Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

дураком Сефинтопалой во главе, и нам не нужны молнии на полнеба, чтобы принять нашу бывшую воспитанницу. Так вот, Валейка все это понял, и когда увидел, что тебя схватили, то рискнул прийти ко мне, потому что я, в отличие от него, могу явиться сюда и с тобой поговорить. Тебе достаточно доказательств, Сунар?

— Зачем тебе знать, когда здесь будет обда? — спросила Выля. Если все это и было провокацией, то слишком уж изощренной. Наргелиса никогда бы не придумала речь, где говорится, что наставники заботятся о детях. Она сама была от этого далека.

— Никто не хочет здесь второго Кайниса, — наставница говорила отрывисто. — Есть план, как этого не допустить. Но осуществлять его надо не более чем за сутки до штурма, иначе все труды пойдут прахом.

Выля колебалась еще долю мгновения, а потом решилась.

— Сколько я уже здесь?

— Часов пять. Сейчас вечер.

— В таком случае, времени у вас меньше, чем сутки.

— Будь готова ночью, — скомандовала наставница до того знакомым тоном, что сразу захотелось взять доску и защелкнуть ноги в крепления.

Выле казалось, что она с легкостью дождется ночи, коротая время за размышлениями, но вскоре ее потянуло в сон, несмотря на боль. Девушка очнулась, лишь когда ее тряхнули за плечо. Над ней стоял Валейка с фонарем, а дверь была нараспашку.

— Ты ранена, — констатировал Валейка, протягивая свободную руку. Он выглядел непривычно в темной летной куртке поверх шитой золотом алой рубашки и с сильфийской саблей на поясе. Эту саблю, честно купленную на Холмах, Валейке подарил отец при поступлении в Институт.

— Немного, — признала Выля, поднимаясь и осторожно наступая на поврежденную ногу. Боль оказалась слабее, чем она ожидала. Может, все-таки ушиб, хвала высшим силам. — Это правда, что ты открылся наставнице полетов? Об тучу стукнулся так рисковать!

Валейка фыркнул и высокомерно изогнул бровь.

— Вылька, я все-таки политик, а не ветроголовый летчик, и могу просчитать результаты своих поступков до того, как меня схватят и, извиняюсь, придется ласточкой сигать с лестницы!

— Нос не дери, отвалится, — привычно усмехнулась Выля. — У тебя тоже «ласточка» вполне летная получилась.

Юноша подхватил ее под руки, помогая опереться. За то время, что они не виделись, Валейка вырос и раздался в плечах.

— Мне и прежде нравилась мысль сговориться с наставниками. Уже после того, как ты выпустилась, было несколько случаев, когда нас запросто могли раскрыть. Но не стали. А это логическая задачка для шестого года. И в Климиных тетрадях такой вариант был, помнишь?

Они вышли в коридор и заспешили к выходу. Выля хромала так быстро, как только могла.

— Этот вариант был у нее под вопросом.

— Так и время другое было. Здесь многое изменилось… давай-ка завернем в лазарет. Там как раз одни наши сегодня дежурят.

В коридорах было тихо, но Институт не спал. Это Выля поняла, едва они поднялись с подвальных этажей. Шепотки, шорохи, отблески света, опустевшие посты часовых…

— Что вы задумали, Валейка?

— Сдать Институт без боя, когда придет обда. Но сперва надо подготовиться, и у нас на это ночь.

В лазарете Вылю местами забинтовали, местами натерли мазями и попытались уговорить остаться, но девушка только отмахнулась, презрительно фыркнув и невольно поймав себя на том, что по старой памяти относится к врачам с таким же легким высокомерием, как политик Валейка — к летчикам.

Потом они бежали к комнатам наставников, освещая себе путь фонарями. Иногда из коридоров навстречу выныривали другие воспитанники, такие же вооруженные и сосредоточенные, перебрасывались с Валейкой парой фраз и снова убегали в темноту. Некоторых, постарше, Выля помнила, другие во времена ее учебы были совсем детьми и не состояли в организации.

У входа на преподавательский этаж их ждала наставница полетов, тоже с фонарем и легкой ортоной за плечами.

— Внутренние караулы убраны, — сообщил Валейка. — Стражу у окон и ворот пока не трогали, их слишком много.

— Правильно, — кивнула наставница. — Лишние жертвы ни к чему. У задних ворот все тихо?

— Да, я договорился со сторожем. Он сказал, что уйдет последним.

— Все-таки уйдет… Что ж, может, и к лучшему. Идите за мной.

Выля чувствовала себя так, словно перенеслась в свои институтские годы, когда излюбленным занятием Климы было использовать ее втемную. Валейка не успел объяснить подробности плана, и сейчас девушке, уже привыкшей быть в курсе всех заговоров и событий, было неуютно.

Наставница остановилась напротив одной из дверей и постучала.

— Наргелиса, отопри! Есть новости.

Услышав имя, Выля вздрогнула и беспокойно оглянулась на Валейку, но тот кивнул, мол, все идет правильно.

Дверь приоткрылась. Вид у Наргелисы был заспанный, еще более усталый, чем днем. Женщина куталась в халат, в руках у нее поблескивал длинный кинжал. Наргелиса мгновенно разглядела и Валейку, и Вылю. Ее губы сжались, а черты лица закаменели.

— Без глупостей, — предупредила наставница полетов. — Принято решение сдать Институт обде.

— Ах, вот как, — глухо процедила Наргелиса. — Кем же?

— Большинством наставников и воспитанников. Тем, кто против, дано полчаса на сборы. Мы не хотим кровопролития в этих стенах, поэтому уходите через задние ворота, садитесь на паром и отчаливайте в Мавин-Тэлэй. Вас не будут преследовать.

На миг Выле показалось, что бывшая наставница дипломатических искусств сперва нападет на них, а затем убьет себя. Так выглядят люди, которые потеряли все.

— Самой не противно открывать ворота Ченаре? — так же глухо и безвыразительно спросила Наргелиса.

— Не противно, — рубанула наставница полетов. — Поторопись.

Глядя, как Наргелиса молча скрывается в недрах комнаты, Выля поморщилась.

— Ее и таких, как она, действительно отпустят?

Валейка кивнул.

— Знаю, это недальновидно, но таково условие наставников. Иначе они не стали бы нам помогать.

Выля подумала, что Гера бы оценил. А вот Клима вряд ли.

Летние ночи коротки, за окнами светало, а в каменных коридорах продолжала кипеть жизнь. Одни обитатели Института уходили, другие следили за ними, третьи колебались, не зная, какую сторону принять. Иногда все же вспыхивали стычки, лазарет медленно пополнялся ранеными, а главный холл — воспитанниками. Выля оказалась в центре внимания — ее обступили друзья и знакомые, спрашивали про Климу и взрослую жизнь за стенами Института. У всех откуда-то взялись золотистые ленточки, а один семигодка из летного привязал к швабре собственную горчично-желтую куртку и размахивал ею наподобие знамени. Стражники у главных дверей плотнее сомкнули ряды и на всякий случай обнажили ортоны.

Словом, переворот был в полном разгаре, когда с верхних галерей, где у окон в ожидании войска обды дежурили стрелки, примчался командующий, бывший комендант Кивитэ, опытный вояка и благородный господин. Он протолкался через толпу, исподлобья поглядел на заполонивших