Олег Авраменко - Хозяйка источника

Выпив за девочек, Дионис заговорил:

— Я так и предполагал, что у вас хватит сообразительности связаться с Юноной и не попасть в ловушку Амадиса.

— Это мама связалась с нами, — уточнил Брендон.

— И поступила разумно. Ваш братец собирался подсунуть тебе вместе с короной большую свинью.

— Я это понимаю. Он хотел представить все так, будто мы с Артуром оказываем ему безусловную поддержку. Но я не приму из его рук корону до тех пор, пока не буду убежден в его невиновности.

— А если выяснится, что он виновен? — спросила Бронвен.

— Тогда мы низложим его и отдадим под суд, — ответил я. — Впрочем, я не думаю, что Амадис в это замешан. Скорее, это дело рук Александра.

Брендон фыркнул:

— И как же он мог это провернуть, если у него нет даже доступа в Царство Света?

— А вдруг он вступил в сговор с Порядком?

— Он убежденный христианин.

— Прежде всего, он агрессивный фанатик. Что если гибель Харальда повредила его рассудок и он возомнил себя ангелом-мстителем?

Мой брат с сомнением покачал головой:

— Только не вздумай делиться своими подозрениями с мамой.

— Не буду, — сказал я. — Кстати, Дионис, как обстоят дела на Земле Обетованной?

— Паршиво, — хмуро ответил тот. — Весь Израиль бурлит, готовится к священной войне. Царь Давид теряет контроль над своими подданными. Да и ваш Дом хорош. Я, конечно, не спорю, Рахиль была плохой королевой Света, но это еще не повод устраивать в связи с ее смертью праздничные шествия по улицам Солнечного Града.

— Эти шествия были массовыми?

— Достаточно массовыми и достаточно экзальтированными, чтобы оскорбить чувства детей Израиля. Теперь, даже если вы найдете убийцу и им окажется не Амадис, войны вам не избежать.

Я тяжело вздохнул, чисто автоматически достал из кармана сигарету и закурил.

— А даму не угостишь? — спросила Бронвен.

Прежде чем я успел сообразить, что она имеет в виду, Брендон и Дионис уже протянули ей свои пачки. Бронвен взяла сигарету Диониса, а прикурила от зажигалки Брендона.

— Разве царь Давид не понимает, что его Дом обречен на поражение? — произнесла она. — Ведь с такими вождями, как Артур и Брендон, Свет практически неуязвим.

— Это понимают почти все, — сказал Дионис. — И царь Давид в первую очередь. Но, как я уже говорил, он теряет контроль над своими подданными, среди которых балбесов не меньше, чем среди детей Света. К тому же нельзя сбрасывать со счетов те идиотские шествия. Кто бы ни убил Рахиль, Дом Света нанес Израилю оскорбление, смыть которое может только кровь.

— М-да. Вижу, у вас, в Экваторе, жизнь бьет ключом. Не то что в Срединных мирах, где только один Дом сущий, и тот лишь нарождается.

Тут я кое о чем вспомнил. Вернее, кое о ком.

— Они держат Каролину заложницей?

— К счастью, нет, — ответил Дионис. — Она быстро разобралась в ситуации и бежала на Марс. В сообразительности Каролине не откажешь.

— Хоть это хорошо. Над нами не будет довлеть долг кровной мести. Только и того, что сестре придется подыскать себе нового мужа.

— Не придется. Арам Иезекия покинул Землю Обетованную вслед за Каролиной. У них получился удачный брак, и они не хотят разрушать его из-за разногласий между своими Домами.

— И что они намерены делать?

— Об этом спроси у них. Я никогда не был особенно дружен с Каролиной, и она не посвящает меня в свои планы.

Я кивнул:

— Боюсь, то же самое относится и ко мне.

Бронвен торопливо загасила сигарету в пепельнице. Мы с Брендоном разом встали. Дионис вопрошающе поглядел на нас.

— Мать, — коротко ответил я.

У Юноны был свой почерк. Она считала признаком дурного тона появляться на глазах у посторонних и всегда выходила из Тоннеля где-то в укромном местечке. Плавной, грациозной походкой она спустилась по лестнице в холл — вечно юная и прекрасная, одетая в алую с золотом тунику, а на ее густых каштановых волосах был укреплен легкий изящный венец королевы-матери.

Бронвен восхищенно ахнула. Первым моим порывом было броситься в объятия милой матушки. Брендон испытывал те же чувства. Но мы оба сдержались, чинно подошли к ней и по очереди поцеловали ее руку — в порядке старшинства. Юнона ласково улыбалась нам.

Затем она перевела свой ясный взгляд на скромно стоявшую рядом с нами Бронвен.

— Так ты и есть Дана? Я представляла тебя немного иначе.

— Порой внешность обманчива, госпожа Юнона, — ответила Бронвен.

— Ну, что ты, доченька! Называй меня мамой. Ведь ты жена моего сына.

— Хорошо… мама.

В больших, теперь уже зеленых глазах Бронвен заблестели слезы. Сама того не подозревая, Юнона попала в ее уязвимое место. Подобно большинству детей, рано потерявших родителей, Бронвен жаждала материнской ласки и заботы, где-то в глубине души, тайно и скрытно от всех, она мечтала когда-нибудь встретить женщину, которая заменит ей мать. А моя мама — живое воплощение идеала нежной и любящей матери. Это мама моей мечты, ставшей реальностью с момента моего рождения. Мне несказанно повезло… Но, возможно, я не совсем беспристрастен.

Глядя на счастливые лица Юноны и Бронвен, которые сразу понравились друг другу, я с грустью подумал, что моя матушка очень огорчится, когда наш обман раскроется…

Глава 3. Бренда

Когда я вошла в комнату, Дэйра даже не взглянула в мою сторону. Она сидела перед монитором и увлеченно наблюдала за тем, как компьютер играет сам с собой в шахматы. Судя по всему, она просто не заметила моего присутствия.

Я подошла к ней со спины и через ее плечо посмотрела на экран. Сначала мне показалось, что «игроки» задействованы на разных уровнях мастерства — а это фактически предрешало исход партии. Белые выдерживали длительные паузы перед каждым ходом, черные реагировали почти мгновенно… и тем не менее проигрывали. Они предприняли отчаянную попытку свести партию вничью посредством вечного шаха, однако белые разгадали их план и не приняли предложенной жертвы. Тогда в центре экрана появилось окно с сообщением:

Поражение черных.

Партия окончена.

Сохранить протокол?

Странное дело — компьютер сам ответил «Да» и записал протокол партии в память.

Дэйра повернула ко мне свое сияющее лицо:

— Ну вот! Наконец-то я выиграла. Привет, Бренда. Извини, что сразу не поздоровалась с тобой. Я была занята.

— Ты хочешь сказать, — недоверчиво произнесла я, — что играла с компьютером в шахматы?

— И выиграла! — Она вся излучала торжество. — Впервые на таком высоком уровне.