Лечим все, кроме истинности (вылечим всех)

У стойки регистратуры ожидал черноволосый дракон, на костылях, с перемотанной эластичным бинтом лодыжкой. Скорее всего, записывался на повторный осмотр или перевязку.

– Пока народу немного, пошли к Маллесу, – все еще немного хрипло скомандовал Рик. Я не возражала, скорее обрадовалась.

Раз мы отправляемся в вожаку среди вожаков, значит, он выжил. Еще несколько часов – и можно сказать, Маллес спасен. От этой мысли изнутри поднялось небывалое воодушевление.

И вдруг, резко, всплыли в памяти глаза дочки вербера.

Потухшие, больные страхом потери родного существа, но и полные надежды тоже.

Я даже притормозила. Но воспоминания снова лишь поманили, мелькнули быстрыми, обрывочными кадрами и пропали.

Рик прибавил шагу, и мне тоже пришлось ускориться.

Когда дверь в стационар закрылась за нашими спинами, а суетливая медсестра – верпантера, что неслась по коридору, юркнула в палату, василиск остановился. Я тоже.

Рик развернул меня к себе лицом и приподнял голову за подбородок, заставив ответить на взгляд.

– Возвращается память? – спросил хмуро, с непонятной дрожью в голосе.

Я кивнула.

– Это все моя энергия, – вздохнул василиск. – Ты ведь знаешь, если повезет, я и мертвого воскрешу… Воспоминания воскрешаю тоже.

Он замолк, покосился на дверь ближайшей палаты. Она и не шелохнулась, в коридоре было пустынно и тихо, как обычно в ночное время. Из кухни чудесно тянуло ягодным пирогом – повара расстарались с завтраком. По-моему черника с клюквой… Ммм… Больным повезло.

Я вдруг вспомнила, что у самой в руках висит пакет со свежей выпечкой. Невольно уронила на него взгляд.

Рик хмыкнул.

– Потом доешь. Похлопала пирогом по моей спине, запоздало взбила тесто… Теперь с чаем, ближе к утру. Не раньше.

Я усмехнулась. Тогда, у дверей больницы, обнимая василиска за шею, я и не думала о том, что пакет с пирогом лежит на спине у Рика… Настолько захватили эмоции, вырвали из реальности.

Василиск помедлил, напрягся, обнял за талию. Но резко отстранился и потянул за собой.

До палаты Маллеса мы почти добежали.

Рик распахнул дверь, мы вошли и…я обомлела.

Маллес высился у окна. Полностью раздвинутые жалюзи позволяли жемчужинам уличных светильников заливать палату ярким, белым светом.

Даже босой, в больничной пижаме, с косматой светлой шевелюрой, Маллес выглядел брутально, внушительно.

Вожак среди вожаков неторопливо развернулся к нам, и я поразилась – насколько лучше он стал выглядеть. На щеках проступил слабый румянец, губы окрасились розовым, еще недавно до предела напряженное тело излучало спокойную силу.

Вот теперь передо мной был тот самый Маллес, с которым мы когда-то встретились в поселке верберов.

Я не сдержала радостного возгласа. Вожак среди вожаков пожал плечами и расплылся в добродушной улыбке – так он улыбался ребятам, пока я осматривала их травмы, перевязывала, вправляла, зашивала.

И совсем с другой – хищной, довольной ухмылкой – предвкушал бои за место вожака.

– Ну и что это за самодеятельность! – возмутился Рик, скрестив руки на груди, и взглядом указал верберу на кровать. – Кто разрешил тебе встать?

Василиск говорил сурово, осуждающе, но в голосе его явственно слышалось облегчение.

– Сами, отойди на пару шагов, зажмурься. Надо проверить кое-что. И ты, лохматый, косолапый, прикрой глаза!

Даже сквозь плотно сомкнутые веки яркая вспышка ослепила меня.

Когда же проморгалась, на лице Рика было написано такое воодушевление, что вопросы о результатах обследования отпали сами собой. Но василиск сам расставил все точки над «и».

– У тебя девять жизней, Маллес! Даром что не кот! Все хорошо. Можно выдохнуть. Но придется дней пять провести тут, подкачаться энергией жизни, прийти в форму.

Вожак вожаков двинулся навстречу, рубанул руками по воздуху и горячо, с нажимом возразил:

– Рик, ты лучший из лучших. Никто не понимает в твоем деле лучше! Но я нужен своим. Я уже в норме. Долечусь дома. Пусть дневная смена меня выпишет, а?

– И даже не мечтай! – покачал головой василиск, решительно сверкнув глазами.

– Завтра? – начал торговаться Маллес.

– Ох уж эти верберы! – полоснул по нему гневным взглядом Рик. – Да ты хоть понимаешь, что еще немного…

Маллес потемнел лицом, осунулся и произнес чуть тише прежнего:

– Я понимаю, Рик. Но я – вожак среди вожаков. Я должен быть на месте, на связи. И ты меня пойми. Я вне опасности! Времена грядут тяжелые. Я должен подготовить племена. Отдать распоряжения. Поднять защитные магические барьеры вокруг поселений, выставить заслонки перед болотами. Выявить и оградить зараженную нижней магией землю. Дел невпроворот. А ты хочешь, чтобы я в постели валялся и пироги ел? Ну не дело это!

– Да? Ты так думаешь? – рявкнул Рик. – А не обращаться за помощью после встречи с нижней магией и гибели соплеменника – это дело? Я сказал в постель!

Маллес пожал плечами, медленно вернулся в кровать, сел по-турецки, наморщил нос и попросил:

– Ну а послезавтра?

– Посмотрим, – смягчился Рик, глядя как прибор в изголовье постели замигал зеленым и желтым, в очередной раз подтверждая, что пациент уверенно идет на поправку. – Но здоровье у тебя и, правда, лошадиное. Про энергетику уже и не говорю.

– Я вожак среди вожаков, – вновь пожал плечами вербер. – На эту должность хилых не берут. Знаешь сам, как мы ее добиваемся. Состязания на ум, магию, силу, ловкость… и потом еще долгие – на выносливость. Неделями проходим испытание за испытанием. Слабаки срезаются еще на этом этапе. А потом вожаки соревнуются друг с другом. Не претенденты, как ты видел – действующие вожаки! Лучшие из лучших!

– Знаю. Повезло тебе с генетикой, – совсем оттаял Рик, расплываясь в улыбке. – Но больше, чтобы такого не было! Если что-то случилось – немедленно к врачу! Ты понимаешь, что не принадлежишь самому себе? Ты – главный среди верберов. Я уважаю твое стремление всегда идти впереди, как настоящий генерал. Но ты должен заботиться о себе! Племена без главы как оборотень без головы! Помнишь эту поговорку?