Юлия Галанина - От десятой луны до четвертой

— Это не у нас, это у меня, — не стала позорить я род людской в глазах дракона. — Я мясо не умею разделывать, к рыбе привыкла.

— Следовательно, ты провозишься изрядно, — Дракон примостился на скале чуть выше моей, положил голову на лапы, глядя сверху. — Расскажи мне тогда между делом, что там у вас происходит. Те, кто ест рыбу, должен жить у моря, а не здесь.

Я стала рассказывать ему обо всем, что произошло в последнее время. И о войне, и о победе Сильных, и о плане новой нации, и о его осуществлении в лице нашего пансионата.

Меня прервал странный звук: дракон не просто смеялся, он откровенно гоготал. Хорошо, что делал он это мысленно, иначе, наверное, поднял бы всех своих сородичей.

— У вас, прости меня, мышей, просто непомерное самомнение. Зачем вам новая порода людей? Вы и так Сильно-Умные и ничего нового не создадите.

— Мы разные!!! — возмутилась не на шутку я.

— Вы одинаковые! — возразил дракон. — И что печально, не меняетесь. Что тогда были, что сейчас; Но каждое поколение воображает, что сделало громадный скачок вперед и может презирать за отсталость своих предков.

Я не стала с ним спорить, мне стало не до этого: пока еды не было, я ее и не хотела, но когда появилось что-то съедобное, есть захотелось жутко.

Срезанным с ноги барана мясом я наполнила котелок, залила его водой и принялась собирать веточки для костра.

— Положи вон ту ветку отдельно на скалу, — попросил дракон.

— Зачем? — удивилась я.

— Увидишь.

Я положила ветку туда, куда он просил.

Дракон повернул голову и прицельно полыхнул на нее.

— Теперь поджигай остальные. У тебя ведь маленький костер, я боюсь его весь сразу спалить.

— Спасибо, не буду возиться с огнивом.

Костер затрещал, я закрепила над ним котелок и принялась мучительно ждать.

— А сырое вкуснее, — подначивал меня сверху дракон.

— Я не настолько голодна, — огрызалась я.

— Хорошо с тобой, — сделал мне неожиданно комплимент дракон. — Я давно так не веселился.

Хорошо, хоть кому-то со мной хорошо… Пусть и дракону.

Долго варить мясо сил не было, да и не мясо мне было нужно сейчас. Успокоив свою совесть тем, что варево немножко прокипело, я отлила в чашку бульон и осторожно, сдерживая себя, выпила.

Ничего, не скончалась, несмотря на уверения Серого Ректора, что дни мои сочтены. Более того, почувствовала, что желудок не совсем отмер и с ним вполне еще можно сосуществовать.

Глава тридцать первая

БЛИЖЕ К ОБЕДУ

Ближе к обеду начали просыпаться драконы. — Сейчас я представлю тебя нашим, — сказал золотой. — Только, ради крепких яиц, не выясняй у них, кто он, а кто она.

— Ради кого?!

— Ради крепких яиц. Так мы всегда говорим. Крепкие яйца — здоровые детеныши. Прости, я забыл, что у вас не так.

— Не извиняйся. Практически так же.

Пока дракон общался со своими, я лихорадочно причесывалась.

— Здравствуй!

— Здравствуй!

— Здравствуй!

Запели на разные голоса у меня в голове драконы.

— Здравствуйте… — выдавила я.

Общаться с одним драконом еще туда-сюда, но когда на тебя смотрят сразу много!

И так я чувствовала себя рядом с ними меньше последнего таракана, да еще столько внимания зараз… Уверенности это как-то не прибавило.

По счастью, в длительную дискуссию вступать со мной драконы не стали, оглядели, поздоровались, как и полагается воспитанным персонам, и занялись своими делами.

— Ты им понравилась, — сказал золотой дракон. — Тебе даже сделали комплимент.

— Какой? — обрадовалась я.

— Вполне съедобная.

— Ты издеваешься?!

— И не думаю, — удивился дракон.

— Вы что, людей едите?

— Ну уж нет! — оскорбился он. — С чего ты взяла? Вас невозможно есть, настолько вы противные на вкус. Чем вы только питаетесь, непонятно совершенно! Даже падальщики по сравнению с вами — новорожденные ягнята. Нужно утратить все иные источники энергии, чтобы опуститься до потребления вас, и то после этого живот пучит и летать тяжело. Так что тебя незаслуженно похвалили.

— Ладно, что я вполне съедобная, мы выяснили, а теперь ты расскажи, почему вы оказались заперты в скалах, — попросила я.

— Почему… — протянул дракон. — Потому что вы, люди, вдобавок к вышесказанному еще и отвратительные соседи. Вы сами себе лютые враги, а уж остальным, живущим рядом с вами, не позавидуешь. Такое чувство, как равновесие, вам не известно в принципе. Не успокоитесь, пока не изведете все вокруг, себя и кусок мира в придачу. Мы стали вам мешать.

— Чем?

— Ты меня спрашиваешь чем? — разозлился дракон. — Надо спросить тех умников, что все это сделали!

Он раздраженно полыхнул пламенем, поджег можжевеловый куст.

— Вы стали мешать и что дальше? — поторопилась я продолжить. — Почему вас просто не убили?

От насмешливых криков драконов содрогнулись окрестные скалы. Представляю, как затряслась в ужасе Пряжка…

Мой вопрос насмешил и золотого, от его раздражения не осталось и следа, кроме обуглившегося можжевельника.

— Не так-то просто убить дракона! — с удовольствием сообщил он. — Даже вам. Вы, люди, — наш дурной сон. У нас есть прекрасный способ переживать неприятности, в том числе и сварливых соседей — мы уходим в спячку, пока времена не меняются в лучшую сторону. Многое и многих мы так пережили. Но здесь нас погрузили в спячку насильно! А когда ты не по своей воле заснул, то и проснуться сам не можешь.

— Но ведь вы все равно вырвались? Зачем же тем, кто вас упек, оставлять какие-то книги, надписи, прочие подсказки, которые и привели, к чему привели?

— Таковы правила игры, — строго сказал дракон. — Если готовишь яд, обязан сделать противоядие. Они не смогли бы обойти эти правила, ничего бы не вышло. Да, нас заперли в скалах, построили Пряжку, чтобы закрыть ущелье, поставили охрану. Но вынуждены были и оговорить условия, которые могли привести к нашему освобождению. Одно без другого не работает. А память у вас куда короче, чем у нас. Все забылось, и зачем Пряжка, и почему Драконья Залежь, но Книга лежала в Корпусе, и Заклинание было написано на стене Перста, и штыри из его Кольца образовывали Предупреждение…

— Ты говоришь так, словно знал, что творилось в Пряжке, пока ты спал?

— Да. Я спал не так крепко, как остальные. Вырваться не мог, но проникать мыслью за стены Пряжки — вполне. Век за веком копилась наша энергия, с каждым выпавшим штырем все слабее становились стягивающие узы.

— Так поэтому никак не мог умереть начальник охраны?

— Разумеется, — подтвердил дракон. — Ему не повезло — через убивший его штырь он был связан с нами. Его можно было просто вынести из крепости, тогда бы он стал тем, чем и был, — мертвым телом, но в Пряжке его поднимала драконья сила. И это тоже было записано в Книге.