Марица - Александра Европейцева

о дворе? О политике? О войне, которая не закончилась, а лишь затаилась?

— Она спасла корта Феорильи. Вытащила меня из плена. Перехитрила магов Иллюзиона. — Мои слова звучали как рык. — Если это не доказательство ее силы, то что тогда?

— Сила в бою — не то же самое, что сила при дворе. — Мать покачала головой. — Ты хочешь бросить ее в волчью стаю без защиты. Без знаний. Без понимания, что ее ждет. И это, Демитр, не любовь. Это безответственность.

Я стиснул зубы. Она была права. Шер, она всегда была права. И все же…

Я взглянул на дверь, ведущую в коридор. Всего несколько шагов — и я окажусь у ее комнаты. Всего несколько слов — и, возможно, услышу то, что так отчаянно хочу.

Но что, если она откажет снова?

Дракон внутри зарычал, напоминая, что я не привык ждать. Но Марица… Она не была одной из тех, кого можно было просто взять. И если я сейчас войду туда, это уже не будет игрой.

Я потянулся к дверной ручке, но остановился.

«Ты ослеплен», — шептал голос разума.

«Она твоя», — отвечал дракон.

Я закрыл глаза, чувствуя, как сердце бьется в такт этому внутреннему спору. А потом решил послать к шеровому хвосту все и вышел в коридор.

Коридор был погружен в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием свечей в подсвечниках. Каждый шаг по холодному паркету отдавался в висках, будто сердце перебралось в голову и теперь билось там, тяжело и неровно. Я остановился перед её дверью — тёмным дубовым полотном с серебряной ручкой, за которым…

За которым она.

Воздух в груди стал густым, как смола. Я поднял руку, но не постучал сразу — пальцы замерли в сантиметре от дерева, будто между нами висела незримая стена.

А если она спит?

А если не спит?

Глупо. Я, Демитр Янг, наследник герцогского титула, командующий армией, дрожал перед дверью, как юнец на первом свидании. Тяжело вздохнув, я всё же постучал. Три чётких удара — не слишком громких, чтобы не испугать, но и не таких тихих, чтобы их можно было проигнорировать.

Тишина.

Потом — шорох. Лёгкие шаги по ковру.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в щели мелькнул её глаз — зелёный, как лесная трава после дождя, и такой же настороженный.

— Демитр?

Мой голос прозвучал хрипло, предательски выдав волнение:

— Ты не спишь.

Её зелёные глаза сверкнули в щели приоткрытой двери.

— Очевидно же, — ответила она, но пальцы на дверном косяке дрожали.

Дверь приоткрылась шире, и я задохнулся. Босая, в простой ночной рубашке, с рассыпанными по плечам волосами — никаких корсетов, никаких притворств. Настоящая. И от этого ещё более желанная.

— Можно войти? — я сделал шаг вперёд, уже зная ответ, но надеясь…

Она отступила, скрестив руки на груди:

— У тебя на завтра есть планы? Учения? Смотры?

— Нет, — я почувствовал, как чешуя на скулах проступила резче. Чёрт, я терял контроль.

— Отлично! — её голос внезапно стал неестественно бодрым. — Тогда сможешь проводить меня в Столичную библиотеку? Хочу почитать старые свитки.

Я замер. Шер, что это значит? Я не затем сюда пришел!

— Да, я провожу тебя, Марица, но… — моя рука непроизвольно потянулась к ней.

— Тогда спокойной ночи!

Дверь захлопнулась с глухим стуком прямо перед моим лицом, чуть не задев нос. Я стоял, сжимая кулаки, чувствуя, как дракон внутри бьётся в ярости. Сквозь дубовую дверь донёсся её сдавленный смешок.

Вот ведь маленькая провокаторша…

* * *

Утро выдалось по-летнему ясным и тёплым. Солнечные лучи мягко пробивались сквозь густые кроны дубов, играя золотистыми пятнами на вымощенной камнем площади. Тёплый ветерок, наполненный ароматами цветущих роз и свежескошенной травы, лениво колыхал занавески в окнах, принося с собой обещание долгого и неспешного дня.

Вокруг царила утренняя суета: слуги расставляли корзины с провизией, кучер поправлял упряжь, а прохожие, не спеша, направлялись по своим делам.

Я ждал у кареты, кусая губу, пока Марица спускалась по парадной лестнице — сегодня она была одета просто, в тёмно-зелёное платье без излишеств, но даже это не могло скрыть её природной грации.

— Ты выглядишь… бодро, — процедил я, когда она поравнялась со мной.

Её губы дрогнули в едва уловимой усмешке:

— А ты — как дракон, которого лишили добычи.

Я стиснул зубы, распахивая дверцу кареты. Вчерашняя ночь не давала мне покоя — эта чёртова дверь, захлопнутая перед самым носом, её смешок… Я едва сомкнул глаза, всё тело горело от неудовлетворённого желания. С которым мне пришлось справляться самому, шеровый хвост!

Карета тронулась, и Марица устроилась напротив, демонстративно разглядывая улицы за окном.

— Так что же сказал тебе Истер? — не выдержал я наконец.

— Он предложил сделку. В обмен на мою «просьбу» королю — оплату обучения в Академии.

— Какую просьбу? — я почувствовал, как по спине пробежали мурашки:

— Чтобы я попросила короля исполнить любое его желание.

Карета резко дёрнулась на ухабе, но мой взгляд не дрогнул:

— И ты отказалась.

— Да.

— Почему?

— Потому что я не знаю, чего он хочет на самом деле. — Марица усмехнулась. — Если честно, я не ожидала, что он вообще обратиться ко мне с такой просьбой. Наивно и глупо. К чему мне все менять, если король итак выполнит мою просьбу об оплате обучения и рекомендательных письмах? Разве что, расположение принца лично ко мне. Но оно мне не особо то и нужно.

— Ты сделала правильный выбор, — наконец сказал я.

— Думаешь? — она откинулась на спинку сиденья. — А что, если его просьба была бы безобидной? Просто мне не дают покоя слова, что его смерть будет на моей совести.

Я посмотрел в окно, где мелькали дома и прохожие.

— Истер мастер манипуляций. Он играет на чувстве вины, чтобы получить то, что хочет. Но если бы его просьба была безобидной — он бы сказал тебе сразу. А теперь лучше взгляни вон туда!

Карета замедлила ход, и Марица резко наклонилась к окну, забыв на мгновение о нашем разговоре. Её глаза расширились, губы приоткрылись, и я увидел, как её пальцы впились в подлокотник — и я не смог сдержать улыбки, наблюдая за ее реакцией.

Вдали, над городскими зданиями, возвышалось белоснежное здание Столичной библиотеки с высокими шпилями, увенчанные хрустальными сферами, в которых переливались застывшие молнии. Стрельчатые окна были