Светлана Кобелева - История Стража: кинжал Судьбы

— Кетан, что ты со мной делаешь?

Он не ответил, продолжая ласкать мое тело, разжигая во мне доселе невиданный огонь. Гладя его по голове, запуская пальцы в темные роскошные волосы, я приподнялась, позволяя его языку проникнуть глубже. Меня переполняло неизвестное чувство. Хотелось, чтобы он немедленно стал моим первым и единственным мужчиной, но он не спешил. Медленно. Слишком медленно для реальности он приподнял меня и осторожно положил на середину кровати, показавшейся вдруг бескрайней. Я упустила тот момент, когда Кетан полностью избавился от одежды, и не удержалась от желания еще раз провести ладонью по его обнаженной спине. Обняв за шею, другой рукой я привлекла его к себе и нежно дотронулась губами до его губ. Я испытала желание проделать с ним то же, что и он со мной — это доставляло неземное удовольствие. Язык начал медленно раздвигать его губы, когда он проник в меня. Я вскрикнула от боли, но затем спустя мгновение растворилась в бесконечности наслаждения.

4

Что-то теплое и большое лежало рядом. Руки обнимали это что-то и явно не без причины. Я открыла глаза и тут же их закрыла: мне не приснилась эта ночь — руки Кетана покоились на моей талии, на лице его играла беззаботная улыбка. Он спал. Оцепенев, я затаила дыхание. Мне было страшно даже представить, что может произойти, когда Кетан проснется. Краска стыда залила щеки — в сознании всплыли воспоминания о том, как Кетан ласкал меня вчера. Было ли это его собственным желанием или он совершил это только под воздействием керришского вина? Стиснув зубы, чтобы успокоиться, я положила свою руку поверх его и постаралась аккуратно снять. Сердце ускорило свой бег, отчего зазвенело в ушах. Кетан пошевелился, и я замерла, но вскоре вновь попробовала снять его ладонь с талии — действия оказались безуспешными — он притянул меня к себе поближе. При этом движении я заметила на его груди черную лилию, свисающую с шеи на столь же черной цепочке. Но сейчас она мало волновала меня, поэтому, вдыхая его аромат, я закрыла глаза, дожидаясь того времени, когда он проснется. Назойливый солнечный зайчик, прорвавшийся сквозь щели в досках, запрыгнул ему на лицо, заставив недовольно зашевелиться. Он глубоко вздохнул, прищурив глаза. Тело напряглось в ожидании. Кетан провел ладонью по лицу, медленно открывая глаза, как бы стряхивая остатки сна. Когда к нему постепенно пришло понимание того, что произошло, на его лице отразилось удивление. Повисла странная тишина — никто из нас не хотел ее нарушить, поэтому я села на кровати и прикрылась простыней, так и не издав ни звука. Повернувшись ко мне спиной, он закрыл лицо руками. Все его тело напряглось.

— Прости, — голос Кетана был охрипшим, как будто ему приходилось прилагать усилия, чтоб что-нибудь произнести.

Я закусила губу, чтоб всхлип не выдал истинные чувства.

— Это не должно было произойти.

Эти слова, казалось, резанули по сердцу, доставляя невыносимую боль.

— Я… это больше не повториться. Мне очень жаль.

Противный комок застрял в горле, отчего из него так и не вылетели слова, чтоб он засунул свои слова куда по дальше. Глаза начали пощипывать, у меня не хватало сил, чтоб расплакаться.

— Уходи. Уходи, Кетан!

Закрыв глаза, я вновь замерла, боясь пошевелиться, боясь, что слезы вырвутся на волю, не позволив сохранить хоть последние остатки гордости. Послышалось шлепанье босых ног о холодный пол. Мне показалось, что он едва коснулся моего плеча, хотя это лишь показалось. Тело покрыла мелкая дрожь, всхлипнув, я прокричала:

— Уходи!

