Тереза Тур - Часть вторая (СИ)

Фредерик поднялся, обошел мою гостиную.

— Но он был велик. Вот только наследник его все время разочаровывал. И историей любви с наследницей обедневшего рода Рэ. И рождением внебрачного сына. И признанием сына.

— А ваша матушка?

— Что матушка? — не понял он.

— Она поддерживала вас?

— Матушка была — прежде всего — императрицей. Еще — женой своего мужа, великого императора Максимилиана. На то, чтобы быть мне матерью, у нее просто не оставалось времени. Да и потребности особой, как я понимаю, не было.

— Грустно.

— К сожалению, это не грустно, это как раз нормально для великой империи Тигвердов, — с насмешкой проговорил Фредерик. — Поэтому я…

В дверь осторожно постучали.

— Да, — отозвалась я.

Слуга, посекундно кланяясь, отчитался, что ужин подали.

— У меня к вам просьба, — обратился ко мне Император, когда мы поели и перешли с кофе в гостиную — уже императорскую. — Не читайте сегодняшние газеты.

— Там гадость какая-то про меня?

Фредерик кивнул.

— Слушайте, а как у вас деспотия уживается с такой свободой слова? — удивилась я.

— Как-то уживается, — пожал плечами император. — Газеты и журналы — сами по себе. Если дело не касается государственной безопасности, то каждый волен делать то, что приносит больше денег.

— А прогосударственные издания?

— Военные. И политические.

— А вот это вы зря. Их же не читает большая часть населения. Надо что-то красивое, яркое. Со сплетнями о высшем свете. Но с нужными вам сплетнями. Формирующими общественное мнение. А так… Вы самоустранились — а люди — существа любопытные. Сплетни любят…

— Прогосударственный журнал со сплетнями? Никогда не думал об этом.

— Именно. И вот там было бы написано не то, что ваша любовница, которую вы отбили у собственного сына, провела ночь не только с вами, но и с вашим начальником охраны. А потом и с примкнувшим к вам милордом Милфордом… А что-нибудь более полезное для вашего и моего имиджа.

— Что такое имидж? И откуда вы знаете, что написано на первых полосах?

— По поводу первых полос — догадаться не сложно. А имидж… Это то, как вы формируете общественное мнение вокруг нужных вам людей. И, если вы его не формируете, его формируют за вас.

Заглянул молодой человек с сообщением, что ужин подали.

Так прошла неделя. Слуги во дворце строились даже быстрее, чем в поместье у милорда Верда. Гораздо проблематичнее было заставить императора следовать уговору — и все-таки являться в столовую. Особенно в обед, когда меня во дворце не было. Завтракали мы вместе. Я еще обязала являться к нам в компанию милорда Милфорда и графа Крайома. Обед его величество, как правило, если и посещал, то по принуждению. Но это я натравила на него главного целителя. А ужинали мы вдвоем. Еще я организовала в одной из проходных комнат буфет. Заклинание стазиса сделало свое дело, и продукты не портились… Ну, правда, не выгуливаться же на кухню. Дворец слишком большой. Устать можно.

Так постепенно все вошло в колею.

ГЛАВА 21

Вот за что мне нравился Императорский дворец — так это за систему водоснабжения. И организацию помывки.

В моих покоях, например, был небольшой такой, метров на десять бассейн. В одном углу размещалось «лежбище для котиков» — как это я называла — неглубокое место, где можно было понежиться в струях воды, бьющих их стенок. Рядышком прямо из потолка также лилась вода.

Один недостаток — все это настраивалось не рычажками, как у нас, а силой мысли. Хочешь воду похолоднее или с другой интенсивностью — представь. Сначала я мучалась — местные чудеса меня решительно не слушались, словно издевались. Но к концу первой недели я приноровилась — и стала получать удовольствие.

Сегодня я решила устроить бунт. После работы я вытребовала право отправиться в гипермаркет. В Санкт-Петербурге. Никогда не думала, что прогулка с тележкой между стеллажами может доставить такое удовольствие. Потом, сразу после того, как меня переместили во дворец, предупредила охрану, что хочу побыть одна. К ужину тоже не выйду. Зачем? Моего стратегического запаса на несколько дней хватит. И все как на подбор — вредное и вкусное. Еще я купила себе несколько книг — веселых и «макулатуристых». Надо бы все-таки посетить и книжный магазин в империи. Тот самый, где мы были с Ричардом. Наверное, продолжение детектива, которым я увлеклась, уже издали. А то первая часть закончилась на самом интересном.

Я проплыла свои положенные сто метров — и отправилась мыть голову. Стояла, зажмурившись, под нежно ласкающими струями воды — и вдруг почувствовала на своей спине чьи-то обжигающе-горячие ладони. Странно, но у меня даже не возникло сомнения, кто это:

— Ричард, — сказала я недовольно, превозмогая острое желание прижаться к его нахальным рукам. — Что ты здесь делаешь?

— А с чего вы взяли, — сказал у меня над ухом чужой голос, — что это незаконный сын императора?

Я захлебнулась воплем — и рванулась из чужих рук. Конечно же, поскользнулась и рухнула в воду, поднял целый столб брызг.

— Вы не ушиблись? — вежливо поинтересовался принц Брэндон, сверкая знакомыми черными глазами.

— Какого черта! — заорала я. — Убирайся!

Я создаю защитный кокон — но он словно и не замечает моей защиты.

— Вас тоже заводят игры в преследование? — неторопливо пошел на меня мужчина.

— Вы не смеете!

— Отчего же? — неуловимо быстрое, смазанное движение — и он опускается рядом со мной, его руки хозяйничают по моему телу, я кричу и выворачиваюсь. Но он сильнее. Намного сильнее.

— Пусти… — почему-то мне кажется, что это не на самом деле, что это во сне…

Рвусь изо всех сил, кричу так, что кажется — еще не много — и я сорву голос. Он только смеется:

— Что же вы? Подстилка брата, обманывающая его с отцом. Подстилка отца, изменившая ему с братом. Разве вы не хотите еще одного представителя императорского рода. Для коллекции?

— Брэндон, — прошу я того, кто впечатывает меня в кафель купальни.

— Не надо. Пожалуйста.

— Отчего же? — рокочет он. И я понимаю, что он не торопится, потому что забавляется моим ужасом.

— Из-за вас брат пошел на отца, а император приказал его убить. Все это из-за вас!

— Принц Брэндон, — изо всех сил я пытаюсь говорить спокойно, — посмотрите мне в глаза.

— Я вас уничтожу.

Я изворачиваюсь, беру его лицо в свои ладони — пристально смотрю в черные глаза — точно такие же, как у Ричарда. Как у Фредерика.

— Я не верю, что у такого отца может быть сын-насильник, — говорю я тихо-тихо. — Это же не вы. Это просто не можете быть вы… В вашей семье мужчины нежные, удивительно трепетно относящиеся к женщинам. И вы такой же. Вы просто не можете этого сделать…