Робин Мак-Кинли - Красавица

– Заходи, заходи, – сказал Отец. – Ты должна нам все рассказать.

– Погодите, мне нужно устроить Великодушного – есть ли для него место?

– Мы все уладим, – ответил Жэр.

– Я поставлю приборы на стол, – сказала Грейс. – Мы как раз садились ужинать.

Наши голоса звучали странно – бездыханно и скрипуче; мне было трудно думать ясно. Грейс, Хоуп и Ричард вошли обратно в дом, а остальные прошли в конюшню.

– Мерси не хочет прокатиться? – спросила я, похвально задумавшись: мои ранние воспоминания были о том, как я желала сесть на лошадь.

– Спроси ее, – ответил Жэр, – Они с Ричардом давно дружат с Одиссеем.

Мерси посадили в седло к Великодушному и с обеих сторон держали за ноги, так что мы спокойно проехали расстояние в несколько шагов до стойла. Жэр прошел внутрь и зажег светильник.

– Большой, – сказала Мерси, когда ее сняли с лошади.

Кроме коричневой морды с белой звездочкой на лбу (Одиссей), в бывшем стойле Великодушного виднелась незнакомая гнедая морда.

– Сидр, – сообщил Жэр. – Пятилетка, милая молодая кобылка. Надеюсь, они поладят. Мы привяжем коня здесь, в углу. Сена достаточно.

Я сняла седло. Голова моя гудела.

– Поскорее, умоляю, – просил Отец, держащий на руках Мерси. – Я не могу спрашивать что-то у тебя, пока мы не вернемся в дом и присоединимся к девочкам, а ожидание меня убивает.

Тут на пороге появилась Хоуп.

– Вы здесь всю ночь хотите провести? Мы умрем от ожидания, а еда остынет – именно в таком порядке.

Жэр забрал мои седельные сумки и мы пошли обратно, я обнимала одной рукой Отца, а другой – Хоуп.

– Я все еще не верю, – заметила я.

– Мы тоже, – отозвалась Хоуп и вновь меня обняла.

Меня что-то смутно беспокоило и, когда мы вошли в дом, на свету, оно поразило меня с огромной силой. Я взглянула на Хоуп, которая все еще стояла рядом.

– Ты уменьшилась, – пискнула я.

Я смотрела на нее сверху: семь месяцев назад я глядела также, но с нескольких дюймов снизу. Хоуп засмеялась.

– Моя дорогая, ты выросла!

Грейс, самая высокая из них обеих, подошла ко мне: я была выше ее примерно на дюйм.

– Вот! Мы всегда утверждали, что ты вырастешь; тебе просто слишком нетерпелось и ты нам не верила, – улыбнулась она.

– Семь дюймов за семь месяцев – не так уж плохо, – заметил Жэр. – Надеюсь только, такое не станет продолжаться еще дольше.

– Ох, перестань, зануда, – откликнулась Хоуп и обратилась ко мне. – А глянь-ка на розы у себя на щеках! Колдовство пошло тебе на пользу. Ты никогда не была красивее.

Я широко улыбнулась.

– Это мало о чем говорит, сестренка.

– Ну-ну, дети, – шутливо строгим голосом сказала Грейс. – Никаких ссор. Давайте есть.

– Нам обязательно ждать до конца ужина, чтобы услышать твой рассказ? – прямо спросил Отец. – По крайней мере скажи нам: ты вернулась навсегда?

– Нет, – как можно мягче ответила я. – Боюсь, что нет. Я просто приехала погостить.

Из-за радости от приезда домой, настоящую причину моего визита отмели в сторону и похоронили; теперь же я вспомнила ее, быстро взглянув на Грейс, которая улыбалась мне.

– А расскажу вам все после ужина, – продолжила я. – Хочется есть… Вы можете рассказать мне, что происходило здесь, после того, как я уехала. Кажется, прошли годы, я почти ожидала, что детки уже выросли.

– Пока нет, – заметила Хоуп, ловя чашку Мерси прежде, чем та успела разбиться о пол.

Год для них выдался хороший (за исключением потери младшей дочери) и точно очень урожайный. Репутация Жэра распространилась так, что теперь у него было больше работы, чем он мог делать.

– Я едва мог справиться со всем, ненавижу отказывать людям, особенно, если они приехали издалека. Но месяц назад Ферди позвали домой. Он стал почти незаменим в последние шесть месяцев; но его дядя в Гусином Месте покалечился, когда на него упало бревно, и им был нужен кто-нибудь, чтобы присматривать за фермой: дети были слишком малы. Так что Ферди уехал, и я боюсь, что назад он не вернется. Сейчас со мной работает старшенький Мелинды – он немного маловат, но хорошо справляется. Однако научиться всему, что ему нужно знать (точнее, что я хочу, чтобы он знал) займет у него какое-то время.

– И что хуже всего – из-за этого мы не можем достроить дополнительную комнату к дому, – подхватил Отец. – Мы надеялись закончить ее к зиме, но теперь не получится.

Дела Отца тоже улучшились и он мог теперь выбирать, что можно делать дома, в мастерской.

– Я слишком стар, чтобы взбираться на чужие крыши, – объяснил он. – И мне нравится работать дома. Кровати и сундуки, колыбельки, стулья и столы, иногда повозки или обычно телеги. А еще вещи подлатать. Кажется, я очень много делаю колес. Мне время от времени дают интересные задания (и мне они больше всего нравятся) – орнамент с завитками на столах, резные ножки.

– Ничего нового у нас, – добавила Хоуп. – Я ухаживаю за детками, а Грейс – за мной. Сидр в этом году хорошо удался, даже лучше, чем у Мелинды, если поверишь – мы все выпьем немного после ужина.

– Так что понятно, откуда у новой кобылки такое имя, – произнес Жэр. – Мы все так упивались чувством превосходства, а потом появляется эта лошадка (мы купили ее у Дика Джонсона, помнишь его?) как раз с подходящей мастью.

– Мы не удержались, – заметила Хоуп.

– Да, – подхватил Жэр. – И меня весьма несправедливо обвинили в том, что купил ее из-за масти.

Хоуп засмеялась.

– Может, ты не заметила, – продолжил он. – Но у нас теперь есть еще коровник, пристроенный к конюшне с другой стороны. Кролики и курицы теперь составляют компанию Рози. Одиссею почему-то не очень понравились коровы, так что пришлось сделать ему собственное стойло.

– Вы богаты, – восхитилась я.

– Ты еще не видела новый ковер в гостиной, – добавила Грейс.

– Не так богаты, как ты, – заметила Хоуп,– Судя по чудесному платью, которое на тебе.

Я решила не переодеваться в амазонку этим утром в замке, и мое платье было богатым и тяжелым, довольно неподходящим для поездки.

– Ну что ж, – продолжила Хоуп, – мы все поели. Что произошло с тобой?

– Чудовище хорошо относится к тебе, как и обещало? – спросил Отец.

– Да, папа, – ответила я и замолчала. Видения садов, замка, чудесной библиотеки и самого Чудовища заполнили мои мысли. – Не знаю, с чего и начать.

– Начни с середины и иди обратно, – отозвалась Хоуп. – Не будь занудой.

– Ладно, – сказала я.

И рассказала им о Лидии и Бетси, о свечах, которые зажигаются сами собой, что путь в мою комнату всегда идет через короткий коридор за углом, где бы я ни находилась, если терялась. Поведала им о том, насколько огромен и великолепен замок, о необъятном столе, где каждый вечер ужинаю и за которым могу есть все, чего ни попрошу. И как подносы толкаются, оживленные тем, кому их них обслужить меня.