Варвара Еналь - Когда сойдутся тени

Прошло всего полтора месяца, но для Кей это время показалось долгим и счастливым. Конечно счастливыми. Любовь приносит счастье. Кто никогда не любил, тому не ведомо, что можно быть безмерно счастливым потому, что провел время рядом с любимым человеком, просто слушал его, просто видел его глаза и улыбку.

Кей была счастлива. Она не знала, взаимны ли ее чувства, но она надеялась. Ведь Суэма была странной чудес и сбывшихся надежд. И она уже не сравнивала Марка с Лэстином, ей казалось, и она даже была уверена, что лучше Марка никого нет. Кей старалась ничем не выдать своих чувств. Не преследовала Марка, не заигрывала и не кокетничала с ним. Она думала, что так будет правильнее, и надеялась, что в ее жизни все обернется волшебной сказкой. Ей хотелось, чтобы все было как в сказке. Разве Суэма сама по себе уже не являлась сказкой, сбывшейся наяву?

Кей много думала об этом, бродя по тротуарам Такнааса, засыпанным желтыми листьями и вдыхая неведомые ей раньше ароматы осенних ветров. Она думала об этом постоянно, изо дня в день…

А Марк вел себя обыкновенно. Он всегда оказывал Кей много внимания, притаскивал какие-то шоколадки, фрукты, безделушки вроде необычных браслетов и цепочек — ей и Лосанне, одинаково, без исключений. Он всегда был любезен и общителен — и с Кей, и с Лосанной, и с Мит-Итен, и с Лэстином, и с Китом. Он никогда не выделял Кей, и все же они много времени проводили вместе. Не было и дня, чтобы Марк не приходил на ужин. Мит-Итен частенько уходила сразу после обеда, и ужином Марка кормила Кей. Иногда и Джейк отсутствовал по вечерам — и тогда они мило болтали только вдвоем. Для Кей это было лучшее время, и она позволяла себе иногда думать, что Марк приходит к ним из-за нее.

Пару раз он брался помогать Кей и наклеивал ярлычки на бутылочки с лекарством. И делал это с потрясающим увлечением, так, словно всю жизнь мечтал заниматься только этим делом. Он много рассказывал Кей о Суэме и ее городах, о своих многочисленных путешествиях. Кей слушала его и была счастлива, как никогда.

Однажды Марк пригласил Кей покататься верхом за пределами Такнааса.

— Сэм уверял меня, что ты неплохая наездница. Поехали завтра на озеро?

Он спросил это за ужином, когда они были только вдвоем. Конечно, Кей ему не отказала.

Они встретились после обеда у Золотых Ворот города. Марк оседлал для Кей Дорогушу, и они тронулись в путь.

Светило солнце, его лучи уже не грели, но все равно было приятно. Да нет, было просто здорово скакать по высокой зеленой траве — трава все еще высоко поднимала зеленые, сильные стебли — мимо высоких сосен и дубов, по знакомым холмам и дорогам, столько раз изъезженных с Сэмом. Кей скинула капюшон светло-зеленой ветровки, позволяя ветру трепать волосы. Марк держался рядом, и лучи солнца играли на рукоятке меча за его спиной, того самого меча, что так поразил Кей.

Они заехали на один из пограничных постов, — Марку что-то надо было передать командиру. Там оказался Лэстин, и Кей увидела удивление и печаль на его лице, когда он смотрел на них двоих. Но ей не хотелось об этом думать — она была слишком счастлива. И она забыла о Лэстине, стоило им отъехать вглубь холмов, по направлению к горному озеру.

Глубоки и прозрачны воды озера Ганул. Холодные летом, они были холодны и теперь, поздней осенью, потому что питали озеро звонкие горные ручьи, бегущие с покрытых снегами вершин.

Марк остановил своего громадного черного коня и обернулся к Кей:

— Здесь красиво, правда? Нравится тебе?

— Конечно, нравится, — согласилась та.

— Я строил здесь плот. Давай спустим его на воду и поплаваем. Ты не боишься плавать на плоту?

— Нет. После того, как меня научили ездить верхом, мне уже ничего не страшно.

Марк соскочил с лошади. Его конь, на устрашение высокий, имел довольно крутой нрав и добродушное имя — Мураш. Как-то Кей спросила у Марка, что это имя значит. Тот ответил:

— Как что? Муравей. Мурашка.

— Почему Муравей? На муравья-то он точно не похож.

— Спросишь у Сэма. Это он придумал коню имя. Сказал, что Мураш такой же черный, как муравей, и сказал, что муравьи очень сильные и трудолюбивые, и пожелал коню быть таким же сильным и трудолюбивым. Мне показалось это вполне логичным.

На это Кей могла только улыбнуться. Это было так похоже на Сэма.

Крепкий и широкий плот выглядел вполне надежным. Посередине на нем был сделан шалаш, вмещавший двух человек, а по краям — невысокий бортик из ровно обструганных, низких жердин с протянутой сквозь них веревкой.

— Неужели ты сделал его своими собственными руками? — спросила Кей, забравшись на плот и осматривая шалаш, в котором находилась масса вещей.

— Да, да, именно этими своими руками.

— Ну, видать, у тебя не только ярлычки на бутылочки получается хорошо наклеивать, — улыбнулась Кей.

— Она надо мной смеется! А я-то помогал ей от чистого сердца, — сказал Марк и, взяв длиннющий шест, оттолкнулся от берега.

Плот медленно поплыл. Воды озера, прозрачные и чистые, бережно и неторопливо несли его вдоль высоких берегов. Слева от них ивы и вязы подходил к самой воде, и деревья торжественно и неторопливо роняли желтую листву на ровную гладь. Иногда пролетал ветер, зябко морща спокойные воды. Монотонно посвистывала невидимая птица, где-то у берега плескалась рыба. Умиротворение и тишь витали над озером Ганул.

— Наловим рыбы и пожарим на костре, — предложил Марк, оглянувшись на Кей.

Та сидела перед шалашом, поджав ноги.

— Ты любишь жареную рыбу? — опять спросил он.

— Рыбу-то я люблю, но ловить ее не умею. И жарить тоже.

— Да тут нечего уметь. Она сама ловится, просто запрыгивает в ведра, только успевай подставлять.

— Ты шутишь, наверное…

— Конечно. Но рыбы тут все равно много. Ее можно ловить даже без наживки. Серьезно. Клюет себе и клюет, только успевай вытаскивать. Вот сама увидишь. Выплывем сейчас на глубину и порыбачим, а жарить рыбу я умею.

Он с силой оттолкнулся шестом и опять спросил:

— Искупаться не хочешь?

— Ты что, холодно ведь, — удивленно возразила Кей.

Марк усмехнулся:

— Нормально. Я искупаюсь.

— Ты замерзнешь.

— Согреюсь потом у костра.

Действительно, как только они отплыли достаточно глубоко, Марк сбросил якорь — якорем служил удобны длинный камень с привязанной веревкой — и проворно разделся до темных плавок. Он выглядел сильным — широкая спина, крепкие мускулы на руках и ногах. Слегка коротковатые ноги.

— Ну, вот, я поплыл, — сказал Марк и, вытянувшись вперед, легко прыгнул.

«Вот болван, — подумала Кей, — охота ему купаться в такую холодину». Ей даже смотреть на плещущегося Марка было холодно.