Ольга Макарова - Осколки чего-то красивого

Камиртад особо не надеялся на броню — знал, что не спасет.

Первый удар в щепки разнес щит; второй сбил с головы шлем; третий — вмял доспехи в живое мясо…

Райбис не был диким зверем, он был разумен и прекрасно понимал, чем может ему грозить эта блестящая острая штука в руке у человечка… Поэтому в бою тигр был страшен…

…Четвертый удар перехрустел половину ребер. Отброшенный когтистой лапой, Камиртад проехался по песку и остался лежать…

Ему было так больно, что он дышать-то мог еле-еле: похоже, обломки ребер впивались в легкие, стоило только набрать воздуха…

Перед глазами поплыли блики, замелькали лица тех, кто погиб — ушел и не вернется никогда…

Камиртад уже сдался, когда вдруг почувствовал давление чужой воли.

"Райбис, не надо! Живи!" — подумал он так "громко", как только мог, потому что сказать бы у него не получилось…

"Зачем? Я последний," — равнодушно отозвалось в голове.

Все это длилось миг, не больше. Короткий обмен мыслями — и вот уже чужая воля заставляет онемевшую руку Тада сомкнуть пальцы на рукояти меча и поднять клинок вверх, навстречу прыгающему Райбису, целя в чисто-белый мех на груди…

Тигр прыгнул; насадился на лезвие всей грудью… и сомкнул челюсти на горле Тада.

"Бессмысленно…" — мелькнула общая мысль. Как падающая звезда…

…Внезапно исчезла боль и пришла необыкновенная легкость. Тад почувствовал, что поднимается вверх, в абсолютной тишине, и за какой-то туманной дымкой разглядел свое искалеченное тело на песке, накрытое и раздавленное телом Райбиса…

Все кончено. Свобода. Легкость. Спокойствие.

Тад хотел попрощаться с Райбисом, сказать ему что-нибудь на прощание… но не чувствовал его рядом…

"Неужели у зверей нет души? — подумалось Таду, и от этой мысли стало больно и горько, но он стряхнул ее. — Нет, конечно есть. Просто, наверное, у них собственный рай…"

(16 июля 2003 г)

268.

Я подумал о тех, о ком пишу. Я выхватываю из их жизни единый миг, а ведь у них есть прошлое. Ведь они где-то жили, выросли, о чем-то мечтали в своем Замирье… И с ними что-нибудь случится потом. После того, как я поставлю в конце очередной легенды точку, или свой излюбленный знак — троеточие…

269.

Я подумал… и две истории открыло мне Замирье. Вернее, две предыстории — а их я никогда не писал…

И сейчас я перевожу взгляд с заоблачных вершин на фундамент легенды…

270.

Камиртад был родом из той же страны, что и Вольферлаген и брат его — Веллинброк.

Это хвойный уголок Севера; земля, утыканная острыми скалами, поросшими исполинскими лесами, где на деревьях вместо иголок растут мечи.

В этой стране у мужчин длинные имена. Вольферлаген, Веллинброк, Камиртад, Мильдегард, Мартибрандт… И они состоят как бы из двух частей. Одна — мягкая, другая — жесткая. И от человека зависит, как его будут звать, какая сторона характера возьмет верх. Вольф или Лаген? Веллин или Брок?.. Мильде или Гард?..

Женщин в этом краю зовут нараспев — Велена, Илара, Орлона… Нежность, сила и гордость — невероятное сочетание. Эти женщины с детства берут в руки посох, а с пятнадцатой весны — уже и меч. Они сильные и прекрасные…

Камиртад был четвертым сыном в дружной и счастливой семье. Он мечтал о путешествиях, наверно, еще раньше, чем выучился говорить и ходить. Он грезил наяву мистическими каравеллами, дикими горами, неизведанными землями, захватывающими приключениями. Маленький Ками целыми днями пропадал среди иноземцев, останавливавшихся на ночлег, слушая их истории. И глаза его светились невероятной мечтой, и сердце рвалось в даль, туда, где никто еще не был. Туда, где молят небеса о герое-освободителе…

В восемь лет уже никто не звал его Ками. Почему-то это имя ему больше не шло. Все больше его окликали Тадом, подчеркивая вступившую в силу твердую черту характера.

Восемь весен… В этом возрасте человек получает первое оружие — посох.

Когда отец привел Тада в рощу, где растут боевые посохи, его ждало удивление — посох Тада ни в коем случае не хотел расти прямым. Он вырос, загнувшись под углом.

Но мальчик был просто счастлив. Ни тени разочарования. Он назвал свой посох Маргином (маргин — значит угол) и уже через пару лет обращался с ним мастерски. И, поскольку посох был не такой, как все, у него и техника боя была совершенно особая.

Родители думали: необычное оружие достается воистину необычными людям. И ждали от Тада чудес…

Однако меч ему достался самый обычный. Длинный меч, который Тад назвал Виском. Виск был ему точно по руке и точно по силам…

А впрочем, даже самым обычным мечом Тад умудрялся выделывать самые необычные финты.

С годами Камиртада все больше и больше тянуло в неизвестность, и родители поняли, что не могут больше держать его дома. У каждого свой путь, в конце концов…

В двадцать весен Камиртад отплыл на торговом корабле на остров Ильсеной, поближе к Земле Горестей, где он искал подвигов и великих дел.

Он прибыл в портовый город Баримзо и затерялся в толпе таких же мечтателей, как он сам.

Но ему повезло больше: диковатый юнец приглянулся отряду воинов, направлявшемуся на Землю Горестей, чтобы освобождать людей и искоренять зло.

Фанаты. Сумасшедшие… Или герои…

Камиртад отправился с ними и странствовал год, заработав несчетное количество шрамов как на коже, так и в душе. Уже кое в чем раскаивался и кое о чем жалел, но сворачивать на полпути — это не по нему. Ведь не зря его давно уже звали не Ками, а Тадом…

Маленький отряд не достиг своей цели. Был разбит под Красным Пиком, на границе Аридных Земель. Часть воинов взяли в плен…

Очнулся от забытья Тад в каменной клетушке, обнаружив что рука распухла, и на плече сочится кровью татуировка "Гладиатор"… Больше никаких ран у него не было… А через час был его последний бой…

271.

Райбис родился на Земле Горестей. Его тигриное племя жило у самых границ Аридных Земель и было почти истреблено здешними людьми… впрочем, мудрые Тигры не считали аридийцев за людей, как и обычных больших полосатых кошек — за равных себе Тигров…

Не смотря на соседство с Аридными Землями и самим Красным Пиком, детство Райбиса было счастливым. Он был славным полосатым котенком, и был у него родной брат Райнир, с которым они весело играли.

Они видели, что что-то тревожит и родителей, и остальных взрослых племени, но детям невдомек было, что…