Отверженные (СИ) - Риз Лаванда

- Строить планы, прямо тебе скажу, ты не мастер, - хмуро заметил Темп, бросив задумчивый взгляд на вышку. – А что ты скажешь им потом?

- Об этом я ещё не думала. Совру что-нибудь на ходу, - отмахнулась я, надрезав верёвки, стягивающие его запястья.

Аэрон уже торопился в нашу сторону, таща кипяток.

Всё случилось так, как я и спланировала. …. За одним исключением – Темп не вырубил бедолагу, он его убил. …Быстро, чётко, одним ударом моего ножа прямо в сердце.

На какой-то момент я потеряла дар речи и способность ясно мыслить. И как я не учла подобного варианта, глупо понадеявшись, что Темп должен проявить такое же сострадание!

Я жутко злилась на саму себя, но ничего не могла с собой поделать, не могла противиться этому странному чувству симпатии вопреки. Несмотря на то, что Темп убил одного из наших людей, несмотря на то, что я совершенно не знала, каков человек из себя этот Темп – мне как сумасшедшей всё равно хотелось помочь ему сбежать. Даже учитывая то, что он мог легко убить и меня тоже. Особенно меня! Ведь я была сестрой того, кого он так люто ненавидел.

Но ухватив меня крепко за локоть, Темп продолжал тащить меня в сторону границы. И я послушно переставляла ноги, держа рот на замке.

Почему я так поступила?! О, мне бы самой хотелось знать. …Это было нечто за гранью нормального понимания. Нормального - в смысле для наших островных законов. Другая на моём месте уже давно бы подняла крик, отбивалась и драпала в сторону укреплений. Только не я.

Нет, чего  … я сделала попытку, когда впритык подошла к граничной полосе. Потому что знала, что как только моя нога окажется на территории Одичалых – Темп имеет полное право убить меня с чистой совестью.

- Прощай, Темп, - бросила я, застыв на месте.

- Сама пойдёшь или мне тебя ударить? – по всему было видно, что парень сдерживает в себе кучу эмоций, играющих против меня. …И как он смотрел! Словно впечатывал меня в каждую секунду времени. Таких взглядов я ни у кого не видела – умных, тяжёлых, неоспоримых.

- Я вернусь обратно, - шепотом выдавила я, чувствуя недоброе всем своим сердцем и другими органами.

Словно подтверждая мои мысли, Темп отрицательно покачал головой:

- Ты не вернёшься, Лаванда, уже нет. Я решил, что ты пойдёшь со мной или же я понесу твоё бесчувственное тело. Выбирай.

- Зачем? Уходи, тебя скоро кинутся! А …. поняла, - до меня действительно дошло. – Хочешь отомстить Ронану!

Рванувшись изо всех сил, я лишь подалась назад. Темп успел перехватить и сдавить меня ещё сильнее. Тогда я укусила его - за что тут же заработала от него по лицу.

- Темп, я ни в чём перед тобой не виновата! Я не заслужила этого жуткого возмездия Одичалых, я не дам вам меня изнасиловать и отправить домой по частям! У тебя ничего не выйдет, я убью себя раньше! – крикнула я, и это было последнее, что я запомнила.

Глава 3

Моё пробуждение оказалось похоже на пробуждение после тяжёлой болезни – голова шумит и раскалывается, тело вялое и затёкшее, во рту сухо и хочется кашлять. Но когда я открыла глаза, приняв вертикальное положение – мне стало ещё хуже!

Каким-то образом я оказалась сидящей на ступенях постамента, окруженная толпой чужих людей. Мрачная исходящая от них осуждающая тишина мгновенно прояснила моё сознание. Слева от меня стоял высокий широкоплечий Темп, и в воздухе остро пахло ненавистью и неодобрением. Мои руки были связаны за спиной, и я успела заметить, как Темп нервно перебирает пальцами по рукоятке своей дубины.

Он принёс меня в свою колонию - и Одичалые жаждали моей крови.

- Это был твой выбор, Лав, - бросил он вдруг, не оборачиваясь ко мне. – Я предлагал тебе идти самой.

- Притащил меня на растерзание, - хмыкнула я с грустью, обводя взглядом эти недобрые лица вокруг. – Боже, какая же я дура.

- Один из законов нашей колонии гласит: всё добытое разделить. Щедрость выражает преданность, - из толпы ко мне шагнул молодой мужчина. Присев рядом со мной он улыбнулся. Все в Исходе были наслышаны о предводителе Одичалых. О, это был уникальный тип – никогда не впадал в ярость, не орал, никого собственноручно не убивал, он умел говорить тихо и спокойно, даже ласково. Но каждое его слово заползало под кожу ядовитой змеёй, вонзая там в тебя свои клыки. Мягкий голос, правильно подобранные убийственные слова, проникающий взгляд и сияющая коварная улыбка поражали ничуть не меньше стрел. Ему подчинялись беспрекословно, его уважали и побаивались. Потому что это были не просто сладкий голос и милые улыбки – это был неоспоримый лидер с голубой кровью, потомок брошенных в заключение аристократов. Всё в нём выдавало отпрыска высшей касты – в первую очередь цвет глаз, острый ум, манера держать голову, походка, жесты, произношение, видимый стержень характера. И то, что он жил на одном острове с нами, пил ту же воду и спал на таком же набитом травой матрасе – ничуть не делало его равным с остальными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Джона, - обречённо выдохнула я, опустив плечи. В Исходе часто упоминалось это имя.

