Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

Ветер прекратился, прибой затих; темноволосая девушка остановилась и стояла, ожидая его. Шимрод подошел ближе и почувствовал запах фиалок. Они стояли в ярде друг от друга; он мог бы коснуться ее.

Посмотрев ему в лицо, она улыбнулась задумчивой полуулыбкой.

— Шимрод, я пришла к тебе в последний раз, — сказала она.

— Почему?

— Мое время кончается. Я должна идти в место, находящееся за звездой Ахернар.

— Ты туда пойдешь добровольно?

— Я зачарована.

— Расскажи, как уничтожить заклинание.

Девушка заколебалась.

— Не здесь.

— А где?

— Я буду на Ярмарке Гоблинов. Ты встретишь меня там?

— Да! Расскажи мне о заклинании, чтобы я подготовил контрзаклинание.

Девушка медленно пошла прочь.

— На Ярмарке Гоблинов. — Бросив лишь один взгляд назад, она ушла.

Шимрод задумчиво разглядывал ее уходящую фигуру... Сзади послышался рев, как если бы много голосов завопили от ярости. Земля задрожала от тяжелых шагов, а он стоял как вкопанный, не в силах пошевелиться или заглянуть через плечо.

Он проснулся на диване в Трилде, с бьющимся сердцем и сдавленным горлом.

Стоял самый темный час ночи, задолго до того, как можно было поверить в рассвет. Огонь в камине почти угас и освещал только ногу и тощий хвост Грофине, тихо похрапывавшего на мягкой подушке.

Шимрод подкинул дров в камин и вернулся на диван. Лежа, он слушал звуки ночи. С луга послышался печальная и нежная трель, проснулась какая-то птица, возможно сова.

Шимрод закрыл глаза и проспал всю оставшуюся ночь.

До Ярмарки Гоблинов оставалось совсем мало времени. Шимрод упаковал все свои магические приборы, книги, фолианты, зелья и инструменты в ящик, на который наложил заклинание помутнения, так что ящик сначала сжался, потом семь раз повернулся, в секретном порядке, и, наконец, стал напоминать тяжелый черный кирпич, который Шимрод спрятал под камином.

Грофине в полном недоумении наблюдал за ним из дверного проема.

— Почему вы все это делаете?

— Потому что я должен ненадолго покинуть Трильду, а воры не украдут то, чего они не могут найти.

Пока Грофине обдумывал замечание, его хвост подергивался, синхронно мыслям.

— Это, конечно, очень благоразумно. Тем не менее, пока я на страже, ни один вор даже не осмелится поглядеть в направлении дома.

— Несомненно, — сказал Шимрод, — но с двойной предосторожностью наши вещи будут вдвое безопаснее.

Грофине, не найдя что сказать, вышел наружу, чтобы осмотреть луг. Шимрод, воспользовавшись случаем, установил высоко в тени Домашний Глаз, который мог следить за событиями в доме — третья предосторожность.

Шимрод собрал маленький рюкзак и продошел к Грофине, дремавшему на лугу.

— Грофине, последнее слово!

Грофине поднял голову.

— Говорите, я внимательно слушаю.

— Я иду на Ярмарку Гоблинов. Ты отвечаешь за безопасность и дисциплину. Никто, ни человек, ни фейри, не должен входить внутрь. И не обращай внимание на льстивые или ласковые слова. Говори всем и каждому одно и тоже: это особняк Трильда, в который нельзя входить никому.

— Я понял, во всех подробностях, — заявил Грофине. — Я вижу, как орел, а силой духа не уступлю льву. Даже блоха не должна войти в дом.

— Совершенно верно. Я пошел.

— Прощайте, Шимрод. Трильда в безопасности.

Шимрод вошел в лес. Убедившись, что Грофине не видит его, он вынул из сумки четыре белых пера, приладил их к сапогам и пропел:

— Белые перья, ответьте на нужду: перенесите меня туда, куда я хочу.

Перья затрепетали, подняли Шимрода, и он заскользил через лес, под дубами, пронзенными столбами солнечного света. В тени росли чистотел, фиалки и колокольчики; поляны пестрели лютиками, первоцветом и красными маками.

Миля мелькала за милей. Он пролетал мимо холмов фейри: Черная Астра, Каттерлейн, Фейр Фойри и Темный Фавн, дворец Родиона, короля всех фейри. Он пронесся мимо домов гоблинов, находившихся под тяжелыми корнями дубов, и руин, когда-то бывших домом огра Фидоха. Когда Шимрод остановился, чтобы попить из источника, из-за дерева послышался нежный голос:

— Шимрод, Шимрод, куда ты направляешься?

— По дороге и за нее, — ответил Шимрод и отправился в путь. Нежный голос полетел за ним: — Эй, Шимрод, почему бы тебе не остановиться, на мгновение, и не изменить судьбу, которая тебя ждет!

Шимрод не ответил и не остановился, потому что хорошо знал: за все, что предлагает лес Тантреваллес, придется заплатить непомерную цену. Голос ослаб до шепота и исчез.

Наконец он достиг Великого северного пути, только чуть-чуть шире его тропы, и быстро полетел на север.

Он остановился попить воды в месте, где большие серые валуны поднимались рядом с дорогой и росли низкие зеленые кусты, нагруженные красными загадягодами, из которых фейри делали свое вино; над кустами возвышались изогнутые черные кипарисы, росшие в расщелинах и трещинах.

Шимрод потянулся сорвать ягоды, но, заметив трепет тонкой как паутина одежды, подумал еще раз о такой дерзости и отдернул руку, после чего его обстреляли пригоршней ягод. Шимрод решил проигнорировать наглецов, а также последовавшие трели и хихиканье.

Солнце стояло уже низко, когда Шимрод оказался в области низких скал и россыпей валунов, в которой росли изогнутые шишковатые деревья; здесь сверху лились солнечны лучи цвета разведенной крови, а тени казались темно-синими пятнами. Ничего не двигалось, никакой ветерок не шевелил листья, и все-таки это странное место было, безусловно, опасным, и лучше всего было убраться из него до заката; Шимрод прибавил скорость и полетел на север.

Солнце коснулось горизонта; небо заполнили печальные цвета.

Шимрод остановился на вершине каменистого холма и поставил на землю маленький ящик, который расширился до размеров хижины. Шимрод вошел внутрь, закрыл дверь на засов, поел припасы из кладовой, лег на диван и заснул. Среди ночи он проснулся и полчаса следил за процессией маленьких красных и белых огоньков, шедшей через лес; потом вернулся на диван.

Спустя час его вырвали из сна: чьи-то пальцы — или когти — осторожно поскреблись в стену, потом в дверь, пытаясь выведать и выяснить; потом в ставни окна. Затем хижина содрогнулась: создание прыгнуло на крышу.

Шимрод зажег лампу, вынул меч и стал ждать.

Прошло мгновение.

Из камина появилась длинная рука, желтовато-серого цвета. Пальцы, заканчивавшиеся маленькими подушечками, как у лягушки, зашарили по комнате. Шимрод ударил мечом и отрубил руку у запястья. Из обрубка полилась черно-зеленая кровь; с крыши послышался стон неизбывного горя. Тварь упала на землю и опять наступила тишина.