Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта - Мария Вельская

вглядываться в эту обманчиво тонкую и прозрачную кожу монстра. Увидишь что-нибудь не то — потом не проплюешься. — Нищие. Одинокие старики и женщины, неосторожные прохожие, гости города... И, — тут Ригар помрачнел, — похоже, есть молодые драконы, только пробудившие магию. — Ранш дергаш! — Выругался впечатленный Кей. — Справиться с тварью будет не так просто. Кто же это ей не дал набраться сил и пробудил к нашему счастью раньше времени? — Я думаю знаю — кто, — ответил Опаловый лорд, сжав губы в одну жёсткую линию. Прошлое не любит отпускать, да, Тиарграт? Как будто вчера это было. Песок арены, бледное лицо матери, уговоры отменить ритуальный поединок за место наследника. Отец не сказал ничего — он просто не пришел, наплевав на сына с "неправильной" с его точки зрения магией. Лорд Ологерн Кальсиарн не любил, когда что-то шло не по его плану. По его плану сын должен был унаследовать его стихию воздуха, смешанную с ментальной магией и занять пост советника, поддержав фракцию отца при дворе. Манипуляции и интриги — любимый конек этого уважаемого р-родственника императора. Тиарграт этому научился, но его стиль был куда более жёстким и агрессивным при всей внешней безобидности. Тогда, на арене, на ритуальном поединке за место наследника рода... он, неинициированный, беспомощный некромант со спящим даром умирал под ударами Акари Шайтина, сына младшего вассального рода Кальсиарн... Брата, на которого он когда-то хотел равняться — дракона земли и воздуха. Противник был старше Тиарграта на две сотни лет, был сильнейшим в своем поколении и занимался у лучших мастеров. Ловушка была расставлена безупречно, он оскорбил Тира на императорском балу, прямо перед юной Лавенией, которой тот как раз пытался признаться в своих чувствах. Тогда наивный ребенок, верящий семье, умер. Тиарграт и сам до конца не помнил, что именно произошло с ним. Удар кузена в грудь. Марево боли, треск костей. Палящее солнце и собственная кровь на песке арены. Мир сузился до маленького оконца, онемели ноги и руки. Потом Риаргар сказал, что лучшие целители двора сращивали ему несколько суток перелом позвоночника. То, что умирающий мальчишка вдруг поднялся...Он почти не помнил этот день. Только ненавязчивое ощущение чужого присутствия рядом — холодного, любопытного и оберегающего. Холод в груди сменился жаром — и в кузена полетел зелёный шар десятой ступени — высшей магии некромантов. Акари всё-таки собрали... к великому сожалению Тиарграта. С тех пор наследника семьи Кальсиарн пытались убить ровно в пять раз чаще. И то, что именно Акари пытался навредить Кейрин — он тоже не сомневался. Кузен в своей жажде власти ступил на совсем уж кривую дорожку. Вот и заготовку заговорщиков испортил. Вряд ли те будут рады, но Шайтин был всегда излишне порывист. Тиарграт вынырнул из воспоминаний. По венам привычно заструился холод. Он посмотрел на то, как тварь неуверенно поднимается на тысячах ложноножек. Мерзость, которой не место на земле.

— Вал, контроль периметра. Отрежь ее, чтобы не тянула силы из местных кладбищ и не вздумала сбежать. Потом присоединишься. — Скомандовал он. — Кей...Лорд Ардантэ лёгким танцующим шагом подошёл к самому краю выжженной земли. Потом сделал шаг, разбежался — и буквально взлетел в воздух. Хлопнули за спиной огненные крылья полуформы, сверкнул клинок. Получив в глаз тремя огненными шарами, накаленными до синего оттенка, тварь обиженно заревела. Что, не нравится? Это зря! — Ригар...Младший некромант склонил голову. Ритуальный короткий клинок сверкнул в его руке. Подчинённые первой ступени рассыпались по периметру, беря тварь в кольцо. Сверкнула сталь. На чёрную землю... нет, не упали капли крови. Под ускоряющийся речитатив заклинаний они стали образовывать сеть. Кровавая сеть, сотканная из добровольно отданной крови, ослабит заклинание. — И, наконец, я сам...Черный острый коготь легко вспорол воздух. На белых перчатках засияли печати мрачных богов. Чешуя проступила на коже. Он улыбнулся. В воздухе свистнула-запела плеть. Валларн не мог стоять в стороне.

— Приступим? Танец начинается, господа, — Тиарграт бросился вперёд. Он двигался на такой скорости, что почти не оставлял следов на взрыхленной и оскверненной земле. Пальцы сжались вокруг древка клинка с изогнутым серповидным лезвием. По оружию пробежала лиловая искра. — Время Жатвы, Найя, — нежно погладили пальцы рукоять. Мир расцветился линиями боевых заклятий. Схватка началась. И, будь тварь старше на пару месяцев, вызрей до конца... А так — это не проблема. Это приятная разминка перед главным блюдом. Если бы у нежити был разум, пожалуй, она бы испугалась этой нежной улыбки на бледном лице и пылающих провалов глаз. В пылу схватки Тиарграт не заметил, что его связь с женой дрожит и идёт волнами, посылая тревожные импульсы. Может, и к лучшему... Хватит с приграничья потрясений.

Кейрин Дерришх

Глаз бога. Раньше было поверье, что тот, кто посмотрит в глаз бога, обретет невиданные дары. Крылатый волк облизнулся, высунув язык, и взмахнул крыльями. Зал замер. Застыл в этой минуте безвременья. И я вдруг поняла, что божество общается со мной вовсе не словами — нет. Скорее, это были... Ощущения? Да. Едва заметные, но... чужие мысли буквально зарождались в моей голове. Одна за другой. Даже не мысли, а картины, которые формировались для меня в одну монолитную мозаичную плиту. Статуя не говорила со мной в прямом смысле... И все же... — Слушай меня. Времени у нас мало. Я могу исказить тропы лишь раз в сотню лет. Нас попытались уничтожить, и почти получилось. Лишь высокомерные глупцы полагают, что смертные ни на что не способны. В вас плоть и кровь наша. В вас и спасение. Ты — песчинка в общей громаде песка, дитя. Но песчинка может изменить ход истории. Когда император драконов спросит, чего ты желаешь свадебным даром получить — проси его...На миг картины задрожали, начали таять, но скоро вернулись снова, раскалывая разум. Моих ответов здесь, похоже, не предполагалось. — Скажи ему, что дитя, которое он так желает, родиться, названное именем моим. Женщина, что предназначена ему, уже ходит по этой земле...Нет-нет-нет! Какой император, какие тайны, какие секреты! Мне сказать подобное в лицо правителю чужой державы?

— Смерти вы моей хотите, Владыка? — Выдохнула, тут же опускаясь на колени. Не мне тягаться с божеством, павшим ли, истинным ли, даже если все это лишь сон. В этом видении я ощущала печаль и вместе с ней — лёгкую уверенность Микриса, Владыки Судьбы. Знала, кто он, ощутила как наяву века, что проносились мимо него — безгласного, преданного и запертого своими же жрецами. — Будь со мной — и достигнешь возвышения. Сын мой отметил тебя и пришел на помощь в тот час, когда ты молила, — обволакивающий