Мария Версон - Прекрасный город Юнивелл (СИ)

Арде Инлито, хвала создателю, был человеком очень не глупым, и в отделении полиции города Юнивелл все были уверенны что этот человек находится на своем месте - никакого самодурства, только рациональность и готовность к чему угодно, кроме мест кровавой бойни, коих он боялся подобно тому как мотыльки боятся огня. Разумеется не выспавшись, но все же придя на работу вовремя, Инлито незамедлительно связался с ювелирным магазином Холи Голд и запросил список всех людей, приобретавших сей злосчастный изумруд. Ему было названо несколько имен, и ещё два названия других ювелирных магазинов, где некоторое время этот изумруд продавался. К моменту, когда Инлито получил запрошенные документы со списками интересующих его имен, Элравенд уже сидела в мягком кресле в его кабинете и потягивала минералку из бутылки. По пути от двери до своего стола, который был оттуда где-то в полутора метрах, Инлито складывал в голове слова в предложения, как и Элравенд меньше часа назад, стараясь наиболее пристойным и мягким образом все же уговорить непокорную сотрудницу отправиться в отпуск. Она же спиной почувствовала о чем сейчас с ней будут разговаривать и, не желая вступать в словесную перепалку, незамедлительно сняла очки, кинув взгляд своих прекрасных глаз на босса.

- Эм... - Все, что смог он сказать, прежде чем упасть на стул и замолчать.

- Красиво, правда? - Радостно улыбнулась Элра, тем самым дав начальнику понять что у кого-то грядет нервный срыв. Она наклонилась поближе, чтобы Инлито смог разглядеть всю красоту её правого глаза, который больше походил на рисунок или линзу. - Судя по твоему выражению лица, тебе тоже нравится. - Улыбка не исчезала с её лица даже когда Элра принялась снова хлестать воду, из-за чего этот процесс казался ещё более забавным.

- Эм... - Ещё раз повторил Инлито, замявшись. Сначала он протянул принесенную с собой папку Элре, но потом резко одернулся и положил её на край стола. Открыл. Правда зачем - сам не понял, потому что такой цвет глаз Элры он уже видел, и теперь не требовалось никаких доказательств и подтверждений того, что она сейчас скажет. - Давно я не видел у тебя этого... предостережения? Не знаю.

- Предостережение, предупреждение, знамение... мы в прошлый раз так и не решили как это называть. Слушай, дорогой любимый начальник, - она произносила это как можно язвительнее и отчеканивала каждый звук, - ты не хочешь сделать мне дорогой подарок?

- Предлагаешь купить тот изумруд? - Инлито откинулся на спинку кресла и стал прилагать немалые усилия, чтобы, не вставая с кресла, дотянуться до ручки окна, и когда ему все-таки это удалось, он достал пачку сигарет из внутреннего кармана и закурил. - А как же твоя вчерашняя ночная теория? О том что этот изумру...

- Я прекрасно помню что говорила вчера ночью, и если ты прямо сейчас поедешь со мной - я тебе не только расскажу историю происхождения этого камня, но и назову причину по которой в нашем городе вообще началась вся эта мистическая ерунда, и более того... - Элравенд продолжала перечислять все это театрально размахивая пальцами, пока её взвившуюся в верх руку не поймал Инлито, каким-то чудом оказавшийся малого того что на ногах, так ещё и рядом с креслом, и не добавил:

- И это все будет выглядеть как свидание.

Глаза его собеседницы на какой-то момент округлились, но уже через мгновение приняли нормальною форму. Она встала, нацепила очки словно ободок и, от чего уже у Инлито глаза полезли из орбит, достала из сумочки, которая была настолько маленькой, что её и видно то не было, какую-то косметику. На глазах Инлито Элравенд красилась впервые за пять лет их знакомства, а прежде он никогда не видел на ней другой косметики кроме блеска для губ. Элра подвела глаза тенями, затем использовала туш, обвела губы коричнево-алым карандашам и уже сверху добавила морковный блеск, которому, казалось, она никогда не изменит.

- Так пойдет? - Спросила она, пальцем продолжая размазывать блеск по губам.

- Эм...

Глава вторая.

- Я.. Я даже не знаю с чего начать, пожалуй, стоит начать с моей сестры. Как ты знаешь, я вторая дочь в семье Лаендли. Моя сестра... Мою сестру звали Ирмили, но мы её называли просто Ирма. Она была старше меня на пять лет, но пошла в школу всего на три года раньше. Мама говорила, что Ирма страдала от болезни которую сначала назвали даунизмом, но позже выяснилось что это было больше психическим расстройством... Неизлечимым... Честно признаться, я до сих пор не знаю так ли это, поскольку после её смерти я старалась не вспоминать о том, что сестра вообще существовала. В двадцать лет она закончила школу, а мне тогда было пятнадцать и я, вместе с лучшей подругой сестры восемнадцатилетней Илвен Силь, закончила музыкальную школу. Мама тогда решила взять нас троих на дачу, которая раньше была в паре часов езды отсюда и буквально в двадцати минутах пешком от озера Фьяно. Дача та принадлежала бабушке Лаендли, в молодые годы бывшей знаменитой оперной певицей, и хорошей матерью моего отца, и поскольку эта безумная женщина, имевшая больше десятка мужей и лишь двоих детей, прожила там много лет, весь дом был завален всяким "хламом", как говорила моя мама. Правда, этот хлам мы потом спустили с аукционов за очень большие деньги, основная часть которых до сих пор, кстати, лежит в трех банках и принадлежит моему отцу. Мы с Ирмой и Илвен должны были разгрести последнее и самое страшное место во всем доме - чердак. Подвал бабушка не сильно захламила, поскольку там все же стояла печь и был риск возникновения пожара, а бабушка, хоть и говорила что ей плевать на подарки её поклонников и обожателей, а среди подарков и был этот загородный дом, очень бережно относилась ко всем этим вещам.

Я прекрасно помню то июньское утро, когда мы втроем теснились на заднем сидении машины, папа сидел за рулем, а мама - в полуобороте, говоря что-то то нам, то отцу. Это было очень жаркое лето и уже в десять утра стояла тридцатиградусная жара. Наши "двойняшки", как их называла мама, поскольку Илвен и Ирма были уж очень похожи, не сколько на лицо, сколько манерами, поведением и вкусом на одежду, невзирая на непобедимую даже мощным кондиционером жару, все равно были одеты во все черное, а Илвен ещё и накрасилась - уже тогда меня это безумно забавляло, особенно потому, что капли выступающего на лице пота размазывали крупицы черной косметики по всему лицу.

В течении трех часов, вместо двух, потому что папа не любил набирать скорость больше шестидесяти километров в час, мы подобно креветкам в кастрюле варились в этой машине. Разговоры заглохли уже втором часу пути, так что кроме машинного шума ничего слышно не было.

Ближе к часу дня мы все же доехали до дачи. Место... смело можно назвать потрясающим: двухэтажный дом из красного кирпича, с двумя балконами, на одном из которых можно устраивать танцевальную вечеринку (настолько широким он был), за домом, в глубине двора, недалеко от того места где начинался смешанный лес, хотя по размерам это скорее походило посадку, стояла большая белая беседка, все колонный которой и крыша обвиты виноградом, а ближе к августу его можно было срывать и есть лежа на скамье.