- Лаванда, - улыбнулся он мне. – Приятно познакомиться, девушка. Красивое имя и …. вся синь небес в твоих очах! – выдал Джона, привлекая к себе мой взгляд столь странным комплиментом. – У нас здесь возник небольшой спор, Лаванда. Будет жаль портить такую белую кожу, - и снова меня осветила его убийственная улыбка. – Дело в том, что можно поделиться мясом или початками ворованного маиса, но очень сложно разделить такую добычу, как ты, красавица, сестра самого проклинаемого всеми нами Ронана. 

- Они все хотят от меня по куску, - понимающе кивнула я, стараясь не выдавать своего страха. Я уже осознавала неизбежность своего конца, но мне всё ещё тяжело было с ним смириться. – По-вашему, я виновата в том, что родилась в Исходе, и в том, что Ронан мой брат …. и во всём остальном тоже.

- Почему же ты всё-таки решила помочь врагу? А, Лаванда? – со стороны могло показаться, что я безумно нравлюсь этому мужчине, но на самом деле, чем нежнее звучал его голос и обходительнее он себя вёл – тем опаснее было находиться с ним рядом. Это значило, что Джона настроен против тебя, а не наоборот. – Говори, Лаванда. От того, что ты нам сейчас здесь скажешь, будет зависеть твоя судьба.

- Хорошо я скажу, но только лишь тебе …. Наедине. Я не хочу, чтобы знал Темп, - мой ответ заинтриговал Джону.

- Но Темп единственный, кто против твоей смерти. Он не хочет, чтобы тебе причинили вред. Пока что Темп запрещает нам тебя трогать. Ты его добыча и твоя жизнь в его власти.

Моя душа встрепенулась какой-то глупой надеждой, и я бросила короткий взволнованный взгляд в сторону Темпа:

- Тогда тем более. Ему не стоит это слышать, - теперь я заинтриговала абсолютно всех, включая самого Темпа.

- Джона, ты же понимаешь, что я должен знать, что она собралась тебе  наплести! Она принадлежит мне с потрохами! – воскликнул он тут же, гневно сверкнув своими удивительными глазами.

Но Джона, как предводитель, не посчитал нужным отвечать ему, вместо этого он освободил мои руки, властно кивнув мне в сторону берега.

Со стороны колонии Одичалых, океан набегал на широкий песчаный пляж, в отличие от нашего скалистого берега.

Минуя осуждающую меня взглядами толпу, вдвоём с Джоной мы уселись на выложенные валуны в виде вереницы сидушек, и глядя на прибрежную пену я заговорила:

 - Прежде, хочу сказать, что мне никогда не нравились стычки и убийства, я не сторонница насилия, и не только между колониями, а вообще. Вот такой вот я выродок. Но сказать об этом кому-либо – значило навлечь на себя неприятности, моему старшему брату не нравятся подобные точки зрения. Увидев лицо Темпа в момент, когда Ронан убил его любимую – я словно заглянула в его сердце, я почувствовала его, как родное. Будто страдал кто-то очень близкий мне. …. И я ещё раз убедилась в чудовищной жестокости Ронана. …. Тогда-то во мне и появилось желание вмешаться, сделать для Темпа хоть что-то. Его ощущаемая боль вдруг извлекла меня наружу, - я вздохнула. Шум океана успокаивал, Джона не перебивал меня, а я не смотрела в его глаза, чтобы не разволноваться ещё больше. – Темп так любил её, больше жизни любил. Это было видно, чувствовалось. И я просто не могла позволить, чтобы её бросили на съедение хищникам. Я знаю, для Темпа было важно ….то, как её похоронят. Я всё сделала сама, разрезала, достала малыша, обмыла их и … сожгла. Почему-то у меня в душе всё переворачивалось и такое со мной случилось впервые, словно я видела и чувствовало нечто недоступное для других. Мне уже было плевать на свою участь, как и плевать сейчас. Да, мне страшно, но и тогда и сейчас я хочу помочь Темпу. … Наверное, это у меня наследственное. Ронан помешан буйно, а я тихо. Понимаешь, Джона, - тут я всё же заглянула в лицо, внимательно слушающему меня предводителю. – Мой брат никогда не придёт спасать меня и вы не сможете выманить его, чтобы схватить. Для него я уже умерла, ведь он судит по себе. Каждого пленного из Одичалых он пытает и убивает, значит, от вас он ожидает того же. Возможно, его немного расстроит вид моего прибитого к дереву трупа, но себя он ценит выше. Он скорее всего прикажет отлавливать вас по одиночке. Я неважная приманка, Ронан вообще-то не ведётся на провокации, он сам любит провоцировать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})