар никогда не будет Оливером, которого я так желала, — она улыбается слегка печально. — Я не очень хорошо справилась с тем, чтобы помочь с его скорбью. Я не знала, как сделать правильно, но я знала, как писать книги. Поэтому я пыталась помочь ему тем, что умею лучше всего. Но это не помогло, поэтому я перестала писать. И вместо этого начала учиться, как стать лучшей матерью, — она качает головой, как будто пытается освободиться от чего-то, а затем прикасается к моему плечу. — Так, а теперь мы постараемся устроить тебя по уютней наверху.

Комната для гостей окрашена в цвет заходящего солнца. В ней стоит маленький письменный стол и двуспальная кровать. Жасмин передает мне стопку свежих полотенец и обещает, навестит меня, когда я немного отдохну.

Странно, когда тебе не нужно ничего распаковывать. Я сажусь на край кровати и осматриваю помещение. На стенах висят фотографии в рамках с ребенком в разные периоды жизни, начиная с младенчества. Это Эдгар, понимаю я, но