Кира Измайлова - Наследство

— И ты… — Генри сглотнул.

— Ты сын племени, Генри Монтроз, — сухо ответил вождь, — и хотя ты приносишь беды, это не твоя вина.

У мужчины немного отлегло от сердца. Однако… Нет, тут даже раздумывать было не над чем.

— Я уеду завтра же, — сказал он. Ставить под удар племя нельзя, он себе этого никогда не простит! — На рассвете. Мне только нужно поговорить с шаманом, есть важное дело. Я…

— Они спрашивали твои приметы, — Хаалак будто не слышал его. — Ты ведь знаешь, что белые для нас на одно лицо… если, конечно, они не приняты в племя. А они никогда не видели тебя.

— И?..

— Я сказал, что ты ростом немного повыше меня, — невозмутимо ответил Хаалак. — У тебя коричневые волосы и зеленые глаза. У тебя сломанный нос и шрам от ножа на щеке. Ты ездишь на гнедой кобыле, и у тебя есть рыжая собака.

— Спасибо… — пробормотал Генри. Да, вроде бы невелика разница, только волосы у него не каштановые, а русые, а глаза серые, да и шрамов на физиономии нет. Главное, чтобы кто-то обратил внимание на эти мелочи, прежде, чем начать стрелять!

— Они сказали, с тобой будет белая женщина, — сказал вождь. — Ты взял себе новую жену? Это хорошо. Мужчина не должен долго быть один. И лучше даже, что она из твоего племени…

— Она мне не жена, — неожиданно для себя сознался Генри. — Она… Это сложно объяснить. Скажем так, она владеет кое-чем очень важным и хочет отдать это определенным людям. А другие стараются этого не допустить, вот почему за нами охотятся: я обещал доставить ее в оговоренное место в целости и сохранности.

Хаалак молча смотрел на него.

— Это правда, — устало сказал Монтроз. — Я ее не крал, хочешь, спроси у нее самой. Она… знатного происхождения. Ну, дочь вождя, если так понятнее. Она не станет лгать.

— Я верю тебе, — медленно проговорил вождь. — Но…

— Я ведь сказал, что уйду, — мотнул головой Генри. Отдых откладывался на неопределенный срок, а хуже всего… Хуже всего было то, что теперь не получится отсидаться за спиной племени, он не имеет права ставить людей под удар! — Но у меня будет просьба.

— Если это не навредит нам, я прикажу выполнить ее, — ответил Хаалак.

— Не навредит, — скривился Монтроз. — Помимо девушки, у меня есть еще ценный груз. Мне нужно доставить его как можно скорее людям из "Синей птицы".

— Ты говорил, что работаешь на них, — кивнул вождь.

— Вот-вот. Но у меня две задачи: груз и девушка. Девушку я никому доверить не могу, да и охота идет именно за нами. Сможет кто-нибудь отвезти пару вьюков в ближайший городок и передать, кому я скажу? — напрямик спросил Генри. Хаалак подумал и снова кивнул. Кажется, он на все был готов, лишь бы отвести беду от племени. — Отлично. Еще мне нужны другие лошади, для меня и девушки. Нас могли видеть на этих. Вьючную пусть заберут те, кто поедет в город, и продадут ее там. Это нежить, — пояснил Монтроз, видя недоумение на лице вождя. — Она очень дорого стоит, а в пограничном городке вряд ли кто спросит, откуда она у делакотов. Плату возьмите себе. Купите оружие или что еще нужно…

— Что же нам сказать, если аддагезы поймут, что ты был здесь? — спросил Хаалак. — Или же перехватят моих людей с грузом?

— Говорите правду, — устало сказал Генри. — Груз ценен, конечно, но он не дороже жизни. А направление, в котором я поеду, стоит еще дешевле. Береги людей, досточтимый Хаалак, и спасибо тебе за помощь.

— Я хотел бы отправить с тобой нескольких воинов, — проговорил тот, и видно было — его что-то гнетет.

— Не нужно, — решительно отказался Генри, хотя сам был бы не прочь получить в сопровождение нескольких крепких ребят с хорошим глазомером и надежными ружьями. — Они нужнее здесь. Аддагезы могут и нарушить данное слово, даже если вы всё им расскажете, а тогда…

Вождь нахмурился, но промолчал. Увы, тут Генри ему помочь ничем не мог.

— Мы уходим, — сказал Хаалак внезапно.

— До "сезона бурь" еще далеко, разве нет?

— Далеко, — согласился тот, — но так нас будет сложнее найти. И тебе, и аддагезам.

Генри кивнул. Да, делакоты смогут отговориться тем, что в глаза не видели Монтроза, не нашел он их, слишком рано откочевавших к северу… Слабая надежда, но уж какая есть!

— Ты получишь лошадей, — добавил Хаалак. — Твой груз доставят на место.

— Мне нечем отблагодарить тебя, досточтимый, — наклонил голову Генри. Ладно, бывало и хуже, выкрутится! Не в первый же раз…

— Вернись к нам, — просто ответил вождь. — Этого достаточно.

Генри выбрался из его жилища — палатки, говорил он по привычке, ленясь произносить местное наименование, — когда уже совсем стемнемло. В голове было пусто, от усталости немного пошатывало, но он не имел права отправиться на покой, не завершив дела. С Хаалаком они обговорили кое-какие детали: кто отправится с драгоценным грузом в ближайший городок — там есть представительство "Синей птицы", Генри знал это наверняка, — что скажут эти люди… Вьюки он переберет с утра пораньше. Награбленные драгоценности, за исключением фамильных украшений Марии-Антонии, лучше тоже оставить на сохранение у Хаалака. Он припрячет так, что не найдут ни аддагезы, ни белые. Есть тут пара приметных местечек, где Генри уже доводилось оставлять дорогие вещи, и ничего не пропало. Да, так он и поступит. Возьмет разве что еще пару побрякушек попроще — мало ли, деньги понадобятся, можно будет продать, — а за остальным вернется потом. Если только будет это "потом"!

Лошадей он тоже возьмет рано с утра, выберет сам, это не проблема. И налегке двинется дальше. Вот только Мария-Антония…

Генри подошел к жилищу Хаура — полог был откинут, тепло ведь, — вошел. Ему, как другу и родственнику, это позволялось.

Мария-Антония обнаружилась у очага: жена Хаура как раз учила принцессу печь лепешки на раскаленных камнях, и у девушки получалось не так плохо, как можно было предположить. Прочие крутились тут же, особенно интересно было девочкам-подросткам: они никогда не видели белых женщин, и любопытство разбирало их со страшной силой. К чести принцессы стоило заметить, что эти знаки внимания она сносила совершенно спокойно, не шарахалась даже, когда кому-нибудь приходило в голову потрогать ее волосы или взять за руку, чтобы рассмотреть получше.

Присмотревшись, Генри обнаружил, что девушку успели уже одарить какими-то мелочами вроде плетеного оголовника, украшения из перьев и бус, накинули на плечи куртку, какие носили здесь все, мужчины и женщины…

— Тони, — позвал он негромко, и принцесса подняла голову. — Пойдем. Поговорить надо.

Она спокойно отряхнула руки, встала, осторожно отстранив маленькую девочку, сунувшуюся к горячим камням.