Забираю вас себе! - Тина Солнечная

Я даже не заметила, как уснула.

— Мышонок, мы подъезжаем. Просыпайся, — шепнул он мне прямо в ухо, а потом поцеловал в висок. Его голос был таким тёплым, что я едва не решила снова закрыть глаза. Но, увы, пора было выходить.

Я села, пригладила волосы, проверила, чтобы одежда сидела строго, как я задумала, и надела маску той самой Леи Таши, которой от меня, видимо, ждали. Сдержанной. Холодной. Властной.

Карета замедлилась, потом остановилась. Томрин выбрался первым, протянул мне руку, и я, опираясь на неё, вышла. Передо мной раскинулось высокое здание из белого камня. Оно выглядело как храм, но я чувствовала — это не место молитвы. Это арена. Логово. Торговая крепость.

У здания была высокая арка с чеканным серебряным гербом над входом — нечто вроде весов, на одной чаше которых был кинжал, а на другой — цепь. Символично. И тревожно.

Перед дверями стояли два охранника в тёмной броне. Один шагнул вперёд, протянул руку, и я отдала ему свой билет. Он проверил знак, поднёс к какому-то сияющему кристаллу — и кивнул.

— Лея Таша Стом. Вас уже ждут. Проходите.

Мы вошли. Внутри было просторно, холодно и странно тихо. Пол — из чёрного гладкого камня, стены — украшены знаменами домов и родов, участвующих в торгах. Справа — лестница на второй уровень, откуда, похоже, наблюдали за происходящим зрители и заказчики. Слева — аллея клеток, скрытых от первого взгляда полупрозрачными занавесями. За ними — будущий товар.

Меня передёрнуло.

— Всё хорошо? — прошептал Томрин, чуть прикасаясь к моей спине. С тех пор, как мы зашли, его поведение изменилось. Он начал вести себя ровно так, как вел себя с той Ташей. Послушный, сдержанный раб.

— Да, конечно.

Он снова коснулся моей ладони. Едва заметно.

Я выпрямилась. Мы шли вперёд — к месту, где меня уже ждали. И я шла, не зная, кого я должна там купить. Больше всего мне хотелось отсюда уйти.

Мы с Томрином подходили к зоне, где уже кипела жизнь. Пространство было разделено пополам, будто невидимой чертой. Слева — ряды клеток. Стальные прутья, замки, оценивающие взгляды. Люди или не люди, мужчины и женщины внутри вели себя по-разному: кто-то тихо сидел, кто-то ходил по кругу, кто-то всматривался в проходящих. Некоторые даже бросались на прутья с дикой яростью. Я почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Они казались... опасными.

Справа всё было иначе. Чистые ковры, приглушённый свет, ухоженные мужчины, стоящие возле своих временных хозяек или посредников. Их позы были подчёркнуто покорны: кто-то сидел на коленях, кто-то стоял за спиной женщины, одна пара даже держалась за руки. У этих был ошейник и слабое сияние метки чуть ниже ребер. Метка принадлежности кому-то. Я застыла, пытаясь сопоставить всё это в голове, как вдруг рядом раздался голос:

— О, Лея Таша, как приятно вас видеть! — ко мне приблизилась высокая женщина в ярком зелёном наряде с золотыми вставками. Она выглядела так, будто знала меня годами.

Я повернулась к ней и натянула на лицо вежливую, слегка снисходительную улыбку. Внутри всё сжалось, но я кивнула уверенно:

— И я вас. Рада встрече.

— Ну конечно, не могли же вы пропустить такую подборку, — женщина улыбалась широко, почти игриво. — Сегодня только новеньких берёте? Или и на поддержанных подглядываете тоже?

Я моргнула. Подержанные?

И в этот момент в голове всё соединилось. Клетки — это те, кто ещё не приручен, без метки. Опасные. Новенькие. Те, кто справа — с меткой. Прирученные. Их перепродают. Подержанные.

— Пока не решила, — осторожно сказала я. — Думаю, посмотрю и тех, и других. Вдруг повезёт.

— Ага, — кивнула женщина. — В вашем вкусе как раз и те, и другие. Вы ведь всегда любили с нуля начинать, только после того, как хорошо отработали приемы на подержанных. И я прекрасно понимаю это. Не хочется выкидывать на ветер столько денег, не будучи уверенной в результате.

Я рассмеялась, будто узнала себя в этих словах.

— Вы абсолютно правы, с новенькими хоть сюрпризы бывают. А с подержанными всё как на ладони. Скучно. Но я могу найти применение и для таких.

Она одобрительно кивнула, и через минуту удалилась, поздоровавшись ещё с кем-то.

Я стояла, чувствуя, как спина Томрина напряглась. Он стоял в шаге от меня и ему было категорически некомфортно. Его купили из такой же клетки, я почти уверена.

Я огляделась ещё раз. В клетке двое мужчин яростно спорили, и один ударил другого кулаком. Кто-то в углу сидел в цепях, уткнувшись лбом в колени. Напротив же — у украшенного постамента — стоял парень с меткой, который смотрел в пол и улыбался, словно радовался, что его снова выставили на продажу. Насколько плохо ему было у хозяина сейчас?

— Лея, — тихо позвал Томрин. — Куда сначала?

Я сглотнула.

— Сначала — к тем, кто в клетках, — прошептала я.

Глава 45

Я перевела взгляд на зону с клетками, откуда доносились выкрики, рык и резкие металлические звуки. Сердце неприятно сжалось.

— Пойдем, — кивнула я. — Хочу посмотреть, кто вообще здесь есть.

Мы направились к зоне, где все были заперты — в прямом смысле. Стальные клетки тянулись вдоль стены и расходились вглубь подвала, где тусклый свет создавал почти тюремную атмосферу. Возле некоторых клеток висели этикетки — простые таблички с именем или номером, расой, иногда — начальной ставкой. Возле других не было ничего. Пустота. Ожидание.

Я медленно шла мимо. Заглядывала внутрь, словно искала кого-то. Хотя на самом деле — я никого не искала. Просто пыталась понять, кто они, что они, зачем… мне?

Внутри клеток сидели мужчины. И женщины. Молодые и старые. Красивые и пугающие. Один был с лицом, испещрённым шрамами, второй — с глазами как у хищника. Женщина с бритой головой сидела в позе лотоса и не отрывала взгляда от потолка. Другой мужчина скалился, когда я проходила, явно оценивая, насколько легко меня можно бы было сломать.

Никто из них не напоминал мне моих цисков. Но честно говоря… если бы я не знала, кто такой Кайрен или кем был Талмер, я бы, наверное, и их записала бы в "опасных". Здесь все казались дикими. Неизвестными. И самое страшное — неотличимыми от обычных людей. Я не знала, какие у них расы. Может, это обычные люди. А может, такие же циски, как мои. Только не под меткой.

Некоторые молча смотрели. Другие кидались на прутья. Один выл. Я сжала зубы. Жалость жгла изнутри, но желания купить кого-то