Через мгновение раздался шорох одежды, после чего скрип открывающейся двери, впускающей прохладный ветер, затем глухой стук, оглушивший, как гром. Я оторвала ладони от лица и оглянулась — почти все здесь напоминало о вчерашнем. Сдерживаемые рыдания вырвались на волю, я была благодарна только за то, что при этом не было Кетана. Не хватало сил даже на то, чтобы осыпать его обвинениями — было лишь чувство ущемленной гордости, обволакивающее, как спасительный кокон. Я сжала простынь в кулак и застонала. Боль, царившая в душе, была поглощена неудержимым гневом. Вскочив с кровати, я почувствовала, как тело охватывает огонь, плещется у ног, сжигая все на своем пути: простыни, старые гобелены, мою одежду, как голодный зверь, облизывая каменные стены. Образовавшийся в руке ярко-красный шар, из-за своей хаотичной формы, отдаленно напоминавший цветок, я бросила в забитое окно. Через несколько секунд в комнату ворвался яркий свет. Кровь вскипала в венах, требуя выхода на свободу, но ветер, ворвавшийся в помещение, остудил разум. Освобожденная сила едва подчинялась мне. Я скрипнула от усилия зубами и произнесла:

— Гасни!

Но пламя злорадно блеснуло и продолжило поглощать еду, так соблазнительно разбросанную на полу. Казалось, что оно, как животное, вырвавшееся на волю, хочет поглотить и своего хозяина. В мозгу лихорадочно бились разные мысли, мешая сосредоточиться на происходящем. "Вода, вода может затушить огонь". Вскинув руки, я закрыла глаза, внимая всем телом журчанию ручейка, влетевшего в комнату, вместе с ветром. Мне показалось, что тело расслабилось на столько, что я уже была не я, а лишь мельчайшая часть невообразимо большого живого существа — океана. Послышалось шипение гаснувшего огня, и моих ступней коснулась прохладная вода. Открыв глаза, я закричала, но из горла вырвалось ни звука, потому что тело превратилось в воду — сквозь меня просачивались солнечные лучи. Я ощущала свои босые ноги, пальцы рук, но они потеряли свою прежнюю форму. Сердце забилось быстрее — сердце? Я закрыла глаза и постаралась ощутить твердую поверхность под ногами, постаралась коснуться лица — и мне это удалось! Открыв глаза, заметила, что тело приобретает прежнюю форму. Эта метаморфоза причиняла невыносимую боль. Вскоре мучения закончились, и я без сил упала лицом на мокрую кровать, едва прикрытую остатками почти сгоревшей простыни. Меня пробрал озноб. Скрипнула дверь, и в комнату ворвался Кетан. Он подскочил ко мне, и аккуратно перевернув на спину, произнес:

— Что здесь произошло?

Я произнесла ни слова, только гневно смотрела на него.

— Катарина, не смотри на меня, как обиженный ребенок. Пора взрослеть. Мы оба виноваты в том, что вчера произошло, но я в большей степени — нельзя было терять контроль над собой. Тебе холодно? Ты вся дрожишь… — с этими словами он прижал меня к себе. Каждой клеточкой своего обнаженного тела, я чувствовала тепло, исходившее от его сильных рук. Как в тот день, когда он увел меня из родительского дома в темную зимнюю ночь. Рада ли я сейчас этому? Склонив голову ему на плечо, я осознала, что, несмотря на то, что произошло вчера, на его странное отношение ко мне, как к сестре-любовнице, которую необходимо беречь от себя самой — несмотря на все это он оставался единственным человеком, которому могла доверять. Он был мне наставником, защитником, любовником, врагом (оттого, что увел меня в неизвестность и бросил наедине с опасностями) и другом в одном лице. В его объятиях теряло значение война на границе Голадена, смерть последнего Единорога, отряд красных мастеров, идущих по нашему следу, смерть Арена, которую я предвидела, странности, произошедшие со мной после исчезновения Кали и, конечно же, пошатнувшееся Равновесие в мире — все было не важнее грязи под ногами.