Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович

— Кто?

— Человекообразные грызуны, появившиеся в результате неосторожного обращения с магией, непродуманных научных опытов и прочих надругательств над промыслом Божьим.

— Спасибо, а я им зачем?

— Попробую объяснить. — Ангел на лету почесал затылок. — Крысюки находятся в некоторой оппозиции ко всем жителям Города. Когда они выходят на поверхность, за ними охотятся. Что поделаешь, нигде не любят крыс… Те храбрецы, что рискуют головой, высовывая нос на поверхность, считаются у них «героями невидимого фронта», то есть разведчиками. Соответственно, каждого горожанина, спустившегося под землю, они клеймят «убийцей невидимого тыла», то есть шпионом!

— Ого… — невольно поежился я. — А много они их поймали?

— Ни одного.

— Почему? Другие шпионы такие неуловимые?

— Нет. Просто никому не интересно лезть к крысюкам, выясняя их глупые секреты. Ты — первый, — язвительно объяснил Фармазон.

Некоторое время я переваривал это оскорбление, лихорадочно подыскивая достойный ответ. В голову ничего не приходило, крысюки несли меня очень бережно, жаловаться на условия содержания военнопленных было грех.

— Слушай, авантюрист повязанный, зачем ты из себя Джеймса Бонда разыгрываешь?

— Мне надо отсюда выбираться. С этими расчетами каши не сваришь, так пусть отнесут меня к начальству, а там я выкручусь… Если, конечно, их руководство блещет таким же интеллектом, как и низшие чины…

— Фи, Сергей Александрович! Вы же интеллигентный человек, откуда такой цинизм?

— Серега, Серега, не слушай блондинистого. Будешь с крысюкинским шефом беседовать — сразу меня зови, я тебе плохого не посоветую! В деле коварства и обмана — мне равных нет! Вот даже Циля подтвердит…

— Нашел чем хвастать, — покачал нимбом ангел.

— А что? Это моя профессиональная гордость!

— Хорошо, — поспешил согласиться я, не дожидаясь долгого проникновенного спора о несомненных достоинствах обоих. — Как только меня доставят по месту назначения, я приложу все ваши силы к моему спасению. А теперь скажите лучше, вы Наташу не видели?

— Нет… Сереженька, я ведь всегда с вами. Как только вы рухнули в этот люк и вас нашли крысы, я все время был рядом, не отходя ни на минуту. Вот разве что Фармазон…

Бес поудобнее улегся у меня на животе, закинув руки за голову, и покачивал ножкой в такт бегу крыс. Казалось, разговор окончен и его ровным счетом ничего не волнует…

— Фармазон?!

Ветер с моря дул, Ветер с моря дул, Нагонял беду, Нагонял беду. Ты сказала мне, Ты сказала мне: Больше не приду, Больше не …

— Фар-ма-зо-о-он!!! — взревел я так, что крысюки сбились с шага.

— Чегос орешьс какс резаныйс?! — осторожно спросил главарь.

— Н-ничего особенного. Не обращайте внимания. Так… небольшие приступы умопомрачения от голода и недосыпания, — попытался объяснить я.

— Дас… вреднаяс работас ус вас, ус шпионусов, — сочувственно кивнул крысюк и прикрикнул на своих, требуя нести меня побережнее. Когда я повернул голову — черта на мне уже не было. Впрочем, и ангела тоже. Пока я размышлял, куда они подевались, мне на грудь рухнул плотный черно-белый шар, который резво стал кататься по мне, бранясь и подпрыгивая. Все, что мне удалось разобрать, сливалось в одну непрерывную трескотню без всяких знаков препинания: «Влобдамсамдуракволосыпустиахтыещеица-рапатьсяносоткушунатебенатебена!»

Я звал их, возмущался, шумел, взывал к совести и рассудку — увы, все напрасно. Остановить драчунов не было никакой возможности.

— Эйс, шпионус, питьс хочешьс? — Крысюк на ходу протянул мне кожаную флягу. Я напряженно закивал, зажал горлышко зубами, сделал большой глоток, набрав в рот воды, и кивком головы показал главарю, что фляжку можно забрать. Он понял, выхватил ее у меня, а я, старательно прицелившись, изо всех сил прыснул на смутьянов! Шар тут же распался на две равно мокрые половинки, которые, тяжело дыша, хлопали крыльями у меня перед носом.

