Тереза Тур - Часть вторая (СИ)

— Брэндон, — прошу я того, кто впечатывает меня в кафель купальни.

— Не надо. Пожалуйста.

— Отчего же? — рокочет он. И я понимаю, что он не торопится, потому что забавляется моим ужасом.

— Из-за вас брат пошел на отца, а император приказал его убить. Все это из-за вас!

— Принц Брэндон, — изо всех сил я пытаюсь говорить спокойно, — посмотрите мне в глаза.

— Я вас уничтожу.

Я изворачиваюсь, беру его лицо в свои ладони — пристально смотрю в черные глаза — точно такие же, как у Ричарда. Как у Фредерика.

— Я не верю, что у такого отца может быть сын-насильник, — говорю я тихо-тихо. — Это же не вы. Это просто не можете быть вы… В вашей семье мужчины нежные, удивительно трепетно относящиеся к женщинам. И вы такой же. Вы просто не можете этого сделать…

На долгое-долгое мгновение мне становится страшно — мне кажется, что ничего не прекратиться — и Брэндон, отмерев, продолжит. Но он вдруг начинает моргать — из взгляда уходить похотливость, ожесточение и ненависть. Появляется растерянность, словно он не понимает ни где он, ни с кем.

— Я под заклятием, — быстро говорит он, перекатывается, освобождая меня. — Бегите. И зовите на помощь. Сейчас вас услышат.

Я вскакиваю — только не поскользнуться, только не поскользнуться. Боюсь поворачиваться к сыну императора спиной — мне все кажется, что как только я это сделаю, он на меня набросится. Начинаю звать — сначала едва слышно, потом громче и громче:

— Ричард! Помоги мне!

— Быстрее, — стонет наследник. — Это сильнее меня. Я долго не смогу противится…

— Ричард! — кричу я. — Где же ты!!!

Оказываюсь у выхода из купальни, бегу прочь, захлопываю дверь. Спальня, гостиная. Слышу за спиной рычание. Кричу изо всех сил — почему меня никто не слышит? Где моя охрана, в конце концов? Почему Ричард не пришел мне на помощь?

— Вероника? — раздается знакомый голос. — Что случилось? Ты кричишь? Ты плачешь?

— Ричард! — я кидаюсь к нему на шею, начинаю целовать, — ты пришел… Он пытался…

Рычание за спиной уже не пугает меня до сумасшествия, я понимаю, что меня защитят.

— Брэндон? — голос у меня над головой выражает даже не гнев, а какое-то бесконечное удивление.

— Отец… — насмешливо отзывается сын императора.

— Что? — и я понимаю, в чьих объятиях я нахожусь. Поскуливая от ужаса, начинаю высвобождаться.

— Что здесь происходит? — скрежещет император Тигверд.

— Брэндон под заклятием, — шепчу я. — Помогите ему.

Меня аккуратно задвигают за спину — что-то такое в моей жизни уже было… И я через пелену слез вижу, как император неторопливо идет к своему сыну.

— Брэндон, — приказывает он — и все вокруг вибрирует от мощи, разлитой в этом голосе. — Сын. Приди в себя.

— Что в этой шлюхе такого, что из-за нее ты схлестнулся с Ричардом, а теперь собираешься убить меня? При звуках его голоса, в котором плещется ненависть пополам с презрением, я начинаю отступать. Шаг за шагом — пока не касаюсь обнаженной спиной холодной стены.

— Вздор, и ты это знаешь… Просто приди в себя. Ты можешь…

— Объясни мне — что в ней такого? — закричал молодой мужчина.

Я закрываю руками лицо и сползаю вниз по стенке.

— Брэндон, мальчик мой… Ты должен сам. Я не буду снимать с тебя заклятие, я могу уничтожить твою способность к магии нашего рода.

— Ненавижу вас всех! Вот скажи — зачем я тебе? Слабый сын от нелюбимой женщины!

— Брэндон, борись. Это не ты. Это не твои мысли.

— Ты ошибаешься, отец. Эти мысли как раз мои…

— Хорошо. Ты ненавидишь меня за мои чувства к этой женщине… Давай же! Зацепись за них. Найди себя в этой ненависти и отмети все, что тебе нашептали, все, что тебе внушили. Ты сильный, ты можешь сопротивляться — и ты должен победить!

— Может, я не хочу!

— Ты хочешь доказать мне, Ричарду — да и всему миру — что ты истинный наследник. Самый сильный маг Империи. И первый шаг к этому начинается с того, что ты победишь того, кто наслал на тебя это заклятие. Ты останешься собой. Ты — мой наследник, принц Брэндон.

— Зачем?

— Это твоя судьба. Судьба будущего императора.

Повисло молчание — давящее, гнетущее. В жуткой тишине слышно было лишь хриплое дыхание младшего представителя Императорской фамилии. Потом наследника выгнуло дугой — он закричал. Что-то слетело с него с гулким хлопком — и рассыпалось. Брэндон упал на колени.

— Поздравляю, — спокойно сказал император. — Ты преодолел заклятие черной страсти. Это еще никому не удавалось…

— Миледи Вероника, — прошептал молодой человек. — Я не…

— Нет, — ответила я, задыхаясь от слез. — Нет. Вы на какое-то время пришли в себя и дали мне убежать.

— Слава стихиям…

Император посмотрел на нас — и отправился в мою спальню. Там он пробыл недолго. Вышел, опустился рядом со мной на колено, положил рядом халат, протянул стаканчик со знакомым уже запахом успокоительного.

— Простите… Я опять не защитил вас… — император был бледен.

— Кто-то взялся за вас всерьез, Фредерик… Кто-то хочет довести дело до конца — когда же вы это поймете?

— я стучала зубами, меня трясло, но мне хотелось донести до императора, что последнее время он был слишком самонадеян. Он резко поднялся, отошел к сыну, раздался хлопок. И они исчезли. Я натянула халат. Мыслей не было, чувств не было. Одна засасывающая пустота, что разрасталась внутри с каждой минутой.

Я прошептала себе:

— Ричард не пришел.

Я так и не вылезла из этого угла. Я с ним сроднилась, я в него вросла… Почему-то сегодня замечательное, проверенное лекарственное средство Ирвина на меня не действовало. Время от времени я пыталась на себя рычать, ругая свою размазанность. Вспоминала вдруг, что голова у меня так и осталась намыленной — надо встать. Надо. Надо…

— Миледи? — в дверь заглянула Оливия.

— Я могу зайти?

— Откуда? — у меня получилось глухо — и горло перехватило.

— Его величество распорядился.

— Спасибо…

— Миледи… Что с вами?

Истерика качнулась в другую сторону — меня пробил смех.

— Я так думаю, что со мной все в порядке, — отсмеявшись, я смогла начать говорить.

— У вас голова в мыльной пене… А давайте-ка мы ее смоем. Вы покажете, где ванна?

Меня передернуло. Оливия смотрела на меня, недоумевая.

— Конечно, надо смыть шампунь. Пойдем, — я поднялась — и вылезла из своего угла.

Служанка помогла вымыть голову. Идею о том, чтобы накрутить волосы на папильотки я отвергла — еще не хватало завтра на работу явиться как овечка. Потом студенты будут гоготать — не объяснишь же им, что я живу не то, что на два дома — на два мира…