Навий мир - Владислав Викторович Порошин

Что касается её друзей, то одним из них был парень лет 20-и с мощными бицепсами и широкими плечами, как у Шварценеггера. К слову сказать, своей короткой светловолосой стрижкой он напоминала героя наших земных боевиков. Вторым спутником моей странной знакомой являлся ещё один паренёк, который сейчас колотил по там-тамам и, судя по всему, он был вполне нормального телосложения. Одет он был во всё черное, к тому же носил длинные и чёрные волосы. А третьим компаньоном, точнее компаньонкой, была девчонка выше среднего роста и невероятной гибкости. Эту красивую девушку выделяла большущая копна огненно-рыжих волос, которые были собраны в хвост. И она в данный момент ловко отплясывала, перепрыгивая с одной большой деревянной бочки на другю. «Мастер спорта по спортивной гимнастике», – тут же подумал я.

– Здравствуйте, доброго времени суток, – наконец поздоровался я, когда мне надоело прятаться за дверью. – Вечер в хату. Мир вашему дому. Можно я чего-нибудь поем? – буркнул я, покосившись на сочный шашлык, который жарился на углях рядом с костерком.

– Арсений? – опешила Дарья, привстав с толстого пенька. – Ты как вообще сюда пролез? Здесь ваши трамваи не останавливаются?

– Дааа, облапошилась ты, подруга, – захихикала высокая и стройная рыжеволосая девчонка, спрыгнув с большой бочки и странно сузив глаза на своём круглом симпатичном лице, которое чем-то смутно напоминало мордочку шотландской вислоухой кошки. – Я так понимаю это и есть твой молодой учёный, которого ты подцепила в книжной сокровищнице? – буквально нараспев промурлыкала она.

– Я не учёный, я ещё только учусь на четвёртом курсе, – проворочал я, чувствуя, как обильно выделяется слюна и угрюмо урчит полупустой желудок.

– Коли знания основ магии не использует чародей, то не стоит ли в предначертанном усомниться и иную стезю отыскать? – философски заметил парень, который ещё секунду назад играл на там-тамах.

– Не зуди, Кантемир, – прорычала Дарья на парня, в лице которого было что-то птичье: длинный прямой нос и длинные черные волосы делали его похожим на вОрона из детского утренника.

Затем она быстро приблизилась ко мне и с расстояния вытянутой руки громко и чётко произнесла:

– Обливисци омния!

Далее девушка щёлкнула пальцами перед моим носом, и на пару секунд мысли в моей голове забегали и запрыгали. Однако на третью секунду всё нормализовалась, и снова нестерпимо захотелось есть, так как сегодня кроме кофе и конфет в мой желудок больше ничего не попало.

– Омния-омния, – проворчал я. – Дайте я уже что-нибудь слопаю. А потом вы мне покажите, как вернуться обратно. У вас здесь кончено хорошо, тепло как на курорте. Но, во-первых, здесь черти рогатые летают. А во-вторых, что-то мне подсказывает, что кроме чертей тут проживают монстры и пострашнее. Ну и в-третьих, у меня там бизнес только-только встал на рельсы в светлое будущее.

На этих словах я прошёл к небольшому самопальному мангалу.

– Ешь путник, ешь, – промяукала подруга Дарьи. – Дааа, облапошилась ты, Дарьюша, по полной. Вы, чародеи, порой бываете слепыми как котятки. У твоего учёного в ауре прописана высокая сопротивляемость к заклинаниям и гипнозу. Куда же ты, подруга, смотрела?

– Теперяча однако Самарий Спитанович голову тебе точно оторвёт, – пророкотал, словно поп в церкви, здоровый качок с непроницаемым серьёзным лицом.

– И чё это я облапошилась? – Дарья от возмущения притопнула ногой. – И чё это он мне сразу оторвёт?! И потом это не мой учёный! Точнее мой, но не в том смысле! Значит так: вместе вляпались, вместе и будем выляпываться! Завтра как взойдет Гелиос, вытолкаем Арсения через портал обратно в другой мир, и никто ничего не узнает.

– Да-да, отличный план, вытолкайте меня побыстрее к себе в институт, – пробормотал я с набитым ртом. – И кстати, иногда лучше семь раз промолчать, чем один раз что-нибудь ляпнуть. Знаю по своему опыту, – пробурчал я и маленькую обглоданную косточку швырнул в костёр. – Отличный шашлычок, интересно из кого?

– Не всегда есть знание благо, порой неведенье лучше бывает, коль стена предрассудков сильна, – опять витиевато высказался некий Кантемир.

– Местных крыс пожарили, однако, – рыкнул здоровяк, впервые за всё время улыбнувшись.

– Кого? – буркнул я и тут же, съеденное мясо полезло наружу.

– Хабитаторэс! – чуть ли не хором крикнули Дарья и её подруга.

И я подумал, что если крыс хорошо и правильно приготовить, то это не самая худшая еда на свете. В Китае, к примеру, хрумкают этих животных за милую душу и ничего, их, китайцев, только больше становится. После чего я моментально успокоился, а мой капризный желудок перестал бунтовать.

– Может, ты нас, подруга, всё-таки представишь своему другу учёному? – промурлыкала высокорослая девчонка, лицо которой ещё сильнее напомнило мне представителей кошачьих.

– Да, кончено, – сурово кивнул Дарья, усевшись обратно на пенёк. – Как вы уже догадались - это учёный из книжной сокровищницы Арсений Ермаков, – девушка пренебрежительно махнула рукой в мою сторону. – Эта моя подруга - Таисия из рода ВоркОтов. Это Кантемир из рода СИринов. Ну и наш крепыш и здоровяк - Григорий из рода премудрых Энбарров.

– Григорий Баярдович Энбарр однако, – пророкотал, встав со своего места, местный Шварценеггер и очень галантно с каким-то аристократическим достоинством поклонился.

Кроме того точно так же поклонились мне Таисия Воркот и высокий черноволосый Кантемир Сирин. Ну и я отвесил небольшой поклон, чтобы не позорить наше земное маловоспитанное человечество.

– Извиняйте, что я не из родовитых бояр, – смущённо пробурчал я. – Простите, братцы, что не было в моём роду ни князей, ни герцогов, ни даже захудалых безземельных дворян.

– Не факт, не факт, – хитро улыбнулась Таисия. – У тебя, Арсик, природная невосприимчивость к магии. А это кое о чём, да говорит.

– Не у каждого сильного чародея есть такой дар, однако, – пробасил Григорий и, как ни в чём не бывало, принялся нанизывать на шампур новые разделанные тушки маленьких зверьков.

– Среди тьмы мироздания загадок есть одна, что покой не даёт, – многозначительно поднял указательный палец вверх Кантемир, – почему кто-то блещет талантом, а кому-то даётся и знатность и род? Коли верить страницам писанья,