Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— Попались, мерзкие людишки! — прогрохотал великан. — Тихо сидеть, когда с вами говорит Грогат, ваш могучий повелитель!

Только одно краткое мгновение воришки в страхе таращились на великана, а потом вскочили и пустились наутек — все, кроме Морлана, который все же сгреб монеты в мешок, а уж потом дал стрекача.

Грогат ухватил его сзади за ворот и поднял в воздух. Морлан испуганно завопил, а великан вырвал из его рук мешок с деньгами, после чего швырнул горе-грабителя в ту сторону, куда ринулись его товарищи. Морлан, оглушительно визжа, полетел и рухнул на Борра. Тот, когда на него упал Морлан, тоже заорал. Гран и Кролл все еще бежали, но Грогат обогнал их всего парой-тройкой широченных шагов и встал у них на пути, высоко подняв дубину:

— Поклонитесь мне, да поживей!

У Грана затряслись коленки, лицо стало землистым. Он медленно склонился до самой земли, а Кролл попятился к придорожным деревьям.

Грогат ткнул его дубинкой в живот, и воришка упал, обхватив себя руками, и стал кататься по земле, отчаянно пытаясь вдохнуть, но только это у него никак не получалось. Великан стоял, расставив могучие ножищи и гневно глядя на Морлана и Борра, успевших подняться на ноги.

Те медленно поклонились великану.

— Вот так-то, — проскрежетал великан басом. — И впредь не забывайте: я ваш повелитель! Что бы вы ни украли — три четверти награбленного будете отдавать мне!

— Нет! — выпалил Морлан. — Это мы украли, это мы бежали, рискуя оказаться на висе…

Тяжеленная дубинка врезалась ему под ребра. Послышался хруст костей. Воришка с криком упал на землю.

— И не пытайтесь морочить мне голову, — прогрохотал Грогат. — Рано или поздно — все равно я проведаю, кто из вас что прикарманил, и отыщу вас, куда бы вы ни удрали!

— Нет! Нет-нет, Грогат, мы ни за что не станем тебя обманывать!

— Никогда!

— Три четверти нашей добычи всегда будут принадлежать тебе, Грогат, обещаем!

Великан, глядя на воришек с высоты своего огромного роста, медленно кивнул:

— Глядите же, не забудьте.

Гран опустился на колени и положил руку Морлана себе на плечо. Морлан застонал от боли.

Борр боязливо поглядывал на великана. Хоть он и дрожал с головы до ног, он все же набрался смелости и спросил:

— А ты не боишься графа Глинна? Ты силен и могуч, спору нет… ну а если, скажем, он выступит против тебя с сотней вооруженных воинов?

Грогат расхохотался. Казалось, сотня мраморных шариков прокатилась по железному листу. Затем великан что-то вынул из кошеля, болтавшегося у него на поясе:

— А ты погляди да увидишь!.

Борр робко шагнул к великану, не спуская с него затравленного взгляда.

— Да не бойся ты! — рявкнул великан. — Не трону. Подойди, говорят тебе, да глаза разуй!

— Он хочет, чтобы они что-то увидели, — послышалась мысль Грегори. — Наверное, похвалиться хочет.

Борр уставился на ладонь великана, сложенную ковшиком, и хрипло ахнул:

— Так это же… того… перстень графа Глинна… с его гербовой печатью!

— Он самый и есть, — ответил великан, утробно смеясь. — И уж ты мне поверь, я его не в канаве у дороги нашел!

Борр, весь дрожа, поднял голову и посмотрел на великана:

— Так ты… стало быть… убил его?

— Чего?! Кокнуть такую важную шишку? Когда с его помощью можно кое с кем поторговаться? — Грогат презрительно рассмеялся. — А что б я тогда делал, ежели против меня герцог свое войско послал бы, а? Ну, что бы я тогда делал? Нет-нет, ты спроси меня, а я тебе отвечу!

— Что бы ты делал, если бы герцог послал против тебя всю свою конницу и всю свою рать? — продолжая дрожать как осиновый листок спросил Борр.

— А я бы им сказал: «Стойте, а не то я их прикончу! И графа Глинна, и женушку его, и ребятенков!» — самодовольно воскликнул Грогат. — Ну и стал бы, спрашивается, герцог после этого нападать на меня? Да ни за какие коврижки!

— Они у него в плену! — в ужасе подумала Корделия.

— Мы должны спасти их! — Джеффри с такой силой сжал низко нависшую над землей ветку, что костяшки его пальцев побелели.

— Не горячись, — прошипел Келли и положил смуглую ручонку на плечо мальчика. — Он не собирается их убивать — сам только что сказал. С ними ничего плохого не случится — а вот с вами может и случиться.

— Ага, дрожишь, как я погляжу? — потешался тем временем над незадачливым ворюгой великан Грогат. — Дрожи, дрожи! Потому что теперь этим графством правлю я и все обязаны платить мне дань!

— Да, Грогат! Конечно, Грогат! — Борр стал кивать и кланяться с такой прытью и усердием, что было похоже, что голова у него, того и гляди, отвалится. — Как скажешь, так и будет, Грогат!

— Вот-вот, то-то же, — прорычал великан. — А не то я от вас и мокрого места не оставлю. Но и вас не обману: не стану отнимать у вас все, что вы награбите. Зачем мне это? Ежели я у вас всю добычу отбирать буду, вы тогда, поди, и вовсе воровать перестанете, а мне это не на руку. Воруйте, голубчики, сколько пожелаете, да мою казну наполняйте. Но помните: три золотых монеты из четырех, что вы украдете, — мои, и три медных и серебряных тоже!

— Хорошо, Грогат!

— Слушаемся и повинуемся, Грогат!

— Помните о своем обещании! — Великан размахнулся дубинищей и поддел ею Борра. Тот взлетел в воздух и с воплем шмякнулся на дорогу. Грогат расхохотался и привязал к поясу мешок с деньгами. — А это я себе забираю, чтобы вы получше наш уговор запомнили! Глядите не забывайте про меня! А теперь ступайте, голубчики сизокрылые. День только начался, и вы успеете еще много для меня добра награбить!

С этими словами он развернулся и зашагал прочь по дороге. Монеты в мешке позвякивали в такт его топоту.

Борр и Кролл, пошатываясь и стеная, поднялись на ноги.

— Сюда, сюда идите! Помогите мне! — позвал их Гран.

Борр обернулся, хмуро глянул на Морлана и, немного подумав, кивнул:

— Ладно. Он хотя бы попробовал подраться с этим великаном.

Он подошел к Морлану и наклонился.

— Да нет же! Он не руку ему сломал, а ребра, — предупредил Гран.

И они вдвоем помогли стонущему Морлану подняться на ноги.

— Все заживет, Морлан, заживет, не боись, — принялся уговаривать товарища Гран.

— А вот мы сами будем ли живы? — пробормотал Борр, когда они, волоча под руки Морлана, развернулись. — Теперь воровать придется — хочешь или не хочешь!

— Заткнись! — буркнул Морлан в промежутке между стонами. — Будто ты сам больше воровать не собирался!

— Собираться-то я собирался, — согласился Борр, — да ведь только нам теперь одна монетка из четырех оставаться будет!