— Угомонились? Все довольны!

— Сереженька, вы не понимаете, он же…

— Че хочу, то и делаю! Всякий белобрысый мне тут будет указывать…

— Все ясно, — вздохнул я. — Вам добавить?

— Не надо! — хором объявили оба.

— Тогда я весь во внимании…

* * *

— Нельзя мне, нельзя, нельзя! Я и так с вами уже насовершал уйму хороших поступков, в Аду за это по головке не погладят. Я вредительством заниматься должен, а не вопросами сохранения семьи и брака. Это ты! Это все ты, чистоплюй с крылышками, виноват! Это я от тебя заразился! Еще пару дней в одной компании побегаем, и я добро начну творить со страшной силой. Ох, навязались вы на мою голову… Бедному черту со своими принципами уже и подобраться некуда. Чего вы, собственно, от меня хотите?! На что вы меня толкаете?! Чтоб я вам своими руками прямоезжую дорожку в Рай мостил? А шоссе асфальтированное не желаете?! Ну поимей же совесть, Серега! Помети по сусекам, она наверняка где-нибудь осталась. Ты вспомни, только честно, я тебя за последнее время хоть в одну серьезную неприятность втравил? Нет! Ты из-за меня смертный грех совершил? Нет! Соблазнил, украл, убил, отчревоугодничал с моей помощью? Нет, нет и нет! Тебе что, мало? Почему я обязан делиться конфиденциальной информацией о твоей замечательной жене? Живи она, зубастая, еще сто лет…

— Вот видите, Сергей Александрович, а вы еще спрашиваете, почему я дал ему по шее?!

— Я же говорил, это он первый начал! — праведно возопил Фармазон. Побитые близнецы выглядели не лучшим образом… У черта правое ухо вздулось так, что казалось поролоновой губкой, а нос распух до неприличия. Каноническое лицо Анцифера украшал большой синяк на правой скуле, а левый глаз светился голубиной кротостью из иссиня-черного фонаря. Оба старались, как могли, у обоих накипело, так что результат вполне предсказуемый.

— Парни, пока вы били друг другу баки, меня, похоже, уже доставили по адресу. Если вы и впредь намерены заниматься исключительно собственными проблемами, то, очень вас прошу, не отвлекайтесь на меня. Вы и без того невероятно заняты. Возьмите отпуск за мой счет. Я уж сам как-нибудь разберусь…

Братцы стушевались. Пока они зыркали друг на друга уничтожающими взглядами, я обозревал дворец диктатора. Ей-богу, то было самое подходящее название. Крысы принесли меня к добротно сложенному из уворованного сверху кирпича низкому двухэтажному домишке. Один этаж уходил в глубину, другой упирался крышей в сводчатый потолок тоннеля. У входа стояла охрана из самых широкоплечих крысюков, над дверью висел транспарант: «Кто не с нами — к стенке!», а по бокам — два синих флага с изображением белого крысиного черепа. Одна глазница закрыта черной повязкой, что придавало изображению откровенно пиратский вид. Туда-сюда сновали гонцы с депешами, маршировали слаженные отряды. Везде, конечно, крысы, но с различным вооружением. У тех, что несли меня, были лишь ножи, здесь же я увидел и шпаги, и алебарды, и небольшие боевые топоры на манер индейских томагавков. Тут кто-то явно готовился к войне… Вот только с кем? Может быть, у крыс есть различные партии или группировки, борющиеся за власть? Может быть, это экспедиционные группы, выделяемые для захвата и разграбления других канализационных линий? Может быть, даже…

— Серега, брось гадать. Эти партии не шутят, они готовят вооруженный переворот в Городе!

— Что?! — в один голос выдохнули мы с Анцифером. — И ты молчал?

— Я и сейчас ничего такого не сказал, — обиженно насупился Фармазон, ибо это был бы уже хороший поступок. — Вы сами обо всем догадались…

— Ах ты, гад, — проникновенно выругался ангел. — Ведь хозяин себя за шпиона выдает, жизнью рискует, а ты его даже не предупредил?! Он вполне мог и другую легенду для прикрытия придумать, если б знал… Ты хоть понимаешь, падла рогатая (прости меня Господи!), что делают со шпионами по законам военного времени?