Товарищ Йотунин - Адель Гельт

дальше уже говорил изнутри, — Твари, конечно, на то и твари, чтобы почти ничего не бояться в смысле пожрать, но жить все одно хотят, почти все. Здесь же таких, как они, и посильнее, покрошило несколько сотен, если считать вместе с зомбями!

— Так, может, и мне того, не надо? — усомнился я. — Мне, может, тоже фонит!

— Тебе не просто надо, тебе обязательно, — усмехнулся капитан. — Здесь, только по предварительной оценке, реагентов на сумму… — егерь назвал число.

Я немедленно присвистнул: получалось солидно. Примерно столько же, сколько стоил бы мой дом, окажись он, к примеру, не на болоте с мертвецами, а где-нибудь в безопасной части сервитута — цены я выяснил нарочно. Или два таких дома, если иметь в виду райончик попроще.

— Сам смотри, но я бы сделал так: копыта — в один контейнер, головы жокейские — во второй, конские — в третий, мертвецкие костяшки — вообще отдельно, и то, если найдешь. — Все, я поехал, жди… И жадничай, Ваня, обязательно жадничай — сейчас самое для того время! — капитан хлопнул дверью и тронул мобиль с места.

Что я могу сказать… Мотопила — пригодилась.

А говорят, уруки не колдуют… Не скажу за каждого, но этот, черный, явно что-то такое может. Ничем иным нельзя объяснить то, что явился Зая Зая ровно тогда, когда в его помощи полностью отпала необходимость. И даже вонять — спасибо летнему душу, пемзе и алхимическому щелоку — от меня совсем перестало.

Капитан оставил мне — как он выразился, «чтобы было», — почти все костяшки мертвецов (чертовых пальцев я насобирал почти три десятка), да по несколько других образцов, полученных уже с конетваров. Контейнеры с прочим содержимым мы — на этот раз, вместе с егерем — покидали в кузов грузовика.

— Ну все, я поехал, — сообщил Кацман. — Ты, надеюсь, не против того, чтобы сдать по госцене?

— Не самая большая, — сделал я бывалый вид, — да самая честная. И выплатят, к тому же.

— Я тебе больше скажу, Йотунин, — поделился сокровенным капитан егерей. — Невелик человек приемщик, да за ним люди побольше. Никогда не помешает завести таких друзей.

— Понял же, не дурак, — усмехнулся я. — Вы, Дамир Тагирович, сегодня еще возвращайтесь. Не на все вопросы… Ну, Вы в курсе.

— Еще и память, к образованию, — что-то уяснил для себя егерь, — тренированная. Спокоен будь, еще поговорим.

Как грузовик разминулся с трициклом, да на узкой аллее — тайна великая есть. По крайней мере, заборы устояли — а я потом специально ходил посмотреть!

К тому же, Зая Зая приехал, в этот раз, не один.

— Это Митяй, — представил урук крепкого коренастого парня, сидящего сейчас на заднем — как правило, моем — сидении трайка. — Митя, слазь. Поздоровайся с дядей, он не кусается… По воскресеньям.

Для себя я тут же ответил, что при этом человеке мой товарищ говорит совершенно нормально, почти совсем отметая одинаковый речевой мусор.

— Дмитрий, — парень протянул руку, уже стоя на земле.

— Иван, — так же солидно представился я, ответив на пожатие руки.

— Я по делу, — уточнил парень. — Заказ.

— Понятно, — кивнул я. — Пойдем в дом, что ли. Чаю?

— Не откажусь, — улыбнулся заказчик.

— Так, в целом договорились, — решил я полчаса и пять чашек чая спустя. — Семь сотен литров водки, косим под красненькую, бутылки и этикетки с тебя. Пробки, — Митя кивнул, — тоже. Паковать будем тут, тара обратно твоя, оплата монетами, аванс я получил. У меня только вопрос.

— Излагай, — предложил заказчик.

— Куда тебе столько? Ресторан, сеть лавок? Если не секрет, конечно — так-то интерес у меня средний.

— Свадьба, — отчего-то насупился Дмитрий.

— Ого. Масштаб, уважаю. Твоя?

— Она татарка, — пояснил заказчик. — Тысяча гостей. Или даже больше.

— Эм… — стал я вспоминать все, что знаю об орочьих — в моем мире — свадьбах. — Татары разве столько пьют? Они ж мусульмане! Ну, традиционно…

— Кто? — парень изумился настолько искренне, что я сразу понял: снова сморозил что-то не то. Стало быть, раз сморозил, буду отмораживаться.

— Во имя Бога, всемилостивого, милосердного… — начал я по-арабски.

— А, фомиты, — понял что-то свое Митя. — Арамейцы. Не знаю, те, кажись, нормально так по части заложить за воротник… Или секта какая, — усомнился собеседник. — Но нет, эти нормальные, вполне себе каноники. Просто тысяча человек.

— Тогда — мало, — решительно заявил я. — Что за свадьба такая, если меньше литра на одно лицо?

— Бюджет. Ну, финансы, — немного расстроился заказчик. — Так-то тысяча литров поглавнее семисот… Или купонами доберешь?

— Доберу, — решился я. Только на свадьбу приглашай. И меня, и его вон, — ткнул в сторону урука, прикорнувшего все на том же диване. Еще машинку оставишь, в смысле, пробочник… Зачту за сто литров!

— Заметано! — ударили по рукам.

— Эй, братан! — позвал я орка.

— А? Чего? — вскинулся тот.

— Того! Мы, считай, договорились. Отвези гостя, — кивок Дмитрию, — туда, откуда взял, да вертайся по-быстрому. Разговор есть, и не один.

Уехали, оставив меня готовить сырье да звенеть, пересчитывая, монетами, пошедшими в аванс.

Между тем, если нас с уруком реально позовут на свадьбу, нужен будет подарок.

Позвать, кстати, могут, культуры «там» и «здесь» до крайности похожи, татары же никогда не славились ни расизмом, ни еще какой ксенофобией — в моем, по крайней мере, мире.

Подарок… В конце концов, алхимик я, или вышел погулять, забыв запереть дверь?

— Чего это? — любопытствовал Зая Зая три часа спустя, разглядывая на просвет небольшой флакон. — Беленькое.

— Отбеливатель, — мрачно пошутил я. — Вон еще, четыре склянки. Всего, получается, пять.

Все же, некая, едва уловимая, разница, в законах природы имелась. В смысле, между моим миром, исходным, и этим, конечным. Зелье, на которое у меня во времена оны ушло бы тридцать, от силы, минут — вместе с возгонкой и сгущением эссенции — здесь потребовало двух часов, и втрое большего количества компонентов… Я ошибся, и не один раз — конкретно, два — и запорол, получается, две варки.

Одно хорошо: в готовом продукте кустарь-одиночка Ваня Йотунин был теперь уверен не менее, чем гроссмейстер алхимии Вано Иотунидзе!

— Эээ… А он зачем? — поинтересовался урук.

— Блин, отбеливать! — настроение мое, уже улучшающееся, от идеального отстояло, все же, еще далеко.

— Что отбеливать-то? — не отчаивался Зая Зая.

— Не что, а кого, — как-то для самого себя знакомо уточнил я. — Представь: некоторые человеческие женщины кушать нормально не могут, но хотят иметь нежную светлую кожу! Мужики их, кстати, туда же — вынь да положь им бледную блондинку вместо загорелой брюнетки. Типа, сильно модно!

— Да ну, — удивился урук. — Мода какая-то…

— Ну да, — передразнил я. — Там ведь как: чем светлее у человека кожа, тем реже