Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка - Константин Фрес

обрадовался гном. — Можно установить чудесный раздвигающийся экранчик. Белый. Из матового стекла. С агатовыми черными ручками! А можно и из тонких пластин мрамора. Но это тяжеловато. Трон тоже будем менять?

— Разумеется! — вскричали мы с принцем в один голос возмущенно.

— О, как это хорошо, — похвалил нас гном. — А вот сюда, где была роз… словом, сюда установим чудное трюмо. Белое, конечно. С глянцевыми дверками, с двумя тумбами для всякой всячины, с ящичками для мыла, духов и прочей мелочи, и с тремя зеркалами над роз… над маленькой моечкой. Белой, конечно. С черным агатовым краном.

— Агатовый кран? — удивился принц.

— Писк моды! — обиделся гном. — Все обточено до идеальной, зеркальной гладкости. Да ему сноса не будет!

И гном снова зачиркал что-то в своей книжечке.

— Потолок выровняем. Он будет…

— Дай угадаю, — язвительно перебил его принц. — Белым?

— О, да! — восторженно воскликнул гном. — Вот тут вмонтируем карниз. На него повесим шторы…

— Только не белые! — взмолился принц. Гном пожал плечами.

— Ну, нет — так нет. Вот тут сделаем лючок, — гном чиркнул над белым троном, — для оплаты. Разумеется, белый.

— Кто бы сомневался, — проворчал принц.

— Нет, можно сделать и черным, — согласился гном. — Но на белой стене будет как-то…

— На белой?! — возмутился принц.

Гном снова пожал плечами.

— Так а нынче никакой другой плитки и не кладут.

— Что, и салатовой нет?! — возмутился принц.

— Не-а, — ответил зловредный гном. — Завтра, когда я высплюсь, — он вдруг смачно зевнул, — мы поедем в лавку и все выберем. Что пожелаете, то и возьмем. Вы сами увидите, что никаких других цветов нет. Ну, есть еще, правда, песочный цвет, под грязный мрамор…

Принц тоскливо вздохнул.

— Значит, светильнички в потолок вкрутим черные, агатовые, — решил гном и что-то нарисовал в своем блокноте. — И черный агатовый кран и душ на черной каменной тонкой стойке! Будет шик — закачаешься!

В этот момент Бобка, до того момента вместе с нами слушающий болтливого гнома, вдруг сорвался с места и кинулся с лаем к дверям.

— Что, что такое?! — всполошилась я.

Промчавшись по холлу, я распахнула двери и выбежала во двор.

Но лишь затем, чтобы увидеть исчезающий в занимающемся утре фонарик удаляющегося Экспресса.

— Да как же так! — прокричала я в отчаянии. — Часы на башне не били! Я б их звон нипочем не пропустила! Как так-то?!

Запись 12. Невеста принца

— Действительно, не били, — поддакнул озадаченный гном. — Сломались?!

— Не-ет, — зло протянула я. — Это вряд ли.

Не знаю, как, но эту пакость тоже устроила Анжелика! Подкупила смотрителя, скажем, и он колокол отвел от молоточка.

Молоток обмотали тряпками.

Или что-то в этом роде.

Но это точно ее рук дело! Чтобы я на Экспресс опоздала!

Вместо боя часов я словно наяву услышала ее гадкий смех.

— Чудо, чудо! — завопил неугомонный гном в сильнейшем возбуждении.

— Это почему это? — сердито спросила я. Скорее, машинально, чем интересуясь этим вопросом на самом деле.

— Потому что часы эти бьют каждую ночь вот уже пятьсот лет! — вскричал гном. — И ни одного раза не пропускали! А сегодня что за день такой особенный, раз они не били?!

— Да обычный день, даже не праздник, — отмахнулась от него я.

Зато принц вдруг разволновался.

— Я вспомнил! — закричал он изо всех сил. — Вспомнил!

Мы с гномом и с Бобкой удивленно уставились на него.

— В том договоре, в пари, что я подписал, — выкрикнул он, — написано было, что замолчат старинные часы, когда я найду свою настоящую, истинную любовь, и освобожусь от проклятья! Это знак к тому, что колдовство скоро рассеется! Одно из условий! Из самых важных условий, потому что даже и вообразить себе невозможно было, чтоб часы не били!

Я так и раскрыла рот!

Ну, дает Анжелика!

Все-таки, это ей было суждено принца освободить?

И она сделала это, напакостив мне?

Чтоб я домой не попала?

М-да…

— Ну, ничего страшного, — переведя дух, ответила я. — Обидно, конечно, но я могу и тут переночевать. Я уже тут оставалась, когда у возницы что-то там ломалось в повозке…

Но гном с принцем затрясли головами.

— Нельзя тебе тут оставаться! — возразили они в один голос. — Если ты тут остаешься по своей воле, а не по вине возницы, то домой ты никогда больше не вернешься. И, вероятно, просто заблудишься в колдовском тумане…

Я так и обмерла.

На это обрекла меня Анжелика?!

Практически на смерть?!

За монетки, камешки и розовую раковину?!

— Надо срочно доставить тебя домой! — решительно воскликнул принц, хватая меня за руку.

— Но-но-но как, — он потащил меня к метлокату, а я упиралась изо всех сил.

Я уже поняла, как он решил это сделать.

— Догоним по воздуху Экспресс!

— Но по правилам Экспресс нельзя останавливать на полпути, в местах, где остановок нет, — озабоченно заметил гном, семеня за нами.

— Да мы на ходу запрыгнем туда! Вот и все!

У меня сердце в пятки ушло от решимости принца прыгать.

Мы? Запрыгнем? То есть, он со мной собрался?

И не столько из-за того, что меня домой вернуть надо, сколько из-за нее?..

Этим он решил убить двух зайцев: и меня домой проводить, и…

Свою ненаглядную Анжелику увидеть.

И поговорить с ней.

Вероятно, открыться ей — корону-то он надевать научился.

— Да что ж вы за мальчишка такой! — вскричала я, стараясь вырваться.

— Почему это я мальчишка?! — вспыхнул он, круто развернувшись ко мне и остановившись.

Я налетела на него, и он поддержал меня, чтоб я не упала.

Я смотрела в его глазницы, которые под стеклами летных очков закипали золотым огнем, и мне отчего-то хотелось плакать.

Я видела, как его оживила возможность встретиться с любимой.

Да черт подери, я не видела перед собой скелет!

Я видела молодого человека, любовь которого кипела так, что обжигала всех вокруг!

«Я что, скелет ревную? — промелькнуло в моей голове. — Господи, последние мозги выдуло Тыкводжеком… Или вон таракан выгрыз, а я и не заметила! Залез в ухо и сожрал все без остатка. И теперь спит в теплом и пустом черепе. Этот капризный мешок костей что, нравится мне?! Он ведь скелет! Он — ске-е-еле-ет!»

Но сердце ныло так, будто передо мной стоял самый прекрасный и обаятельный юноша на свете.

И я готова была схватить его ладонями за костяные щеки и трясти его пустую, как и у меня, голову, и кричать: «Да опомнись ты! Анжелика — очень плохой человек! Какого чета ты готов нестись к ней, как мотылек на свет?!»

Но я сдержалась.

Собрав в кулак всю волю, я смолчала, прикусив